Алексей Агапов - Охотники

• Название: Охотники
• Автор: Алексей Агапов
• Жанр: Религия

Как необходимость определённого поведения любого из объектов Солнечной системы обусловлена наличием других её объектов, а в конечном итоге – Солнца как центра тяжести всей системы, так и здесь. Определив в качестве центра тяжести любую произвольную точку данного скопления текстов и проследив из этого центра поведение каждой из действующих в скоплении сил, окажется вовсе не трудным сделать те необходимые выводы, которые следует сделать.

---

Мы подождали немного, потом подошли: шалаш оказался брошен. «Чует недоброе, хоронится. Надо думать, далеко не ушёл: костерок вон тёплый ещё. Идти надо. Эх! Боюсь не повалило бы сверху…» – егерь недоверчиво посмотрел на небо.

Он оказался прав: мороз уходил довольно быстро, а когда Гермес лаем оповестил, что добыча близка, на землю уже падали первые хлопья снега, на котором скоро стали заметны следы. Наш арлекин лаял теперь безудержно и, видимо, настолько разгорячился, что поведение его сделалось никудышным. Сетуя на нашу медлительность, он умчался вперёд, и мы слышали только лай, постепенно от нас уходивший. Потом Гермес и вовсе пустился взахлёб. По голосу, пёс больше не удалялся и лаял, находясь на одном месте, срываясь на хрип; затем было рычание, смешанное с другим, посторонним звуком, – и тишина.

Подоспев через минуту, мы увидели мёртвое собачье тело возле кустов – у Гермеса была сломана шея.

От места, где случилась борьба, тянулись следы, уходившие в просвет, где начинались заросли камыша, и исчезавшие в этих зарослях. От досады Иванов сдёрнул с плеча ружьё и выстрелил, не целясь. Он хотел бежать в камыши, но егерь осадил его: «Закончили на сегодня! Надо собаку в деревню снести. А этот не уйдёт. Тут ему одна дорога – на братские могилы…»

Снег повалил, да так густо, что в нём не различить ничего было далее пятнадцати шагов – плотная занавесь съедала объекты. Я долго стоял возле окна в доме егеря и наблюдал, как снаружи белая масса хоронит под собой землю. Когда стемнело настолько, что и снежинок было не разглядеть, егерь пригласил нас к столу.

Ужинали картофелем и грибами. В обход правил, егерь выставил перед нами графин с перцовкой, объяснив это тем, что сегодня день памяти его родителей. «Из деревни назад в Тамбов ворочались. Погода, вот, как теперь, была – дороги не видно. Так и вышло, что с „КамАЗом“ столкнулись», – тихо вспоминал егерь, очищая клубень от мундира. Только теперь мы узнали, что зовут егеря Андрей Иванович и лет ему сорок пять. «Квартиру я брату оставил, – нечего семейному человеку по съёмным площадям мыкаться, – а сам в столицу подался. Многое перевидал, пока в банк заместителем главбуха не устроился. Восемь лет работе отдал, зарабатывал, квартиру купил, не в центре, конечно, скромную, но хорошую. А потом… надоело всё…»

Медленный голос его странным образом смешивался с трескучими звуками из печи. «Завтра одни пойдём, собак брать не будем, им теперь – не нога», – заключил Андрей Иванович. Это было понятно.

Утром снега вокруг было столько, что взрослый мужчина, ступив на него, провалился бы, наверно, по самый зад, а собака и вовсе утонула бы в нём. Андрей Иванович, проснувшийся раньше всех, успел расчистить крыльцо и сделал дорожку до калитки, примяв рыхлый снег по краям широкой лопатой. Поверх одежды мы накинули белые плащи, чтобы не выделяться на зимнем фоне. Встав на лыжи, мы добрались до реки и дальше побежали не рядом с ней, а прямо по замёрзшему руслу. Андрей Иванович прокладывал лыжню, следом шёл Иванов, потом – Михаил. Я замыкал колонну. Последний раз на лыжах я ходил ещё будучи студентом, и теперь никак не мог удержать дыхание.

Перед мостом свернули к лесу. Чтобы не ходить всем вместе, Андрей Иванович предложил разделиться: решили, что я пойду с ним, а Михаил – с Ивановым. Замысел состоял в том, чтобы обойти братские могилы, расположенные чуть южнее моста, с двух сторон и таким образом окружить старца. Однако едва мы с Андреем Ивановичем вышли к месту, как с противоположной стороны послышался дуплет [№1] – видимо, Михаил пальнул из своей двустволки. Мы услышали крики, которые неуклонно приближались к нам. Скоро между деревьями замелькали красные пятна – колпаки Иванова и Михаила. Они бежали лишь под незначительным к нам углом, и Андрей Иванович предупредительно дунул в рог, чтобы нас заметили и не стреляли. Обернувшись, Михаил начал делать знаки рукой, указывая на что-то, и тогда я заметил тёмную, скользнувшую было к нам, фигуру. Я вскинул ружьё и прицелился, но фигура, метнувшись влево, исчезла за кустом. «Скорей!» – крикнул Андрей Иванович, но – момент был упущен.

Возле куста я обнаружил только несколько капель красного на снегу и уходящую в лес полоску следов и, как ни всматривался, кругом были только деревья.

Сошлись на том, что старца нужно добрать [№1]. «Раненый, далеко не уйдёт!» – горячился Иванов, утирая рукавом потный лоб. Михаил высказал опасения, что старец может уйти за реку. «За рекой заказные [№1] земли кончаются, там браконьеры шалят, так что не сунется», – возразил на это Андрей Иванович.

Следы уходили в снег лишь на чуть, будто не человек, а белка пробежала. Кровавых пятен больше не было видно.

Тропа забирала вправо и, описав большую, в несколько километров, дугу, привела к дороге. По счастью, снег здесь ещё не убрали, так что след не терялся. Старец шёл теперь к югу, к той как раз деревне, где мы арендовали несчастного гончего кобеля. Андрей Иванович велел смотреть больше по краям, чем на саму дорогу: «Так наверно увидите, если к лесу сойдёт. Не в деревню же он». И точно – перед развилкой следы дали вправо и снова ушли в лес.

Идти на лыжах мне становилось всё труднее: снег не осел ещё, и я постоянно проваливался в него, ноги сворачивались поминутно. Дыхание моё без привычки совсем сбилось, и гландами и нёбом я ощущал сукровичный привкус. Андрей Иванович не видел этих мучений – либо не хотел их видеть – и скользил вперёд, будто по ровному льду на коньках бежал.

Легче стало, когда убавили до спокойного шага. Андрей Иванович сделал пальцем знак, чтобы мы не шумели, сам был осторожен и внимателен, всё более замедлял ход, а скоро и вовсе остановился. «След бросать надо. Он к реке идёт, близко уже тут. На нашей стороне озерца есть и болотце. Он теперь там где-нибудь заляжет, а нам обход надо делать».

Двинулись от тропы. Лес кончился на значительном от реки расстоянии, и перед нами лежало пустое заснеженное пространство. Не выходя на открытый снег, Андрей Иванович повёл краем, по мелкому ельнику. На беду, с неба снова начало падать, так что, когда мы снова наткнулись на след, его почти занесло уже. «На болото ушёл», – подтвердил свою догадку Андрей Иванович. «Вон, слышно, сорока стрекочет: его зачуяла».

Иванов хотел тут же идти к болоту, и мы поддержали его, но Андрей Иванович остановил, сказав, что теперь, если спугнём старца, нам его долго нагонять придётся. А так – он в болоте пережидать будет и никуда не денется, так что лучше устроить облаву на следующий день.

После лыжного пробега мы все – я в особенности – чувствовали усталость и поэтому, хоть и были в азарте, согласились продолжить охоту утром. Егерский дом оказался не далее, чем в трёх километрах к северу от болота. Затопив печь, Андрей Иванович оставил нас отдыхать, а сам отлучился в монастырь – набрать загонщиков.

Утром, наскоро перекусив хлебом, мы поспешили на место. В леске недалеко от болота нас уже поджидали сорок человек монашей братии. Андрей Иванович увёл их ближе к реке и выстроил для облавы, затем вернулся к нам и велел брать номера [№1] из шапки. Я вышел вторым и должен был стоять между первым Ивановым и третьим Михаилом по центру линии [№1]. Утоптав кругом снег, я присел, спрятавшись за калиновым кустом, и приготовил оружие. Мне было видно, как Михаил, тоже утоптав под ногами площадку, встал на изготовку, прислонившись плечом к стволу старой берёзы. Андрей Иванович дунул в рог, и цепь монахов, издавая молельные звуки, пришла в движение.

Казалось, время тянется необычно долго. Я начал думать уже, что старец ушёл с болота и ожидать его бесполезно, как вдруг, прямо перед монашей грядой, из-под снега вырвалось чёрное. Изготовив ружьё, я смотрел, не побежит ли ко мне, однако фигура дала левее – там стоял Иванов. От мысли, что теперь точно на меня не пойдёт, взяла такая досада, что я опустил ружьё. И зря: видно, что-то почуяв, старец поменял направление, и скоро я увидел его так близко, что можно было стрелять. И я выстрелил.

Пуля стукнула в дерево, а пока я перезаряжал, старец был уже далеко. Он снова бежал на Иванова, и скоро тот выстрелил – тоже промах.

Видя, что добыча уходит, я решил стрелять в угон [№1], но не мог поймать мечущуюся цель.

С первого номера прозвучал ещё один пудельной [№1] выстрел, а потом я увидел, как Иванов с криком бежит за старцем.

Андрей Иванович, тоже заметивший это, подул в рог, но Иванов, будто не замечая ничего вокруг, бежал глубже в лес. Некоторое время его спина петляла между деревьями, пока не скрылась за ними. Через минуту из леса донеслось эхо выстрела, после этого была тишина.

Мы ждали около получаса, но Иванов не возвращался. Пристегнув лыжи, пошли искать. След тянулся далеко и привёл к дороге. Здесь он обрывался: утром машина счистила снег, и мы не знали, куда идти дальше.