Мэй Фэн - Бодхисаттва. Китайская сказка о любви

• Название: Бодхисаттва. Китайская сказка о любви
• Автор: Мэй Фэн
• Жанр: Русское современное

История, принесенная горячими ветрами пустынь… Каждая мысль, каждое слово, каждый поступок может стать началом цепи событий, которые, словно бусинки, будут нанизаны на нить времени. Тема плетения красной нитью бежит по страницам книги, которую по воле Судьбы или же по стечению обстоятельств Вы держите в руках. Сколько всего должно было случиться, чтобы эту историю, наконец, узнали и Вы?

---

– Это больше похоже на фильм.

– Ненавижу его. Дядю. Старик-даос подтвердил, что за этим всем стоит брат отца, также он предостерег меня, что дядя попытается избавиться от меня в третий раз. Тогда было решено, что я должен ходить на занятия по ушу. Знаешь, родина тайцзи20 в нашей провинции, совсем недалеко от моего дома, поэтому у нас в городе много хороших учителей. Каждый день, во время тренировок, я думал только о том, что однажды мне придется себя защищать, и, вполне возможно, ушу будет моим единственным оружием. Неудивительно, что ни прошло и года, как я стал лучшим учеником, выступал на всех праздниках, обо мне пошла слава на весь город. Как-то перед занятием учитель подозвал меня к себе, чтобы поговорить: «Шэнли, сегодня приходил твой дядя и попросил, чтобы я больше не преподавал тебе. Вначале я хотел выгнать его немедленно, но мне стало любопытно, в чем причина. Я спросил его об этом. Твой родственник ничего не ответил, а только протянул мне деньги. Я отказался. Что у вас происходит в семье?». «Не знаю, Учитель», – что я мог сказать, но с тех пор я стал заниматься еще усерднее.

Через некоторое время дяде удалось обманом упрятать отца за решетку. Мы были еще маленькими, но понимали, что маме не прокормить одной трех детей. Все были до ужаса напуганы, Вансю постоянно плакал. Как-то утром мама разбудила нас очень рано и велела живо собираться. Я одел Вансю, только успел натянуть штаны сам, как мать сказала, что мы уже уходим. Лицо ее было жестким, решительным и отчаянным. Я вспомнил, что ночью, пока мы спали, она куда-то выходила. Как выяснилось чуть позже, пунктом нашего назначения был суд. Мама долго ругалась с чиновниками, кричала, плакала и угрожала. Но дядя, видимо, уже подкупил этих «слуг закона». Тогда мама достала яд, который она купила ночью, и сказала, что убьет себя и детей прямо здесь, если они не помогут. Страх – большая сила, и судьи решили, что лучше отпустить ни в чем неповинного отца, чем потом отчитываться перед начальством за произошедшее.

– Как такое возможно? Эти миролюбивые китайцы, оказывается, иногда бывают настоящими бандитами! Неужели дядя, действительно, так ужасен? Твой дедушка что, живет в Гугоне21, и поэтому все так стремятся заполучить наследство?! Даже трудно себе представить.

– Дело не только в дяде, мой отец слишком робкий и добрый. Я все детство старался не стать похожим на него, дрался, чем сильно пугал родителей. Причем они боялись не за меня, а, скорее, опасались, чтобы я сам кого-нибудь не убил.

– Но ты такой хороший.

Конечно!

– Нет-нет, может, только с тобой, с моими друзьями, но эта злоба живет в моем сердце, давит меня. Поэтому я должен поступить в университет в Пекине, и пусть дядя удавится от зависти, вместе с его ведьмами-дочерьми.

Взгляд Шэнли заблестел, мышцы лица напряглись, он сильно сжал мою руку, лежавшую на мостовой. Вскрикнув от боли, я вернула Шэнли из глубин его мыслей о плане мести.

– Прости, прости, я сделал тебе больно?

– Все нормально, не переживай, но ты не должен держать в себе гнев. Прости дядю, опасность тебе больше не угрожает. Не думаю, что можно верить какому-то предсказателю по поводу третьего раза.

– Я знаю, Иисус тоже учит нас прощать, но я не могу. Не могу.

Мы замолчали, погрузившись то ли в собственные мысли, то ли в дрожащую, окутывающую нас атмосферу осенней ночи.

Вдруг в темноте замаячило чье-то красное пальто. Это была необычная местная поэтесса с высоким статным кавалером, который был точно не ее мужем, преподавателем университета, которого знали все. Они неспешно бродили по берегу и о чем-то беседовали. Мы видели их здесь уже дважды.

Шэнли шутил: «Пойдем поздороваемся: «Мадам, супруг мадам, наше почтение. Ой, извините, но Вы не муж мадам, кто же Вы?». «Хорошо, спроси, а я подожду тебя здесь. Очень интересно на это посмотреть», – подыгрывала я.

Пара неспешно прошла мимо нас и растаяла в дымке, поднимавшейся от реки.

– Может, это знак? – мистически произнесла я.

– И во все ты веришь, – весело потрепал Шэнли мои сползавшие по плечам волосы.

В тот же вечер я нашла стихи таинственной поэтессы, прочла написанные ею строки об осени и любви, как раз о том, что происходило со мной и Шэнли, а также, возможно, с ней и ее неизвестным спутником.

Какой же прекрасной становится реальность, пропущенная через фильтр души поэта: ночь наполняется терпкими запахами и тревожными звуками, звезды горят ярче, любимый целует жарче. Не существует ни времени, ни пространства. «Говорят, не тосковать о любимом труднее всего осенью. Ласточки, улетая, горюют в разлуке, лебеди не знают срока своего возвращения. Тоска эта идет из глаз, вылепленных из черного оникса, тоска накручивает в сердце вихри сладко-безжалостного тайфуна. Только одно сможет справиться с темнотой ночи – это любовь».

Помню еще одно стихотворение, которое я тогда отыскала:

Крона дерева – мой зонт.
Туман – моя мантия.
Опадающие листья – разочаровавшиеся в жизни бабочки.
Капли дождя – мои слезы.
Осенний ветер – мое дыхание.
Знакомая тень – моя последняя надежда.

Вероятно, статный незнакомец и был этой самой «знакомой тенью».

***

Близился конец октября. День уже перешел свою половину и облегченно вздохнул в предчувствии вечернего покоя. Старый город, позабыв про древние истории и легенды, кипел повседневной жизнью. Мы с Шэнли приехали в центр города, находящийся в объятиях городской крепости, чтобы найти подарок Кристине на День Рождения. Солнечный свет из слепяще-белого дневного плавно превратился в убаюкивающий тепло-оранжевый вечерний. Мы промчались вдоль стены, за которой располагался дом Конфуция. Запах мощных внутри, но рассыпчатых, словно халва, снаружи кипарисов заставил сделать глубокий вдох, чтобы легкий привкус коры задержался в легких чуть дольше. В этой части старого города велосипедистов, водителей, погонщиков лошадей да и простых пешеходов совсем немного. Я посмотрела на ехавшего слева Шэнли и улыбнулась, он улыбнулся мне в ответ. Стоило только проехать перекресток, как мы попали на оживленную улицу кафе и небольших магазинчиков одежды, где, если как следует поискать и задобрить удачу, можно найти немало интересного и подобрать что-нибудь из шедевров неукротимой фантазии китайских провинциальных модельеров. Например, на один из манекенов в витрине магазина было надето розовое платье в черный горошек, спереди красовалась яркая вышивка со стразами и небольшим пером. Готова поспорить на ящик пива Циндао, сзади пришит бархатный черный бант. Причудливая китайская авангардная мода.

Проезжаем моих старых знакомых каменных львов, поворачиваем налево и сразу сливаемся с толпой туристов, самых опасных пешеходов, занятых выбором сувениров для своих друзей и родных, в связи с чем потерявших свою осторожность. Мы попадаем в несколько кадров фотографирующихся на фоне входа в Храм Конфуция, после чего подъезжаем к главной дороге. Шэнли перестраивается направо, чтобы защитить меня от летящего лихача-рикши, кричащего по-русски, по все вероятности, именно мне: «Здравствуйте, товарищ!». Пересекаем проезжую часть и оказываемся на улице антиквариата. Я как всегда спрыгиваю на ходу со своего велосипеда, уже совсем привыкнув ездить без тормозов.

– Шэнли, давай пройдем здесь пешком, смотри, как интересно!

– Не думаю, что Кристине понравится что-то из этого раритета.

– Просто посмотрим.

Керамический чайник, украшенный барельефом извивающегося рогатого дракона, маленькие белые статуэтки председателя Мао, древние круглые монеты с квадратной дырочкой, символизирующей землю, ржавеющие местами драгоценности, деревянные подставки для кисточек с тонко вырезанным узором, маленькие фарфоровые чашечки.

– Думаешь, это все настоящее? – спрашиваю я своего друга, разбирающегося в искусстве.

– Очень может быть. В районе Фанцзяюань в Пекине много подделок, но здесь – не думаю. Местным легче разгрести завал в чулане и найти там что-то, чем осваивать технику подделок, говорят, что копировщики даже отмачивают произведения своего искусства в моче, чтобы было похоже на древность.

– Смотри, на той стороне улицы столько цветов. Кристина постоянно мне рассказывает, что ей хочется о ком-то заботиться, а животных в общежитии держать нельзя. Ах, вот этот кустарничек, маленькие малиновые цветочки, прямо как звездочки!

У края дороги располагалась целая оранжерея с высокими, маленькими, колючими, большими, зелеными, фиолетовыми растениями.

– Давай купим, всего десять юаней.

Шэнли заплатил и аккуратно поставил горшок с пышно раскинувшимся цветком в корзинку велосипеда.

– Мне очень нравится улица за поворотом: прямо и налево, – я показала рукой направление, по которому нужно ехать.