Джеймс Купер - Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами

• Название: Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами
• Автор: Джеймс Купер
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Приключения про индейцев
• Год: 1999
• ISBN: 5-86218-363-9

В романе Ф. Купера «Прогалины в дубровах» читатель найдет многое из того, что давно уже стало «фамильной» приметой произведений этого писателя: описание жизни и быта коренных жителей страны — индейцев и белых поселенцев; многочисленные сцены охоты; сметающую самые немыслимые преграды любовь; верность данному однажды слову и готовность доказать эту верность ценой собственной жизни…

Написанный на едином дыхании, практически неизвестный сегодня роман не оставит равнодушным ни тех, кто ценит острый, постоянно держащий в напряжении сюжет, ни тех, кто интересуется, в каких условиях велось освоение Американского континента в начале прошлого века.

---

Миссионер говорил так благожелательно, с такой горячей убежденностью, что слова о грядущем великом событии, произнесенные устами человека, которого индейцы почитали, хотя и не понимали, неизбежно произвели на них глубокое впечатление. Если их судьба воистину в руках Великого Духа и он, движимый любовью и прозорливостью, поступит с ними по справедливости, то замыслы Питера и тех, кто думает и действует как он, могут привести не ко благу, а ко злу. Умный дикарь немедленно это понял; ему, решил он, надо сказать сейчас свое слово, чтобы уменьшить воздействие выступления пастора Аминь на тех, кого он, Питер, намеревался использовать в своих целях. Загадочный вождь был обуреваем одним желанием — отомстить бледнолицым, а без этого даже перспектива избавления его народа от темноты и бедности не только не прельщала его, но и огорчала. Стремление к возмездию, к уничтожению угнетателей его народа настолько овладело Питером, что все происходящее вокруг он рассматривал лишь сквозь призму задуманной им расправы с бледнолицыми; точно так же миссионер все факты и обстоятельства истолковывал в пользу своей теории еврейского происхождения индейцев.

Поэтому, когда Питер поднялся, в его груди бушевала страстная злоба, какую милостивый добрый Бог никогда бы не пожелал видеть ни у дикаря, ни у цивилизованного человека. Но благодаря огромному самообладанию Лишенный Племени сумел унять неистовый вулкан в своей душе и начать свою речь с обычным достоинством и спокойствием.

— Мои братья слышали, что сказал знахарь. Он поведал им много такого, что им и не снилось. Он сказал, что индеец вовсе не индеец. Что краснокожий на самом деле бледнолицый, что мы совсем не те, кем себя считали. Хорошо, что мы об этом узнали. Мы видим, в чем различие между умным и глупым. Бледнолицые учатся больше, чем краснокожие. Поэтому они научились захватывать земли, на которых мы охотились. И возводить поселки там, где наши отцы охотились на оленей, они тоже научились. И научились прийти к нам и сообщить, что мы никакие не индейцы, а вовсе евреи. Я хочу учиться. Хоть я и стар, но мой разум желает знать больше. А раз я хочу знать больше, я сейчас задам несколько вопросов этому знахарю, а мои братья пусть откроют пошире свои уши и поучатся немного из его ответов. Быть может, мы и поверим, что мы не краснокожие, а бледнолицые. Может, мы поверим, что охотиться нам следует не возле больших озер с пресной водой, а там, где заходит солнце. Может, мы захотим отправиться домой, а все эти прекрасные прогалины оставим бледнолицым — пусть прогалины покроются их домами, как наши тела следами от принесенной ими оспы. Слушай, брат, — повернулся он к миссионеру, — ты сказал, что отныне мы не индейцы, а евреи; это относится ко всем краснокожим или только к тем племенам, чьи вожди здесь?

— Я искренне убежден, что ко всем индейцам. В настоящее время у вас кожа красная, но когда-то она была бледной, бледнее, чем у самого бледного из бледнолицых. Она изменила цвет под влиянием климата, трудностей и перенесенных страданий.

— Если кожа способна изменять цвет под влиянием страданий, то я удивляюсь, почему наша не стала черной, — многозначительно произнес Питер. — Вот когда все наши охотничьи земли покроются фермами вашего народа, тогда уж, наверное, мы станем чернокожими.

На лицах слушателей выразилось отвращение — индейцы в значительной мере разделяют то исключительное, как ни к кому иному, презрение, которое тяготеет над этим обездоленным классом. На Юге, как известно, краснокожие используют в качестве рабов потомков детей Черного континента, но еще никому не удалось превратить в раба сына американских лесов! Эта задача оказалась человеку не по силам. Подобные попытки предпринимались — первые поселенцы на американской земле с этой целью переселили нескольких индейцев на острова, но предприятие оказалось настолько безуспешным, что впредь от него отказались. Американские индейцы, живущие на наших территориях, находятся на грани вырождения, их одолевают нищета и невежество, порождающие дикую жестокость нравов, но они, по-видимому, полны решимости жить и умереть свободными людьми, в отличие от аборигенов, живущих дальше к югу.

— Дети мои, — ответствовал миссионер, — я не смею сказать о нашем будущем ничего, что не было бы уже сказано Богом. Вы же знаете, что у нас, у бледнолицых, есть книга, в которой Великий Дух изложил нам свои законы и предсказал, что ожидает нас в будущем. Что-то из предсказанного уже произошло, а кое-чему еще предстоит случиться. Потеря десяти племен была предсказана и произошла; а вот найти их еще не нашли, если я не избран Великим Духом как один из счастливцев, повстречавшихся с ними на этих прогалинах. Вот эта Книга — она всегда со мной, она — мой верный спутник и друг, я не расстаюсь с ней ни днем, ни ночью; ни в беде, ни в праздник; ни в сезон охоты, ни в межсезонье. Я держусь за нее, как за надежный якорь, который поможет мне выжить в любую бурю. Каждое ее слово правдиво, каждая строчка драгоценна.

Вероятно, половина присутствующих вождей видела книги и раньше, остальные же, не видевшие, были наслышаны об этих кладезях мудрости, следуя советам которых бледнолицые строят свою ни на что не похожую жизнь. Тем более что даже у индейцев есть свои письменные источники, выполненные, правда, не буквами и словами, как у народов с развитой письменностью, а подражательными знаками и своеобразными иероглифами. О Библии также многие, кто больше, кто меньше, но слышали, хотя ни один из участников Совета не подпал под ее влияние. И в самом деле, индеец, принявший христианство, а такие, даже в то время, были, вряд ли согласился бы присутствовать на этом собрании, созванном с совершенно определенной целью. Тем не менее сильное любопытство, хотя и проявляемое с обычной для индейцев сдержанностью, толкало вождей к тому, чтобы рассматривать великую знахарскую книгу бледнолицых и даже касаться ее. Впрочем, последнее разрешали себе далеко не все: индейцы полны предрассудков, и некоторые, сгорая от восхищения и желания прикоснуться к Священной книге и таким образом причаститься ее тайнам, не решались на это.

Питер взял маленький томик, который миссионер держал в вытянутых вперед руках, словно предлагая любому желающему. Осторожный вождь впервые дотронулся до таинственной книги. Раздумывая над тем, почему белым людям удается с каждым годом все более проникать на земли исконных жителей Америки, Питер в числе прочего предположил, что, быть может, многие элементы могущества бледнолицых содержатся на страницах этого необыкновенного тома, который почитают, по-видимому, все без исключения бледнолицые, включая даже завзятых гарнизонных пьяниц. Весьма возможно, что Питер был недалек от истины, хотя те, кто пользуется Библией изо дня в день, часто не отдают себе в этом отчета.

Сознавая, как важно ему не выдать в таком ответственном собрании своих опасений, Питер смело, не колеблясь, перелистал страницы Библии, хотя сделал это достаточно неловко, как каждый человек, впервые берущий книгу в руки. Ободренный тем, что его подвиг не вызвал немедленной кары небесной, он раскрыл Библию и поднял высоко вверх, демонстрируя своему народу, что он не боится ни чар ее, ни силы. В этом обыкновенном жесте было, однако, больше бравады, чем искренности, ибо, чтобы сделать его, Питеру, человеку бесспорно выдающемуся, пришлось призвать на помощь все свое мужество и самообладание. Он не знал и, конечно, не мог знать, в чем состоит ценность этой книги, а богатая фантазия подсказывала ему самые худшие предположения. Раз Библия служит настольной книгой бледнолицых знахарей, рассуждал Питер, то почему бы ей не содержать нечто, идущее во вред краснокожим; в таком случае, весьма правдоподобном с точки зрения Питера, одно прикосновение к ней может нанести ему серьезный вред. Этого, однако, не произошло, и улыбка мрачного удовлетворения осветила его суровое лицо. Он повернулся к миссионеру и многозначительно произнес:

— Пусть мой брат раскроет свои глаза пошире. Я заглянул в его знахарскую книгу, но не нашел там никаких свидетельств того, что краснокожий фактически не краснокожий, а нечто совсем иное. Краснокожего сотворил Великий Дух; а сотворенное Великим Духом вечно. Книгу эту сделали бледнолицые, и она лжет.

— О нет, нет, Питер, ты говоришь ужасные вещи! Но Всевышний простит тебя, ибо ты не ведаешь, что произносят твои уста. Дай мне эту священную книгу, я прижму ее к сердцу, в котором, смиренно надеюсь я, запечатлены многие ее божественные предписания.

Миссионер в пылу чувств обратился к английскому языку, но Питер понял его и спокойно вернул ему Библию, собираясь немедленно воспользоваться выигранным преимуществом.

— Мой брат получил свою знахарскую книгу обратно, а краснокожие все остались живы, — заговорил Питер. — И рука моя не повисла беспомощно, как высохшая ветка болиголоваnote 136. А ведь она сжимала слово Великого Духа! Быть может, краснокожий и книга бледнолицых не могут причинить друг другу зла. Я заглянул в великую книгу моего брата, но не увидел и не услышал предания о том, будто мы евреи. На этих прогалинах живет бортник. Я беседовал с ним. Он рассказал мне, кто такие эти евреи. Они не ладят с остальными бледнолицыми и живут отдельно от них, словно заболевшие оспой. Мой брат поступает неправильно, когда является к краснокожим и внушает им, будто их отцы были недостойны того, чтобы жить и есть там же, где его отцы, и ходить одними с ними тропами.