Евгений Черносвитов - Сага о Белом Свете. Порнократия

• Название: Сага о Белом Свете. Порнократия
• Автор: Евгений Черносвитов
• Жанр: Научная Фантастика

Книгу можно отнести к научной фантастике, приоткрывающей завесы закрытых лабораторий, в которых осуществляются поиски помощи человеку выжить в этом мире и продлить ему активную, творческую жизнь. Это не мешает книге быть остросатирической, воскрешающей традиции Франсуа Рабле и Шарля Монтескье. И это воскрешение осуществляется жестко, не щадя «завядшие нравы», «цветы зла» предыдущей эпохи, не освободившейся от «синих чулок» королевы Виктории, несмотря на старание Зигмунда Фрейда и Жака Лакана!

---

…«Итак, что вы, глубокоуважаемые коллеги, знали о бензодиазепинах до моего доклада? Позвольте, я буду рассказывать о них. Все, что я скажу о них, прямо относится и к нашему (а не к вашим, простите) «мягкому» антидепрессанту пиразидолу…

…Но, сначала напомню вам, уважаемые коллеги… об эндорфинах. Я не сомневаюсь, что вы все знаете, эти «гормоны счастья». Если среди вас есть кто-то, кто специально занимался эндорфинами, я хочу, чтобы он непременно выступил в прениях по моему докладу, и, прежде всего сказал: приходила ли ему когда-нибудь в голову мысль, что все, абсолютно все, психотропные препараты суть эндорфины…» При этих словах зал громко загудел, между делегатами стали возникать спонтанные дискуссии, но одно очень скоро стало понятно, что никому и в голову не приходило, почему синтетические психотропные препараты избирательно действуют на психику? На каком основании их разделили на группы – нейролептики (малые, большие), антидепрессанты (малые, большие) седативные и транквилизаторы? Не говоря уже о противосудорожных препаратах… Каким таким образом опытные психиатры, «стреляют» не только по синдромам психических расстройств, но и по симптомам и попадают в «десятку»? На каком таком основании они высчитывают дозы не обходимого психотропного препарата, вплоть до микродоз? Да, каждый препарат, прежде, чем выходит в широкую практику, апробируется на животных и в условиях психиатрической клиники… Но этот факт ничуть не объясняет выше поставленные вопросы… Владимир Николаевич, назвав психотропные препараты эндорфинами, все эти вопросы тут же снял! Это – впервые в истории психофармакологии, следует сказать!..»

…А он продолжил:

«Вы можете прочитать об эндорфинах и в советских, и зарубежных энциклопедиях одно и то же. А, именно: «Эндорфины (эндогенные (греч. «внутри» + греч. «колено, род») + морфины (от имени древнегреческого бога Морфей (греч. «тот, кто формирует сны»)) – группа полипептидных химических соединений, по способу действия сходных с опиатами (морфиноподобными соединениями), которые естественным путем вырабатываются в нейронах головного мозга и обладают способностью уменьшать боль, аналогично опиатам, и влиять на эмоциональное состояние. Эндорфины образуются из вырабатываемого гипофизом вещества – беталипотрофина (beta-lipotrophin); считается, что они контролируют деятельность эндокринных желез в организме человека. Высокие количества эндорфинов могут привести человека в состояние эйфории, из-за чего его ошибочно называют «гормоном счастья» или «гормоном радости», хотя на самом деле эйфория вызывается гораздо более сложными процессами и взаимодействием нескольких нейромедиаторов, из которых эндорфины не самые важные». Это он сказал наизусть! И продолжил: «Мне очень интересно, когда и кто, и с какой целью ловко связал эндорфины с морфием? Я рассматриваю это не как случайность, а как самую большую диверсию в истории психофармакологии!»…

При этих словах докладчика зал притих, словно съежился, чувствуя себя виноватым! А Владимир Николаевич продолжил:

«Прошу, если кто может, объяснит нам, почему такие важные вещества, вырабатываемые нашим организмом, не изучаются? Я скажу вам свое мнение: если бы изучались, как любые секреты, выделяемые нашим организмом. Ну, хотя бы как инсулин, или та же желчь, то… пришлось бы закрыть все фирмы, выпускающие психотропные препараты, которые множатся в геометрической прогрессии, и в этой же прогрессии обогащают их производителей»

Зал не просто загудел, он загудел явно агрессивно, ну, ползала – точно! Некоторые автоматически начали соскакивать со своих мест, но… тут же садиться! Ни один не крикнул, чтобы докладчик перестал нести ахинею и покинул бы трибуну… Авруцкий продолжал спокойно посапывать! Владимир Николаевич, дав несколько минут залу пошуметь, начал весьма громко и твердо: «К эндорфинам добавили морфий только с одной целью – приравнять их к наркотикам! Предвижу, что советский бензодиазепин, который имеет одну и ту же химическую формулу с седуксеном, валиумом и либриумом, тоже тихой сапой прировняют к наркотикам!».. Зал опять взорвался, шум, гам, и ничего не понять, но никто не двинулся со своего места и ни слова протеста не сказал докладчику! А Владимир Николаевич, на сей раз не стал ждать, пока зал угомонится, мощным голосом («и откуда он у него взялся?» – мелькнула мысль у Сергея, который получал глубокое наслаждение и испытывал великую гордость за СССР, за Авруцкого, и, конечно, за своего друга!) гаркнул: «История с эндорфинами как две капли воды, схожа с историей… серотонина! Позвольте, я вам напомню ее, ибо серотонин суть эндорфин, ergo психотропный препарат, вырабатываемый нашим организмом…»

…«Товарищи, дамы и джентльмены! Очень прошу особого внимания!.. В 1935 году итальянским фармакологом Витторио Эрспамером впервые было экстрагировано вещество из слизистой ЖКТ, сокращающее гладкую мускулатуру. Некоторые считали, что это был всего лишь адреналин, но только через два года первооткрывателю удалось доказать, что этим веществом оказался ранее неизвестный амин. Эрспамер назвал полученное соединение „энтерамином“. В 1948 году Морис Раппорт, Арда Грин и Ирвин Пейдж в Кливлендской клинике обнаружили сосудосуживающее вещество в сыворотке крови, которое назвали „серотонином“. Структура данного вещества, предложенная Морисом Раппортом, в 1951 году была подтверждена химическим синтезом. В 1952 году было доказано, что энтерамин и серотонин – одно и то же вещество. В 1953 году нейрофизиологам Ирвину Пейджу и Бетти Твэрег удалось обнаружить серотонин в головном мозге. После открытия серотонина началось изучение его рецепторов. В 1957 Джон Гаддум провёл ряд исследований, по итогам которых выяснилось, что серотониновые рецепторы неоднородны: способность серотонина сокращать гладкие мышцы блокировалась диэтиламидом Д-лизергиновой кислоты (ЛСД – мощный галлюциноген и психотропный препарат вёл себя как антагонист серотонина в периферических тканях), а свойство возбуждать вегетативные нервные узлы предотвращалось морфином. Соответствующие рецепторы были названы „Д“– и „М“-серотониновыми рецепторами. В 90-х годах XX-века с помощью методов молекулярной биологии удалось выяснить, что существуют по крайней мере 14 видов серотониновых рецепторов, которые отвечают за разнообразные функции серотонина… Видите, как ловко к серотонину присовокупили не только морфий, но и ЛСД! И вскоре его назвали „гормоном счастья“ и „наркотиком“. Таким образом, с серотонином как родоначальником нового ряда психотропным препаратов – эндорфинов, было покончено… Опять же все по той же самой причине, которую не побоюсь назвать: заговор западных фирм-производителей синтетических психотропных препаратов!»..

Зал безмолвствовал.

«Не наши» психофармакологии безмолвствовали угрожающе… Но ни один не сорвался с места и не ушел из зала!..

…Владимир Николаевич открыл широко рот, опять не отворачиваясь от зала и долго брызгал туда дезодорантом. Потом, с нескрываемой иронией начал так:

«Товарищи и коллеги! Если у кого-либо из вас возникла хульная мысль, что у меня в дезодораторе наркотик – прошу подойти и попробовать… Я извиняюсь, что часто им пользуюсь, стоя здесь на трибуне, но моя эмоциональная речь вызывает не сухость во рту, а неприятный запах… это, кстати, запах серотонина!»

Зал от такого неожиданного поворота в выступлении, сделанного докладчиком, растерянно охнул! А Владимир Николаевич продолжил, как ни в чем, ни бывало:

«Я заканчиваю. Осталось сказать только самое главное! Я заверяю вас, коллеги, что никто не сможет доказать, что феназепам, имеющий одну и ту же формулу с вашими бензодиазепинами, выработан по вашей схеме! Потому, что ваши бензодиазепины – синтетические психотропные препараты, о которых вы ничего не можете сказать в отношении их действия на организм больного человека, на его психику. А советский бензодиазепин, наш феназапем – эндорфин, и добыт он из органов теплокровных животных! Все, что отличает советский феназепам от инородных бензодиазепинов, относится и к советскому пиразидолу, мягкому антидепрессанту – эндорфину, очень близкому к серотонину… У меня все! Благодарю за внимание и терпение. Каждый из присутствующих, если пожелает, может после дебатов подойти ко мне, здесь поставят стол, на котором будут коробочки – красные. Если коробочка с „серпом и молотом“ – это феназепам… Если же с эмблемой Института Психиатрии Министерства Здравоохранения РСФСР, под которой золотыми буквами написано „Подарок от Григория Яковлевича Авруцкого“ – это пиразидол. Коробочек всем хватит, если будите брать по одной штуке феназепами и пиразидола. Но, на всякий случай, на столе будет лежать на сто коробочек больше, чем присутствующих в зале!»