Евгений Черносвитов - Сага о Белом Свете. Порнократия

• Название: Сага о Белом Свете. Порнократия
• Автор: Евгений Черносвитов
• Жанр: Научная Фантастика

Книгу можно отнести к научной фантастике, приоткрывающей завесы закрытых лабораторий, в которых осуществляются поиски помощи человеку выжить в этом мире и продлить ему активную, творческую жизнь. Это не мешает книге быть остросатирической, воскрешающей традиции Франсуа Рабле и Шарля Монтескье. И это воскрешение осуществляется жестко, не щадя «завядшие нравы», «цветы зла» предыдущей эпохи, не освободившейся от «синих чулок» королевы Виктории, несмотря на старание Зигмунда Фрейда и Жака Лакана!

---

«А это наш новый клинический ординатор, Сергей Васильевич Хорошко. Знакомьтесь! Кстати, мой земляк…»

Оказывается, Владимир Владимирович родился и вырос на Дальнем Востоке, в одной из деревушек, в которые не раз летал Сергей, вскрывать трупы… Ему стало понятно, почему Ковалев так быстро ответил на его письмо и взял его в свой институт! «Вот так диво! – удивленно воскликнул Авруцкий. Но его восклицание, оказалось, не имело никакого отношения к тому, что Ковалев и Сергей – земляки. Оно имело отношение к фамилиям Володи и Сергея:

«Хорошко и Дурново! Прямо кабала…»…

P.S. Сысоев – уникальная личность. Родившись на юге, он мечтал о Дальнем Востоке и, получив профессию охотоведа, отправился на окраину России. Во время Великой Отечественной войны участвовал в разгроме Квантунской армии в качестве помощника командира 907-го фронтового медсанбата.

Охотовед по профессии, натуралист с широким кругозором по призванию, он стал инициатором работ по акклиматизации и расселению промысловых животных. Благодаря ему на огромных пространствах Дальнего Востока появились соболь, бобр, норка, ондатра. Всеволод Сысоев не раз был в группе тигроловов, что позволило ему позже написать знаменитую книгу «Золотая Ригма». По рекомендации Михаила Александровича Шолохова В. П.Сысоев был принят в члены Союза писателей СССР. Умер он в 2011 году, весной, не дожив до 100-летия полгода… В один день с бабой Любой…

«Был он изящен,

К тому ж поэт, Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою…»

(Сергей Есенин)

…На банкете, который для «узкого круга» был устроен в актовом зале Института, присутствовала вся элита московских и ленинградских психиатров – руководителей кафедр психиатрии и Институтов Психиатрии. Здесь Сергей увидел легенду судебной психиатрии – Георгия Васильевича Морозова, директора Института Судебной Психиатрии им. В. П. Сербского. Вокруг его имени уже «бурлило», с подачи западных СМИ. Примерно так:

«Морозов держит в своем институте диссидентов в качестве шизофреников, опасных для общества (СО) – борцов за свободу и демократию, за права человека…»

Дальше шло перечисление ряда уже набивших оскомину советскому человеку, фамилий. С такой популярности Морозова мог конкурировать только академик Андрей Владимирович Снежневский. Последнего обвиняли в «придумывании вялотекущей шизофрении, чтобы ставить этот диагноз всем, кому неугодна советская власть, и прятать их за решетки психиатрических больниц, и путем нейролептиков, сульфазина и электрических шоков превращать диссидентов в идиотов». Он не ходил на банкеты даже своих диссертантов. Снежневского не было на банкете, но здравницы в его честь звучали из уст корифеев психиатрии весьма часто!

(В 1972 году экспертная комиссия под председательством Снежневского провела экспертизу диссидента Леонида Плюща и подтвердила предыдущее заключение – хроническое психическое заболевание в форме шизофрении. Позднее Плющ был обследован западными психиатрами и признан здоровым.

…В 1977 году на конгрессе Всемирной психиатрической ассоциации в Гонолулу на Гавайях Андрей Владимирович Cнежневский и его делегация подверглись резкой критике, и присутствующие большинством голосов осудили «систематическое злоупотребление психиатрией в политических целях в СССР». Резолюция, имевшая целью осудить Москву, была принята с перевесом лишь в два голоса, 90 против 88, и только потому, что польская делегация отсутствовала, а советским представителям, запоздавшим с уплатами взносов, не было разрешено использовать все из выделенных им голосов.

…В 1980 году А. В. Снежневский был приглашен Королевским колледжем психиатрии (Великобритания), почетным членом которого он являлся, для ответа на критику в связи с его ролью в освидетельствовании Плюща и других диссидентов. А. В. Снежневский не принял приглашения, а также заявил о своем отказе от почетного членства в колледже. В 1974 году А. В. Снежневскому было присвоено звание Героя Социалистического труда. Таким образом он имел два Ордена Ленина, четыре Ордена Красной Звезды, первый из которых получил на фронте, множество медалей).

Вот куда из дальневосточной тайги попал Сергей Васильевич Хорошко. Он с огромным любопытством рассматривал всех собравшихся, которых раньше видел только на страницах учебников и монографий по психиатрии. И любовался, восхищаясь, как «ведет стол» Владимир Николаевич, взявший на себя роль тамады! Класс! Каждого из присутствующих он не просто поблагодарил за то, что он удостоил его чести, придя на банкет, но в нескольких словах, фактически рассказывал о каждом самое главное… что он сделал для отечественной и мировой психиатрии! Он был галантен с дамами – профессорами психиатрии, заведующими психиатрическими кафедрами, учеными с мировым именем. Начиная говорить о коллеге-даме, он изящно вынимал из огромных античных ваз, в которых на широком столе (посуда антикварная, серебро, золото, древний китайский фарфор и т.п., – доставлено из квартиры В.Н.Дурново!) были розы – красные, белые и черные, по одной каждого цвета, и виртуозно вручал ей букет с поклоном, как вручают даме своего сердца! Ну, а о закусках и напитках Сергей просто не имел не малейшего представления, что такое есть на белом Свете! Несмотря на то, что однажды он был на «банкете» во Дворце Императора Японии, труп двоюродного брата которого ему пришлось вскрывать…

…В разгар пиршества, наблюдая своего нового друга и открывая в нем все новые и новые интересных для себя стороны, Сергей вдруг вспомнил, как на берегу Японского моря, после того, как вскрыл два трупа охотников, почему-то устроивших дуэль – стрелялись из карабинов, с ним случился приступ аппендицита, в результате которого аппендикс лопнул! К трупам он добрался от места посадки вертолета верхом на лошади – было это как раз после очередного разлива, ибо на вертолете нельзя было даже зависнуть, скинув веревочную лестницу – с моря били сильнейшие порывы ветра, которые слабели в густой в этом месте пихтовыми деревьями, тайге. Сергей понимал, что через минут 10—15 разовьется перитонит, и, даже если он доберется до вертолета и его смогут поднять, то лететь до ближайшего населенного пункта, где есть фельдшерско-акушерский пункт два часа! Таким путем его ждет верная и мучительная смерть! Такая же смерть ждет его рядом со вскрытыми и уже зашитыми трупами! Умирать Сергей не хотел, хотя смерти не боялся. Боли боялся только по одной причине – болевой шок лишит его сознания! А он мечтал умереть, как академик Иван Павлов, диктующий симптомы своего ухода из жизни ассистентам и студентам!

…В это время позвонил Сталин, чтобы узнать, как состояние академика. Павлов сказал:

«Передайте вождю, что мне некогда с ним разговаривать, я умираю!»…

Сергей решил оперировать себя. У него был полный секционный набор и пол-литровая бутылка медицинского спирта, которую он собирался традиционно отдать пилотам после возвращения домой. Скрипя зубами от боли и прикусывая нижнюю губу до крови – чтобы не лишиться сознания – он начал готовиться к операции. Это был первый случай, когда он выпил медицинский спирт, около 200 граммов. Операционный инструмент обработал формалином, опуская скальпель и зажимы, иглы и шелк в пол-литровые банки, где в формалине плавали кусочки внутренних органов трупов, взятых для лабораторного исследования. Формалином из этих банок обработал и «операционной поле». Хорошо, что ярко светило солнце, и что это был июль! Сел так, чтобы ноги были в море. Это, по его мнению, тоже в какой-то степени задержит шок… И операция началась! Хорошо помнит, что нашел и удалил аппендикс, перевязал его культю и артерию, как, прокусив губу, куском бинта, смоченном в спирте, начал сушить карман брыжейки слепой кишки…

…Очнулся Сергей в кровати фельдшерско-акушерского пункта под капельницами. По обе стороны кровати сидели две красавицы – копии друг дружки, настолько схожие, что он подумал, что галлюцинирует, на берегу Тихого Океана! Красавицы были в медицинских халатиках, слегка скрывающих их прекрасные голые формы! Одна из них, обращаясь к нему, сказала:

«Мы договорились, что как очнется, на кого из нас первую посмотрит, на той и заставим жениться! Марина и Оксана, однояйцевые близняшки, спасшие тебе жизнь!»

Это сказала Марина, судя по аккуратной вышивке на кармашке халатика. Оксана же добавила:

«Перитонит мы твой, Сережа, задавили антибиотиками. Думаем, что шов, хоть и большой – ты себя, как труп вскрывал что ли, так располосовал – будет первым натяжением»

«Прооперировал себя классно – тем же голоском проворковала Марина, – но все же заменили твой трупный шелк кетгутом… Да, ты умудрился перерезать себе… не напрягайся, не семенной канатик, а пахово-мошоночное кольцо. Мы его, конечно, зашили, но тяжести не советуем поднимать – будет грыжа, и женщин любить будешь реже…»