Катя Саргаева - Музыка моего сердца

• Название: Музыка моего сердца
• Автор: Катя Саргаева
• Жанр: Современные любовные романы

Представь, что ты выжил в апокалипсис. Тебе предоставляется уникальная возможность создать новый мир. Каким он будет? Каким ты хотел бы его видеть? Опиши одним словом, в каком мире ты хотел бы жить? Главная героиня этой книги Аня сказала, что хотела бы жить в Счастливом мире. Каким же мир был внутри нее, каким был вокруг нее? Это книга-утопия, почти сказка. Это утопия не только в плане общества, это утопия еще и личностная. Но кто сказал, что сказки неосуществимы и утопия нереальна?

---

Я шла по пустынной трассе, путь был не близкий, я жила в Подмосковье, до ближайшего метро было восемь километров, водить я не умела, теперь жалела об этом, пустых, брошенных машин было полно.

Я находилась в какой-то прострации, не понимала что происходит, или не хотела понимать. За какие-то три недели весь мир перевернулся с ног на голову. Сначала на работе объявили, что закрывают филиал на неопределенное время, постепенно начали умирать все знакомые, даже в подъезде я осталась одна, потом и в доме. Начались дебоши и полная анархия. Я с ужасом смотрела телевизор, теперь там было что смотреть и слушать. Во всем конечно обвиняли Америку, мол, это они создали вирус, который теперь побороть не могут, Америка, понятно, то же говорила о России. Потом исчез наш президент, не умер, не уехал, а просто исчез. Президенты менялись один за другим, умирали все, и сильные мира сего, и слабые. Только я была жива, я даже не заболела, и вообще чувствовала себя как никогда хорошо. Я шла и думала о том, что бросила свой дом, выстраданную ипотеку выплатила два месяца назад, и вот бросила СВОЙ дом! Я любила свои цветы, а их было не мало, свои вещи, все, вплоть до чайных ложек, я купила все, что было в квартире, все старое выбрасывала, покупала новое. Я не могла нарадоваться своей квартире, и всему что в ней было. Бывает, заходишь в квартиру, и в ней чувствуется хозяин, во всех чертах и мелочах, даже в запахе, таким был и мой дом. Я шла и еле сдерживала подступающие слезы. Потом подумал о том, что еще жива, и нет ни намека на болезнь, может быть я и выживу. Но зачем? Жить одной на пустой планете? Я любила шумные компании, любила праздники, всегда наготавливала кучу вкусностей. Любила делать что-то для близких, что-то сшить, смастерить, а теперь для кого? Для себя. Я давно пришла к этому. Нет, это не эгоизм, это любовь к себе, но мне нравилось делать именно для кого-то, я любила отдавать больше, чем брать. Может в метро тоже есть здоровые люди?

Добравшись до нужной станции метро, я прислушалась, было тихо. Я зашла в тоннель, в нем горела одна тусклая лампочка, но ее было достаточно. Я увидела группу людей, подошла к ним.

– Привет, к вам можно?

– О! у нас новый человек! Ребята, у нас пополнение!

Парень с радостью и таким радушием обнял меня, как будто мы были знакомы сто лет.

– Я Леша, это Толик, Ваня, Наташа…

Я не слышала, что Леша говорил дальше, он представлял мне других ребят, столпившихся вокруг. По щекам моим ручьем хлынули слезы, и в ушах шумело. Непонятное чувство радости и отчаяния смешалось вдруг, и вылилось слезами, я заплакала первый раз с начала конца света.

– Ну ты чего? Все хорошо, ты больше не одна, – говорил Леша, обнимая меня, – я знаю, мы все это пережили, теперь все хорошо, ты не одна. Тебя как зовут?

– Аня, – проговорила я сквозь слезы, – спасибо, спасибо, живые люди, господи, спасибо! Я уже неделю не видела живых. Я тебя узнала, это ты написал мне сообщение?

– Да, я всем рассылал, всем подряд, пока заряд на телефоне не сел. Потом пришел Димон, он физик и механик, и вообще башковитый пацан, он тут электричество наладил.

Когда эйфория от общества живых людей прошла, я задумалась над тем, что же делать дальше? Не жить же здесь как крысы. Но в метро был свой плюс, здесь было электричество, и вода, да и вообще все, что нужно для жизни, главное есть Дима, который может все это наладить и поддерживать без помощи других, и жить автономно. Здесь было восемь человек, двое из них пошли за провизией. Я сидела у костра и уже что-то варила в котелке, когда они вернулись. Я подняла голову на звуки приближающихся шагов и обомлела. Одним рывком я поднялась с корточек и кинулась на шею подошедшему парню.

– Никита!

– Анька! Анька, это правда ты? Боже, даже не вериться, как я рад тебя видеть!

– Никитка, хоть кто-то живой!

– А меня не обнимешь? – послышался голос рядом. Я обернулась и увидела улыбающегося парня.

– Кирилл! Господи, двое живых знакомых! – я обнимала Кирилла со слезами на глазах.

С Никитой и Кириллом мы работали вместе несколько лет назад. У нас был дружный коллектив. Потом фирму закрыли и все разбрелись кто куда. Поначалу все оживленно общались, но потом, как это часто бывает, общение сошло почти на нет. Никита с Кириллом родились в одном подмосковном городке, потом случилось вместе работать. Не сказать, что они были друзьями, но хорошо общались, работая вместе. Кирилл был гулякой, вечно пропадал на каких-то вечеринках, пьянках, девочках. А Никита жил с девушкой, все серьезно. Кирилл вечно подбивал Никиту на гулянки, тот порой поддавался, оба были молодые парни, несколько лет как вернулись из армии, хотелось вкусить жизни во всех ее проявлениях. У Никиты с девочкой из-за этих загулов периодически бывали скандалы.

Мы обнимались уже втроем, парни едва сдерживали слезы, я не сдерживала. Казалось бы, встретить людей, с которыми когда-то работали, но это гораздо больше. Когда в мире почти не осталось людей, чувствуешь себя один во всем мире, и от этого становится бесконечно страшно, до жути. Увидеть живых людей после нескольких дней полного одиночества как с жажды напиться, а увидеть живых знакомых, это как вернуться домой после долгой отлучки.

Оторвавшись друг от друга, мы рассказали, как оказались здесь, все получили сообщение в соцсетях о том, что здесь есть живые. Кирилл вырос в детдоме, все его знакомые умерли, так что терять ему было нечего, он отправился сюда.

– Глазам своим не поверил, когда Никитку увидел! – говорил Кирилл. И девчонки тут есть симпатичные.

– Кирилл, ты в своем репертуаре, – смеялась я.

Девушка Никиты, Юля, погибла, в один из походов в магазин.

– Я ей говорил, что бы из дома не высовывалась, на улицах такое творилось, полная анархия, полный беспредел, люди с ума посходили, что творили! Убивали просто так, просто потому что можно! Я гладила Никиту по спине в тщетных попытках успокоить.

– Какой-то придурок обнюхавшийся, там одни накачанные наркоманы были, схватил ее и начал головой об холодильник бить, когда она умерла, ему стало не интересно, и он бросил ее. Мне это рассказал сосед, он принес ее домой, голову ей накрыл платком. Сам он успел спрятаться за хлебной витриной. Когда они разгромили все и ушли он вылез, кинулся к Юле, но было уже поздно.

Он рассказывал об этом спокойно, так, как будто это произошло не с ним, как будто чужую историю рассказывал, страшную, но не его. Он еще не понял, что произошло, не принял, видимо так ему легче, подумала я, потом разберемся, сначала надо выжить. То же происходило в голове и у меня, да, наверное, и у всех выживших. Слишком много случилось, и слишком быстро, никто толком еще не успел все это переварить. А ведь это не конец, это только начало.

2

Уже была ночь, мы лежали втроем и болтали, вспоминали время работы вместе. Никто не говорил о том, что сейчас происходит, и уж тем более о будущем. Никто не знал, как жить дальше, да и выживем ли. Сначала эпидемии прошло три недели, Казалось, что во всей Москве только нас девять человек и осталось. Но мы думали, что наверняка еще где-то есть люди, просто далеко. Я все таки подняла эту тему, Никита и Кирилл сейчас были самыми близкими мне людьми, мне хотелось поговорить о том что случилось, почему мы вымираем?

– Я думаю у нас иммунитет к вирусу.

Ребята молчали.

– Может мы можем спастись, если будем знать от чего нужно спасаться, и почему мы еще не умерли.

В нескольких метрах от нас другие ребята сидели вокруг костра, пили вино, Кирилл не мог прийти из похода за припасами без выпивки. Вдруг у Димы звянькнул телефон. Повисла тишины.

– Это новости. Правительство рассылает в соцсети. У них плохие новости, эээ вирус эээ… мутировал. Опять повисла пауза. – Я конечно не врач, я физик, и не совсем понимаю, что это значит.

– Это значит, – начала я, – что вирус изменился. Мы еще живы, потому что у нас иммунитет сильнее, чем у других, или вообще иммунитет к этому вирусу. В нашей крови вырабатываются антитела, способные побороть именно этот вирус. Но он мутировал, изменился, а ниши антитела нет. Возможно, наши организмы не смогут вырабатывать антитела к измененному вирусу.

– Что это значит? – спросил Дима.

– Если наши тела не научатся вырабатывать новые антитела к новому вирусу, то, вероятно, мы умрем. По крайней мере те, у кого не будет антител.

– Так может можно переливание сделать? – не унимался Дима.

– Это не поможет, иначе планета не вымерла бы. На антителах делают вакцину, но вероятно ее не успели сделать так быстро, как требовалось. Даже если ее уже сделали сейчас, к новому, изменившемуся вирусу она не подойдет.

– Слышь, – Толик толкнул Никиту в бок, – откуда она все это знает, она что врач?

– В общем да, она психиатр. Правда по специальности так и не работала, после практики в психушке отбило, но врачебную практику тоже проходила, да и сама по себе она любит медицину.