Николай Александров - Отец сказал (сборник)

• Название: Отец сказал (сборник)
• Автор: Николай Александров
• Жанр: Детская проза
• Год: 2017
• ISBN: 5-8402-0330-0

Библиотека «Мудрые дети» приглашает подростков, родителей и учителей к совместному партнёрскому обсуждению очень сложных философских вопросов. Она поможет разобраться и понять, что есть Добро, а что есть Зло, и сделать правильный нравственный выбор. Тема служения Родине – главная тема повести «Отец сказал», которая способствует формированию ответственного отношения к службе в армии и нравственному наследию старшего поколения.

---

– Товарищ прапорщик, вам сколько лет?

– Шестьдесят семь скоро, но ещё не стукнуло, товарищ полковник.

– Шестьдесят семь, – повторил Лукин. – Как зовут?

– Прапорщик Чижов.

– А по батюшке?

– Валентин Иванович.

– Где служишь?

– Так при кулинарии мы, хлеб пекём, приготовляем, значит.

– Хлеб пекём, – раздражённо повторил Лукин. – Охренели вы здесь совсем! Не гарнизон, а скопище воров, прохвостов, стариков блаженных, да ряженых! Ты мне скажи, вот ответь мне на один вопрос, вот объясни мне, чем армия отличается от дома престарелых?

Прапорщик опустил голову и сурово уставился в пол.

– Что молчишь? Шестьдесят семь лет! Уму непостижимо! «Хлеб пекём, приготовляем», – передразнил Лукин. – Деревня! По утрам очередь! Ты зачем форму надел? Как посмел?! Кто разрешил?! Под юродивого косишь? Под блаженного дурака?! Почему в офицерском общежитии? Да я тебя… Ты что здесь делаешь?

Прапорщик отступил было в замешательстве, оглядел кабинет, да вдруг вскинулся:

– Служу, господин полковник! – старик вытянулся по стойке смирно.

– О, как!

– Так точно! Дурак, ваше благородие, господин полковник.

– Да ты и впрямь юродивый, а с виду на человека похож. Ну. И откуда такой ты взялся, из какой богадельни выпал?

– Советские мы!

– Это кто? Это какие такие – советские?

– Такие, которые с добром и товариществом, а не как твари в лесу, ничего, акромя добычи, не видят, господин полковник!

– Хватит! Вон, ты как! Да тут, я вижу, всё по-серьёзному… – Полковник задумался, прошёл вкруг стола, посидел немного, переложил бумаги с одного края на другой, вновь встал, подошёл к старику, в упор и беспощадно посмотрел ему глаза, будто силясь разглядеть нечто важное в самой глубине его души.

– Больше никогда не называй меня «господином полковником» или «вашим благородием»! Понял? Потому что для офицера, у которого мать и отец большим трудом жили, для офицера, у которого жизнь Родине отдана, это звучит унизительно. Был, есть и буду товарищем, а не господином. Господа там, за линией фронта, на той стороне дохлую лошадь доедают и доллары по норам тырят. А вот то, что Родину не забыл и не предал, спасибо. Ну, давай, краба, прапорщик Чижов Валентин Иванович! – протянул руку Лукин, но скоро пожалел, поскольку после искреннего рукопожатия прапорщика у него до позднего вечера ныла и жаловалась рука.

– Ну, уж, иди, с Богом, хлеб пеки, – мысленно разминая руку, разрешил Лукин.

Старик тяжёлой, широкой походкой двинулся к выходу.

– Постой! – задумчиво остановил его полковник. – Писать умеешь?

– А что писать-то?

– Понял. Завтра на службу ко мне, моим писарем будешь, нет, секретарём… нет! Дай подумать… и не советником, и не референтом, какой из тебя референт… будешь моим внештатным заместителем. Всё. Свободен.

– Так, я – пекарь, товарищ полковник, я же в кулинарии, хлеб человеческий…

– Знаю, что в кулинарии, скажешь, что я приказал.

Лукин подошёл к старику, взял за плечо, провожая к двери, и спокойно и даже очень доверительно признался.

– Мне, Валентин Иванович, посоветоваться другой раз надо, а не с кем. Понимаешь? Вот и будем советоваться, по-стариковски, не торопясь и мудро.

– Спасибо за доверие, товарищ полковник. А ежели не смогу? А ежели… а вдруг…

– Ну-ну, не робей, не на таких рубежах воевали. И вот что скажите мне, товарищ прапорщик, достаточно ли хорошо вы знакомы с капитаном Соколовым?

– Хороший парень. Ребят бережёт.

– Вот вы с Соколовым подготовьте парадное прохождение ко Дню сухопутных войск. Он очень хорошо строевым владеет, и голос такой… сильный голос. Хочу, чтоб как на Красной площади было.

– Товарищ полковник, позвольте напомнить, что, согласно уставу, подобным построением завсегда начальник штаба командовал, товарищ Бабахин.

– Скажу тебе так, в церкви поп может быть и плюгавеньким, и кривым, и рябым, и даже вороватым, а дьячок всегда голосистым. А для чего так? А для того, чтобы служба была красивой. Красота-то она не с неба падает, а человеком создаётся. А с Бабахиным я договорюсь, думаю, он нас поддержит.

Прапорщик вышел, бережно прикрыл дверь, а полковник ухмыльнулся и, довольный, покачал головой.

– А ведь нескладный, несуразный старик, но как с ходу врезал – господин полковник! По самому больному месту! А? Молодец, действительно, такого на пушку не возьмёшь, крупная резьба, плотная! – Полковник удовлетворённо щёлкнул пальцами – служба вдруг нашла какую-то свою струю – извилистую, подобно ручью, но ясную и точную.

Генерал

В пятом классе на уроке биологии девчонка-одноклассница предложила Матвею Платову сыграть в мини-шахматы, которые находились в плоской коробочке размером не более ладони, с малюсенькими фигурками, которые только и можно было уцепить и, сделав ход, сунуть в дырочку посреди намеченного квадратика. Маленькая шахматная доска стояла между ними на скамейке парты, девчушка выиграла право первого хода, и он даже был рад этому, но когда на четвёртом ходу Наташка Полозкова объявила ему мат, это стало полной и беспощадной неожиданностью, крахом и позором особенно сильным, потому что Наташка ему очень нравилась и он даже ухаживал за нею и всегда старался держаться перед ней такого фасона, таких безупречных козырей и ума, каких никто более предъявить не мог. А тут мат! И слово-то какое-то поганое. «Тебе мат», – сказала она, совершенно счастливая и беззаботная.

Он скрыл обиду и уже на следующий день записался в шахматный клуб. Кстати, когда в восьмом классе, провожая домой всё ту же Наташку, проявляя тем самым незаурядное постоянство, Платов получил по сопатке от местных дворовых подрастающих жеребцов, он покинул шахматы и записался в секцию борьбы. Неизвестно, какие бы ещё повороты судьбы ждали Матвея, если бы не выпускной в школе и не военное училище. Красивая Наташка скоро вышла замуж и уехала в Крым, а жизнь у Платова вдруг наполнилась спокойствием и плановыми результатами.

Но тот шахматный мат не прошёл даром, именно шахматы научили сдержанности и умению думать на несколько ходов вперёд. Эта привычка неторопливого пошагового решения стала характером, который и сформировал последующую судьбу молодого офицера. Платов не верил королям, и их советникам, и всем сильным мира сего, потому что они были уязвимы и слабы, и их жизнь зависела от любого дуновения ветерка. А вот опора на лёгкие фигуры сулила больше возможностей в освоении служебной лестницы прихотливыми прыжками – три вверх, две вниз и обратною. И Платов решил, что дружба – это опасная привязанность и не надо дружить близко ни с кем в отдельности, а надо дружить со всеми и сразу. Платов знал, что самая сильная фигура – пешка, и, помня это, не упускал возможности проявить заботу о солдате и таким образом наполниться самоуважением.

Так, с лёгкой руки симпатичной, но неверной девчонки, шахматы стали деловой матрицей его жизненного сценария, и шахматы не подвели. Платов хотел стать генералом и он им стал.

В молодые и школьные годы у него не было дилемм и права выбора, за него решила его родословная, родители и все родственники Матвея Ивановича были уверены, что они потомки легендарного атамана, героя Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года Платова Матвея Ивановича. Было ли это так на самом деле, никто доподлинно не знал, но какие-то документальные свидетельства имелись, и вообще – главное – это внутреннее состояние сопричастности семьи Платовых к роду Платовых и то, что всех мальчиков называли либо Матвеями, либо Иванами и отправляли служить в армию.

Генералу повезло: он стал волею судьбы полным тёзкой знаменитого героя и преодолел двухсотлетний рубеж непрерывной службы рода Платовых в русской армии. Расчувствовавшийся на торжестве по поводу получения офицерского звания, отец будущего генерала, назвал молодого лейтенанта юбилейным Платовым. Но старший Платов не дожил до разочарования, у сына рождались только девочки.

Военное училище, ровная учёба, тренировки в секции самбо. Именно там он сблизился с Сергеем Лукиным. Боролись они ожесточённо и на равных, но Лукин всегда был злее и беспощаднее, он в каждой схватке готов был умереть за победу над противником и никогда не сдавался. Матвей был настойчив, силён, умён, но умерен. Перед каждой тренировкой, если им предстояло работать в спарринге, он безнадёжно просил: «Серёжа, давай без фанатизма». «Это как?» – удивлялся Лукин и шёл в атаку, только кости трещали. Но эта примечательная способность быть, но не казаться, звучать и не выпячиваться каким-то удивительным образом помогала ему успешно продвигаться по служебной лестнице. Женился он не на генеральской дочке, а потому добывать звёзды приходилось самому, собственными силами и давно опробованными средствами. Например, прослыв умелым шахматистом, изредка и очень убедительно проиграть партию-другую своему влиятельному партнёру, или прислать пару глиняных горшков ручной работы с рассадой петуний, или сказать тост очевидно холуйский, но искренний и патриотичный, или… ну, впрочем, многообразие безгранично.