Юрий Ротенфельд - Неклассическая диалектика. Монография. 2-е издание

• Название: Неклассическая диалектика. Монография. 2-е издание
• Автор: Юрий Ротенфельд
• Жанр: Психология

Эта книга о становлении новой формы гуманитарного мышления, которая включает в себя классическое мышление в качестве своего частного случая. Переход осуществляется за счет новых для философии мыслительных средств – натурального ряда сравнительных понятий. Книга рассчитана не только на философов, но и на психологов и социологов, политиков и журналистов. Она может быть полезной широкому кругу читателей, интересующихся проблемами мышления.

---

«Следовательно, если кто говорит, что вот это есть и не есть, он отрицает то, что утверждает, тем самым он утверждает, что слово обозначает не то, что оно обозначает, а это несуразно. Если поэтому „быть вот этим“ что-то означает, то противоречащее этому не может быть верным в отношении одного и того же»49.

Внедрение в античную науку нового формально-логического мышления, связанного с преимущественным использованием отношений абстрактного тождества и абстрактного различия, в дальнейшем привело к тому, что основная парадигма древнего мира – противоположное – уступила место другой парадигме – соотнесенному, а это, в свою очередь, привело к быстрому развитию количественных методов, доступных проверке на непротиворечивость.

Сам же Аристотель не приемлет количественного подхода, поскольку в нем нет места для противоположностей50. Можно сказать больше: его неудержимо влечет диалектика перехода от количества к качеству, т.е. от соотнесенного к противоположному. В каждом конкретном случае это достигается благодаря нахождению такого промежуточного состояния, в котором в одно и то же время противоположности объективно совмещаются в одном и том же отношении, т.е. в одной и той же пропорции. Причем обратный переход от противоположного к соотнесенному и далее к количественным понятиям Аристотелю не удается. Трудности эти особенно ощущаются в науке о природе (физике), где основными идеализациями в то время были противоположности: тяжелое и легкое, горячее и холодное, сухое и влажное и т. п. Вот почему, с точки зрения Аристотеля, математические методы «не подходят для рассуждающего о природе»51.

Вместе с тем очевидно, что одна и та же реальность объективно может быть рассмотрена с разных позиций: относительно каждой из соотносящихся друг с другом сторон и относительно логически противоречивого промежуточного свойства. В первом случае говорим о соотнесенном, связывая с ним существование количественных методов, во втором случае – о противоположностях, определяющих качественный подход. Поэтому «соотнесенное» и «противоположное» можно рассматривать в качестве исходных идеализации в рамках той или иной конкретной научной теории. В равной мере эти отношения стали общепринятыми «образцами» для всей науки, открывающими дорогу двум конкретно-тождественным множествам отношений: количественному и качественному.

Таким образом, в условиях древнегреческой мыслительной культуры нарастание формализации знания продолжалось, и в аристотелевскую эпоху достигло уровня логики.

4. Противоположность пути философского и конкретно-научного абстрагирования в последующие эпохи

Сделав первый шаг по пути познания конкретных различий: соотнесенного и противоположного, Аристотель останавливается, поскольку не может разобраться в содержании циклической формы движения. Для него, также как и для его последователей, например, качающееся тело было просто телом, которое падает, испытывая сопротивление. Поэтому Аристотель и не мог представить себе отношение, в котором уменьшение одной стороны вызывает увеличение другой.

Тем более не мог он допустить движение, в котором сопряжены не два, а четыре различия, две пары противоположностей. Об этом красноречиво свидетельствует фрагмент, взятый из его «Физики», где Аристотель допускает наличие не более трех начал: промежуточного и противоположностей,

«а более трех – ни в коем случае… если же при наличии четырех (начал) будут две (пары) противоположностей, – пишет Аристотель, – то наряду с каждой из них должно будет существовать начало какой-то особой промежуточной природы; а если две (пары) противоположностей могут порождаться друг из друга, то одна из них будет излишней. Вместе с тем невозможно, чтобы существовало несколько первичных (пар) противоположностей»52.

Этот фрагмент наглядно подтверждает нашу посылку о том, что в древности рассматривалась возможность соотношения в «едином» четырех начал – двух пар противоположностей.

Совершенно иначе, чем Аристотель, на качающиеся тела смогли посмотреть только в ХIV в., когда началось исследование зависимостей между величинами. Это были схоласты Жан Буридан и Николай Орезм. Они были первыми, кто разглядел в колебательных движениях маятник.

«Буридан описывал движение вибрирующей струны как движение, в котором побудительная сила в дальнейшем расходуется при колебании струны, преодолевая ее натяжение; натяжение затем влечет струну назад, вызывая возрастание побудительной силы до тех пор, пока не достигается средняя линия колебаний; после этого побудительная сила тянет струну в противоположной направлении; снова и снова возникает натяжение струны и так далее в симметричном процессе, который может продолжаться до бесконечности. Позже в том же ХIV столетии Орезм схематически представил подобный анализ движения подвешенного камня, который сейчас можно считать первым обсуждением проблемы маятника»53.

Приведя целиком это рассуждение, мы хотели показать то, что понятие «побудительная сила» и понятие «натяжение» выражают здесь отношение двух тенденций, смещенных относительно друг друга на четверть периода. В то же время осмелимся утверждать, что впервые это отношение было рассмотрено не схоластами ХIV в., а родоначальником диалектики Гераклитом Эфесским, с которым, по-видимому, и полемизирует Аристотель в приведенном из его «Физики» фрагменте. Кроме того, этим же вопросом, возможно, занимался и другой представитель ионийской школы – Анаксимандр.

Тем не менее, благодаря исследованиям Жана Буридана и Николая Орезма, появляется возможность осмыслять колебательные движения как одновременные переходы от различия к тождеству и от тождества к другому различию, как непрерывный переход от одного качественного состояния к другому, как их последовательные «самоотрицания».

В ХV в. этим вопросом занимается Николай Кузанский. Он строит фигуру, называя ее «парадигмой», в которой показывает, как один максимум различия переходит в свой минимум – в тождество, обусловливая тем самым переход другого минимума в свой максимум. По сравнению с Аристотелем Николай Кузанский находит более конкретное единство тождества и различия, в котором связываются не только две противоположные степени одного и того же качества, но и тождественные два качества, каждое из них представлено противоположными свойствами. Согласно Кузанскому, абсолютный максимум связан со своим абсолютным минимумом таким образом, что нисхождение максимума к минимуму обусловливает восхождение другого минимума к своему максимуму.

Причем абсолютная максимальность совпадает с минимумом иного, допуская переход в него. Это значит, что обладание «чем-то» переходит в лишенность, а лишенность «иного» переходит в обладание. Как видим, восхождения и нисхождения построены у Кузанского на отношении двух пар аристотелевских категорий – лишенности и обладании. Однако в учении Кузанского эти категории приобретают совершенно иной смысл, нежели в учении Аристотеля. Здесь это другие отношения, которые не могут быть отождествлены ни с одним из видов противолежания, поскольку «одно» обладание, переходящее в свою лишенность, обусловливает «иную» лишенность, переходящую в обладание.

Таким образом, существует прямая связь «противоположностей» Николая Кузанского с учением Аристотеля о четырех видах противолежания. Трудно сказать, насколько глубоко понимал эту связь сам Кузанский, однако в определенном аспекте он все же ее находит и упрекает Аристотеля в том, что тот не признает в лишенности «начало, полагающее совпадение противоположного». Ибо

«боязнь признать, что одному и тому же вместе присущи противоположные свойства, скрыла от него истину этого начала…»54.

Следует сказать, что Аристотель сумел осмыслить только самые элементарные отношения, поэтому виды противолежания у него представляют собой взаимосвязь двух, далее не разложимых, элементарных сторон: А и не-А, «избыток» и «недостаток», «больше» и «меньше», «обладание» и «лишенность». В отличие от этого Кузанский исследует отношение в «едином» четырех тенденций, двух пар «лишенности и обладания», где переход от обладания «чем-то» к его лишенности неизбежно влечет за собой переход от лишенности «иного» к его обладанию.

Фактически Николай Кузанский рассматривает здесь диалектическое отрицание как процесс уничтожения одного и возникновения другого. Поскольку, считает философ,

«в одной из противоположных вещей заключено начало другой, все переходы (отрицания Ю.Р.) в природе оказываются кругообразными и каждая пара противоположностей имеет общий субстрат»55.

Как видно, Кузанский даже не замечает, что каждая из его «противоположностей» уже является парой: «лишенностью» и «обладанием». Это и обусловливает круговое движение, переход к которому так и не сумел найти Аристотель.