Вероника Гиндер - Подвижники земли русской. Приенисейская Сибирь

• Название: Подвижники земли русской. Приенисейская Сибирь
• Автор: Вероника Гиндер
• Жанр: История

В данном учебном пособии по Истории религии основное внимание уделяется православному христианству и евангельскому движению, а также передаче духа разных эпох. Дается характеристика религиозных объединений, показываются специфика миссионерской деятельности и условия подвижничества. Адресовано студентам и преподавателям светских и духовных учебных заведений, обучающимся по специальностям «история», «культурология», «религиоведение», «теология».

---

Но при этом евангельское движение было порождено одним из этапов развития протестантизма – «движением святости» и его позитивными установками. И российское евангельское движение было тоже ориентировано не против чего-то старого, а за новый образ мыслей и жизни: pro Testamentum (с лат. – за Завет). Поэтому для российских евангельских верующих характерно «тестировать» окружающих людей на соответствие их образа жизни Библии, приближение к святости.

Это нисколько не упраздняет связи российского евангельского движения с европейским протестантизмом. Напротив, первые евангельские верующие довольно свободно общались с другими европейскими протестантами. Без связи с представителями лютеранства, меннонитства, баптизма – не новых для Европы протестантских течений – оно не было бы таким, каким мы его знаем. Возможно, все так бы и ограничилось молоканством и другими порождениями старообрядчества.

Отчего же тогда сейчас так коробит современных евангельских верующих, когда их называют протестантами? Оттого, что о Реформации за границей им известно больше, чем о евангельском движении в собственной стране. О лютеранах, кальвинистах и англиканах можно прочитать в любом школьном или вузовском учебнике по всеобщей истории за XVI век. А вот чтобы узнать о российском евангельском движении, придется изрядно потрудиться. Об этом не пишут в школьных и вузовских учебниках по истории. Об этом можно узнать только из специальных учебников и энциклопедий по религиоведению, религиозной публицистики и трудных для восприятия научных книг. Вот такой парадокс.

Поэтому, когда какие-то евангельские верующие ставят под сомнение свою принадлежность к протестантизму, это лишь значит, что: а) они испытывают трудности в общении за пределом своего церковного круга; б) им неприятно отнесение «не к тем протестантам»; в) у них нет ясного представления об истории российских евангельских церквей.

Глубинные причины этой ситуации коренятся в недавнем советском прошлом страны. Именно тогда многих верующих «отучили» интересоваться историей их церквей, повышать уровень своей компетентности в области гуманитарных наук, заниматься высокоинтеллектуальным трудом. Этот процесс был сильно растянут по времени и потому протекал почти незаметно. Но в результате многие христианские церкви в постсоветский период оказались в числе «отстающих» в понимании потребностей народа и, как следствие, постоянно «бегущих за кем-то».

Российские светские историки, описывая последствия революций и войн XIX века, до сих пор обычно не вникают глубоко в религиозные процессы. Их внимание традиционно сосредотачивается на том, что происходило в экономике, политике, социальной сфере. Либо же все основное внимание их поглощено темой государственно-церковных отношений.

В свою очередь, историки, аффилированные с евангельскими церквями, чаще всего не вникают в общеевропейские и мировые процессы в экономике, политике и социальной сфере. История появления новых церквей кажется им чудесным делом Божьим, реализацией Божьего плана. Показателен в этом отношении фундаментальный труд «История евангельских христиан-баптистов в СССР» (1989), где в происхождение евангельского движения вписано и то, что не имеет к нему прямого отношения, и то, что имеет: «Евангельскому пробуждению в России в середине девятнадцатого века предшествовали:

– Искание правды Божией и пути спасения, приведшее к разномыслиям в православной среде. В результате возникли рационалистические (нестяжатели, учение Башкина и Косого), мистико-рационалистические (духоборы, молокане) и мистические (хлысты, прыгуны) религиозные течения. Однако в последователях различных разномыслий, описание которых дано в первой главе, не следует усматривать предшественников нашего братства. Это – история искания истины, а не генеалогия евангельско-баптистского братства.

– Промысел Божий в исторических событиях. В конце XVIII – начале XIX века произошло присоединение Северного Причерноморья к России, его заселение и Отечественная война 1812 года; были проведены довоенные и послевоенные внутригосударственные мероприятия русским правительством. К числу важных событий следует отнести и приглашение в Россию иностранцев для заселения, переселение на Молочные Воды духоборов и молокан, учреждение Российского библейского общества, перевод Евангелия на русский язык, а также крестьянскую реформу 1861 года» [История…, 1989, с. 13].

При этом игнорируются связи с развитием духовных исканий на континенте, в Европе, раскрытию исторических закономерностей не уделяется должного внимания, как будто российское евангельское движение было лишь местечковым явлением. Поэтому появление евангельских христиан, баптистов и пятидесятников в конфессиональной литературе выглядит как степной пожар. В документальных повестях часто присутствует такая схема: появляется некий возрожденный человек, который начинает свидетельствовать – вокруг него образуется церковь – из церкви выходят новые миссионеры и т. д.

Если бы все на самом деле было так легко, изолированно, непредсказуемо и непознаваемо, то изучение истории евангельского движения не могло бы принести никакой пользы современным миссионерам. Им бы всегда сопутствовал успех: все или почти все, с кем бы они общались, заражались бы их верой, подобно вирусу Эбола. Не было бы нужды в специальном образовании для проповедников: можно было бы читать проповеди по бумажке или заучив одну и ту же речь. И лишь незначительное меньшинство осталось бы неохваченным этой эпидемией веры.

Но в реальной жизни миссионерский труд, как и всякое подвижничество, требует героизма. Миссионеры имеют дело с разными людьми и культурами и часто попадают в ситуации неуспеха. Если мы заглянем в Библию, то увидим, что об этом предупреждал своих последователей и Иисус Христос. В притче о сеятеле он показал разные варианты отклика на благовестие и назвал оптимальное условие для успешной миссионерской деятельности: наличие «доброй земли», т. е. слышащих и разумеющих слово (Мф. 13:1—23). Но в результате чего появляются такие люди, откуда они берутся, каким образом формируются? На этот вопрос мы и постараемся хотя бы отчасти ответить в данном учебном пособии.

Из-за фрагментарного знания истории у российских христиан возникают трудности с пониманием собственного места в мировой истории и развитием собственного богословия:

– как вписать историю евангельского движения в общемировой исторический контекст, если Русская православная церковь никогда не имела такого положения как Римско-католическая церковь и сама участвовала в переводе Библии на русский язык?

– зачем развивать свое богословие, если евангельские верующие несколько поколений подряд осуществляли миссию без систематического богословского образования?

Российские церковные историки, вышедшие из рядов евангельского движения, как правило, ранее решали эту проблему несколькими путями:

1) Одни из них вопреки принципу историзма в исторической науке пытались доказать, что спустя тысячи лет поступательного развития христианства имел место некий «прыжок» к первоистокам. Это свидетельствовало об узости кругозора таких авторов, их непонимании сущности развития и незнании закономерностей истории.

2) Другие, пытаясь соблюсти принцип историзма, проводили всевозможные связи между российским евангельским движением, с одной стороны, и разными маргинальными движениями на территории России и Европы, с другой [Бачинин, 2005]. Причем увлеклись проведением этих связей настолько, что прочертили их там, где их не было, игнорируя имевшиеся связи иного рода. По сути они отказали евангельскому движению в России в праве на церковность. Нетрудно заметить, что такой подход к освещению истории – это эхо советского марксизма, считавшего, что все общества должны были обязательно и последовательно проходить одни и те же этапы развития («пятичленку»). В таком подходе чувствуется предзаданность, которая идет вразрез с представлениями об истине в науке.

Таким образом, на наш взгляд, есть основания говорить о том, что российские исследователи евангельского движения, вышедшие из евангельской среды, пока не смогли в полной мере переосмыслить свою уникальность, ее причины и последствия.

На наш взгляд, выход находится в рассмотрении истории церквей в широкой исторической ретроспективе, увеличении числа региональных исследований с последующим обобщением этих результатов, соотнесением процессов, происходивших в разных деноминациях внутри одной конфессии, расширением междисциплинарных исследований, внедрением гибких методик полевых исследований.

К примеру, на данном этапе история евангельского движения наиболее изучена на примере Украины. Но распространять историю этого очага религиозного движения на все 85 субъектов России нельзя, уже хотя бы потому, что он был не единственным и уже несколько десятилетий существует отдельно. Необходимо изучение истории христианских деноминаций в современных российских регионах, но не без сравнения с тем, что было в Украине и других очагах, многие из которых в постсоветский период оказались выделенными в независимые государства. Точно так же не стоит отвергать связи со странами Европы в царский период: ведь никакого «железного занавеса» тогда не было, он был лишь в умах тех исследователей, которые сформировались как личности и исследователи в советский период.