Александр Шкурин - Утренняя звезда. Повесть

• Название: Утренняя звезда. Повесть
• Автор: Александр Шкурин
• Жанр: Русское современное

Повесть в жанре магического реализма в двух частях. В первой показывается один день двух похожих друг на друга мужчин, во второй – о службе солдата в середине 80-х годов в неспокойном закавказском городе, где начинаются волнения на национальной почве. Что связывает первую и вторую часть повести – главная интрига книги.

---

Берблюда была одета в строгий деловой костюм серого цвета, сшитый у хорошего портного, который скрывал недостатки ее фигуры. Но когда Берблюда наклонялась, пуговицы пиджака с трудом выдерживали напор мощной груди, являя соблазнительную ложбинку между грудей, и, казалось бы, сколько лет Арон с ней работал, а вид ее вздымающейся груди по-прежнему будил в нем греховные мысли. В который раз он меланхолично подумал о том, что Берблюде желательно бы избавиться от живота, и была бы красотка хоть куда, и он не отказался погладить ее роскошную грудь, мд-а-а.

Мысли о греховном совсем вытеснили мысли о работе, и когда он усилием воли заставил себя сосредоточиться на работе, почувствовал необычайное раздражение. Ему до дрожи в пальцах захотелось встать, подбросить вверх бумаги и, наконец, трахнуть на столе эту берблюдицу. Зря, что ли столько лет она охмуряла его, пора бы порадовать старушку. Желание было таким острым, что он еле сдержался, только неожиданно затряслись руки, а в расширенные зрачки ворвалась мебель кабинета, с грохотом обрушившись на голову, и спасительная тьма отключила сознание.

Берблюда спасла Арона. Увидев, как его лицо покраснело, он стал задыхаться, а судорожно согнутые пальцы стали царапать подлокотники кресла, Берблюда выплеснула на него графин с водой, а потом властным голосом приказала секретарше Нине вызвать скорую помощь.

Врач скорой помощи диагностировал просто переутомление, сделал укол и посоветовал больше отдыхать. После ухода врача скорой помощи Арон, мокрый и взъерошенный, выставил всех из кабинета, не забыв поблагодарить Берблюду, и остался один. Арон никогда не верил в мистику, но тут поневоле надо было задуматься, подряд две едва не приключившиеся аварии, странный совет этой, как ее там, Татианы, а потом приступ. Надо признаться самому себе, что больше он работать не сможет. Пока не поздно, надо заканчивать со своим делом, какие бы он грандиозные планы не строил. В конце концов, как он начинал это дело, так может и его закончить. Семья… свои обязательства перед ними он выполнит. Больше ни перед кем у него не было обязательств.

Отец Никодим что-то говорил о дороге к храму, однако Арону больше нравился восточный путь самопознания. Он всегда мечтал путешествовать по миру, запад не в счет, только на восток. Пора воплотить в действительность свои желания, уехать сначала на отдых в Бирму, а потом в Индию, где закатиться в какую-нибудь глухомань, в тихий ашрам, и там заняться познанием своей души. Его мобильный телефон стал требовательно названивать. Это была его супруга, которой уже сообщили о случившемся. Он помедлил и отключил телефон, а потом достал из стола заграничный паспорт. Решено, он летит сначала в Бирму, а потом в Индию. По дороге напишет жене сообщение.

Однако ему не удалось просто так улизнуть из кабинета. Едва он встал из кресла, чтобы уйти, как мышка на столе, зловеще мигнув красным глазом, неожиданно разогналась и сначала протаранила монитор, осыпавшийся на стол кучей неряшливых обломков, а затем налетела на массивный телефон и вместе с ним спрыгнула на пол. Глухой удар возвестил, что они достигли цели и оказались на полу. От неожиданности Арон опять уселся в кресло и услышал, как щелкнул замок в двери, отсекая его от остального офиса, и в кабинете пошла потеха.

Мебель, чинно и благородно стоявшая в кабинете, казалось, только и ждала, когда она, наконец, могла взбеситься и пойти в разнос. Стулья, словно олени во время гона, выскочив из-за стола, стали с треском сталкиваться друг с другом. Полки разом стряхнули с себя скоросшиватели, из которых вылетели и стали порхать, как птицы, файлы с бумагами, а дверцы всех шкафов, словно по единой команде, открылись, и оттуда гурьбой повалили тщательно запрятанные в них скелеты. Их у владельца этого кабинета накопилось немало. Скелеты, с костяным стуком клацая челюстями, построились в шеренгу и, дождавшись, когда антикварные часы пробьют полчаса, двинулись к нему. Он с интересом смотрел на происходящее в кабинете и думал, что это плод его разыгравшегося воображения.

Тут, чтобы он поверил в реальность происходящего, решило внести свою лепту кресло, которое, как взбесившийся бычок, вдруг подпрыгнуло вверх. Арон вылетел из него и со смачным шлепком приземлился на пол. Больно-то как! Он выругался и потер ушибленные ягодицы. Теперь он поверил, что вакханалия в кабинете не плод его разыгравшегося воображения, а суровая действительность. Кабинет стал напоминать пейзаж во время битвы, стулья теперь скакали, словно кавалерия в тылу врага, круша все на своем пути, письменный стол углом пытался поддеть и перевернуть ножками вверх большой офисный стол, который, в свою очередь, возомнил себя жеребцом и попытался его покрыть как кобылу. Файлы превратились в истребители, что подобно злым осам, сбились в стаи, грозно гудели, предупреждая, что к ним лучше не приближаться, скоросшиватели превратились в воздушные штурмовики, готовые в любую минуту свалиться в пике, чтобы засыпать мелкими бомбами-скрепками бедного Арона. Скелеты же, не обращая на бедлам вокруг, стали брать его в кольцо. В их пустых глазницах зажглись такие же злые красные огоньки, как у компьютерной мыши, когда она протаранила монитор. Скелеты явно хотели посчитаться с ним за его прошлые грехи, из-за которых были вынуждены поселиться в пыльных шкафах, а не составить ему компанию и посидеть на дорожку перед дальней дорогой, и тяпнуть напоследок вискарика.

Арон, стал задом двигаться назад, в угол, чтобы спрятаться от недружественных скелетов и оказался возле кадки с высоченной иссохшейся палкой, на вершине которой, как приклеенные, болтались несколько вялых листочков. Это была пустынная пальма со сложным латинским названием, которая стояла в кабинете уже третий год, и ни разу не поменялась, иссохшая жилистая палка и вялые листочки на вершине. Когда жена торжественно водрузила в кабинете кадку с этим пугалом, Арон с удивлением поднял на нее глаза, зачем ему эта неудачная заготовка для ручки швабры, которая не подходила к обстановке кабинета. Лера, с апломбом жены очень богатого человека, которую просто обязаны слушать и восхищаться всеми ее благоглупостями, безапелляционно изрекла: «Ты, дорогой, совсем отстал от жизни! Это безумно дорогая и редкая пальма и просто счастье, что смогла ее купить. Согласно китайскому учению Фун-Зы, эта пальма приносит удачу в бизнесе». Арон, вспомнив две абстрактные картины, тяжело вздохнул. Как-то не вязалась пустынная пальма из раскаленных песков Сахары и бездельниками-бедуинами с трудолюбивыми муравьями-китайцами, чайными плантациями и Конфуцием, но не хотелось обижать жену в присутствии сотрудников, а поэтому он безропотно согласился, и пальма поселилась в кабинете.

Один из его клиентов, румяный и толстый фермер, впервые увидев эту пальму, обошел её с двух сторон, с третьей не смог, помешала стена, и задумчиво изрек: «колхоз «Сорок лет без урожая», уважаю странный выбор, зачем оно вам?» Арон пожал плечами: «стоит в углу, поливать не просит, глупых советов не дает, и думать не мешает». Эту фразу о пальме, которая колхоз без урожая, случайно услышала секретарша, подававшая кофе, и тут же разнесла её по всему офису, и теперь Арона стали звать за глаза «предколхоза «Сорок лет без урожая».

Услышав это прозвище, Арон плотоядно потер ладони, и время от времени особо вредным сотрудникам безжалостно урезал премии. Когда обиженные приходили алкать к нему справедливости, как же, сосед получил и теперь делится планами, как будет её тратить, а его обнесли, Арон, указывая на пустынную пальму, с печалью в голосе и веселыми чертенятами в глазах, произносил: «как же, сочувствую, но не могу, урожай сгубила засуха, овес нынче дорог, поэтому соседу хватило, а вам придется подождать». Репутацию нищего председателя надо было оправдывать!

После такого разговора по душам секретарша обязательно подавала кофе, мужчинам плескала чуть-чуть в рюмку дагестанского коньяка, женщинам – сухого цимлянского вина, по желанию коньяк и вино можно было повторить, и сотрудник уходил в раздраенных чувствах, надо бы обидеться на хозяина, что не дал премию, но он так проникновенно говорил о проблемах фирмы, и выпить налил, вот и думай, злиться на него, или проникнуться моментом, завязать свои амбиции узлом и подождать до следующей премии.

Это гадская пальма оказалась очень вредной, хотя Арон ей ничего не сделал плохого. Пальма, дождавшись, когда он прижмется к кадке, резко хлестнуло своей вершиной по макушке, и Арон второй раз за день с радостью потерял сознание, а с дерева сорвался и упал рядом с ним один из трех листиков, болтавшихся на её вершине.

Немецкие старинные часы Lenzkirch загудели и отчетливо пробили двенадцать раз, фарфоровый циферблат раскрылся, и из него вылетела кукушка, тяжело шмякнувшаяся на пол. Абстрактные картины свернулись трубочкой, и от них пошел дымок, и во всем офисе фирмы разом зависли все компьютеры и погас свет.