Эрнест Хорнунг - Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй

• Название: Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй
• Автор: Эрнест Хорнунг
• Издательство: Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-98001-7

В эпоху расцвета английского детектива с заслуженными корифеями жанра У. Коллинзом, А. Конан Дойлом и Г. Честертоном успешно соперничали ничуть не менее популярные в то время авторы – Эрнест Хорнунг, Остин Фримен, Макдоннел Бодкин, Эдгар Уоллес, Гай Бутби.

Непревзойденные мастера расследований и сыска, знаменитые Шерлок Холмс и отец Браун, а также их современники и коллеги – обаятельный Пол Бек, неразлучные Раффлс и Банни, наблюдательный доктор Торндайк и другие – в сборнике лучших классических детективных рассказов.

---

«Так! – воскликнул я. – Вот каким образом вы отплачиваете за наше доверие! С завтрашнего дня вы больше у меня не служите!»

Он поклонился с видом полностью сокрушенного человека и, не сказав ни слова, проскользнул мимо меня. Свечка осталась на столе, и я наклонился взглянуть, какой документ Брантон взял из бюро. К моему удивлению, никакой важности он не имел, просто копия вопросов и ответов в особой старинной церемонии, носящей название «Ритуал Масгрейвов». Что-то вроде фамильного обряда, который уже несколько веков исполнял каждый Масгрейв по достижении совершеннолетия – нечто сугубо частное и интересное разве что для историка, как и наш герб с его деталями, но никакой практической ценности не имеющее.

«Лучше вернемся к этому документу позднее», – сказал я.

«Если вы считаете это необходимым», – ответил он с некоторым колебанием.

Но продолжу свой рассказ: я запер бюро ключом, который оставил Брантон, и повернулся, чтобы уйти, когда с удивлением обнаружил, что дворецкий возвратился и стоит передо мной.

«Мистер Масгрейв, сэр! – вскричал он голосом, хриплым от волнения. – Я не снесу позора, сэр. Моя гордость всегда была выше моего положения, и позор меня убьет. Моя кровь будет на вашей совести, сэр, – да-да, если вы ввергнете меня в отчаяние. Если вы не можете оставить меня на своей службе после случившегося, то, бога ради, позвольте мне самому уволиться и уйти через месяц, будто по собственной воле. Это я смогу вынести, мистер Масгрейв, но не быть прогнанным на глазах у всех, кого я знаю близко».

«Вы не заслуживаете снисхождения, Брантон, – ответил я. – Ваше поведение омерзительно. Однако вы долгое время служили нашей семье. У меня нет желания обречь вас на публичное унижение. И все же месяц – это слишком долго. Убирайтесь через неделю, а причину своего отъезда можете сочинить какую угодно».

«Всего неделя, сэр! – вскричал он в отчаянии. – Две недели, дайте мне по крайней мере две недели!»

«Неделя, – повторил я. – И считайте, что с вами обошлись очень мягко».

Он брел по коридору, понурив голову, совсем сломленный, когда я задул свечку и вернулся к себе в спальню.

Два дня затем Брантон с величайшим усердием выполнял свои обязанности. Я никак не упоминал о происшедшем и не без любопытства прикидывал, как он скроет свой позор. Однако на третье утро он, против обыкновения, не явился после завтрака выслушать мои распоряжения на этот день. Выходя из столовой, я повстречал Рейчел Хоуэллс, горничную. Я сказал вам, что она только-только оправилась после болезни и выглядела такой землисто-бледной и изнуренной, что я попенял ей за то, что она слишком рано взялась за работу.

«Вам не следует вставать с постели, – сказал я. – Вернетесь к своим обязанностям, когда окрепнете».

Она посмотрела на меня столь странно, что у меня возникло опасение, не повредилась ли она в уме.

«Я достаточно окрепла, мистер Масгрейв», – сказала она.

«Посмотрим, что скажет доктор, – ответил я. – Вы сейчас же прекратите работать, а когда спуститесь вниз, просто скажите, что я хочу видеть Брантона».

«Дворецкого нет», – сказала она.

«Нет? Как так – нет?»

«Его нет. Его никто не видел. Он не у себя в комнате. О да, его нет, его нет!» – Она прижалась к стене, взвизгивая и вздрагивая от смеха. Я же, испуганный этой внезапной истерикой, бросился к звонку, чтобы позвать на помощь слуг. Девушку увели в ее комнату, а я осведомился о Брантоне. Вне всяких сомнений, он исчез. Его кровать осталась застеленной, никто не видел его после того, как накануне вечером он ушел к себе. Его верхняя одежда, его часы и даже его деньги остались у него в комнате. Не хватало только черного костюма, который он обычно носил. Не было и его домашних туфель, но его сапоги оказались там. Так куда мог дворецкий Брантон отправиться ночью и что произошло с ним теперь?

Разумеется, мы обыскали дом и службы, но не нашли никаких его следов. Дом, как я уже говорил, – подлинный лабиринт, особенно старинное крыло, теперь пустующее, но мы обыскали каждую комнату и погреб, однако не нашли ничего, что могло бы объяснить его исчезновение. Мне представлялось невероятным, что он мог уехать, бросив все свое имущество, но, с другой стороны, где он мог быть? Я обратился в местную полицию, однако без малейшего толка. Ночью шел дождь, и мы исследовали газоны и дорожки вокруг дома, но тщетно. И вот тут новое событие отвлекло наше внимание от исходной тайны.

Два дня Рейчел Хоуэллс была совершенно больна: бред и истерики сменяли друг друга, так что пришлось нанять сиделку, чтобы она присматривала за ней ночью. На третью ночь после исчезновения Брантона сиделка, убедившись, что ее подопечная тихо спит, задремала в кресле, а когда рано утром пробудилась, постель оказалась пустой, окно открытым, и никаких следов больной. Меня тотчас разбудили, и с двумя лакеями я приступил к поискам пропавшей девушки. Установить, в каком направлении она ушла, оказалось просто: от окна ее следы повели нас через газон к озеру, где они исчезли почти рядом с мощенной гравием дорогой, которая ведет за пределы поместья. Глубина озера там примерно восемь футов, и вы можете вообразить, что мы почувствовали, когда следы помешавшейся бедняжки оборвались на его берегу.

Разумеется, мы немедленно послали за баграми и занялись поисками ее останков, но тело нам найти не удалось. Однако мы извлекли на берег совсем неожиданный предмет. Парусиновый мешок с грудой старого, покрытого ржавчиной и патиной металла и несколькими тусклыми осколками гальки или стекла. Ничего, кроме этой странной находки, озеро нам не выдало, и хотя вчера весь день ушел на поиски и расспросы, мы так ничего и не узнали о судьбе Рейчел Хоуэллс или Ричарда Брантона. Полиция графства в полном тупике, и вы – моя последняя надежда».

Вы легко вообразите, Ватсон, с какой жадностью я слушал рассказ об этой необычайной цепи происшествий, пытаясь сопоставить их и определить общую нить, которой они могли быть связаны. Дворецкий исчез. Горничная исчезла. Горничная любила дворецкого, но затем у нее появилась причина возненавидеть его. У нее в жилах текла уэльская кровь, она была пламенной и страстной. Сразу после его исчезновения она пребывала в страшном волнении. Она выбросила в озеро мешок с крайне непонятным содержимым. Все эти факты следовало учесть, однако ни единый не касался самой сути дела. Что послужило толчком к этой цепи происшествий? Вот где следовало искать кончик этого спутанного клубка.

«Мне необходимо посмотреть документ, Масгрейв, – сказал я, – с которым этот ваш дворецкий счел нужным ознакомиться, даже рискуя потерей своей должности».

«Он довольно-таки нелеп, этот наш «Ритуал», – ответил он, – хотя древность и служит ему некоторым извинением. Я захватил с собой копию вопросов и ответов, если они вас интересуют».

Он протянул мне тот самый лист, который я храню тут, Ватсон, этот странный катехизис, который должен был повторять каждый Масгрейв, когда достигал совершеннолетия. Я прочту вам вопросы и ответы по порядку:

«Чьим это было?»

«Того, кого нет».

«Кто должен это получить?»

«Тот, кто придет».

«Какой был месяц?»

«Шестой от первого».

«Где было солнце?»

«Над дубом».

«Где была тень?»

«Под вязом».

«Как было отшагано?»

«Север – десять и десять, восток – пять и пять, юг – два и два, запад – один и один, и вниз».

«Что мы отдадим за это?»

«Все, что наше».

«Почему мы должны отдать это?»

«Во имя доверия».

«Оригинал не датирован, но орфография примерно середины семнадцатого века, – пояснил Масгрейв. – Однако боюсь, что в разгадке тайны он вам мало поможет».

«Но он предлагает еще одну тайну, и даже более интересную, чем первая. И не исключено, что разгадка одной может оказаться разгадкой другой. Вы извините меня, Масгрейв, если я скажу, что ваш дворецкий был умнейшим человеком и обладал большей проницательностью, чем десять поколений его господ».

«Я что-то не понимаю, – сказал Масгрейв. – Документ, на мой взгляд, ни малейшей практической ценности не имеет».

«А мне он кажется в высшей степени практичным, и, думается, Брантон разделял эту точку зрения. Вероятно, он доставал его и до того, как попался вам».

«Вполне возможно. Мы «Ритуал» специально не прятали».

«Думаю, он просто хотел напоследок освежить память. У него, насколько я понял, было что-то вроде карты или плана, который он сверял с документом и который спрятал в карман при вашем появлении».

«Совершенно верно. Но какое это может иметь отношение к нашему фамильному обычаю и что означает эта абракадабра?»

«Не думаю, что нам будет так сложно установить это, – сказал я. – С вашего разрешения мы на первом же поезде отправимся в Сассекс и на месте покопаем поглубже».

Еще до вечера мы были уже в Хэрлстоуне. Возможно, вы видели фотографии и читали описания знаменитого старинного здания, а потому я скажу лишь, что построено оно в виде «L», причем длинная сторона более новой постройки, а короткая послужила тем древним семенем, из которого выросла длинная. Над тяжелой притолокой низкой двери в центре старинного крыла вырезана дата – 1607, но, по мнению экспертов, балки и каменная кладка много старше. Необычайно толстые стены и крохотные окна понудили семью в прошлом веке построить новое крыло, а старое теперь используется как склад и подвал, когда его вообще используют. Великолепный парк с чудесными старыми деревьями окружает дом, а озеро, упомянутое моим клиентом, находится вблизи от подъездной аллеи, примерно в двухстах ярдах от здания.