Мария Садловская - Нелюбимая

• Название: Нелюбимая
• Автор: Мария Садловская
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-99201-0

Отец покинул Надю, когда она была еще ребенком, и больше не интересовался ее судьбой. Взрослея, девочка читала о нем в газетах и завидовала второй, признанной дочери. В дом Вихрякова Наденька пришла с ложью на устах и желанием отомстить любой ценой. Кто же знал, что обитающие в нем люди полностью изменят жизнь девушки?..

---

Сегодня Платошка на занятиях вдруг неожиданно заявил няне:

– Надя, а я знаю один секрет. Хочешь, тебе скажу?

Надежда машинально кивнула головой, хотя потом мысленно попеняла себе: «Непедагогично! Если секрет – значит, нельзя никому говорить».

А ребенок, перейдя на шепот, доверительно продолжал:

– Надя, баба Зоя не прилетит из неба. Ее самолет испортился. А там же некому починить, в небе. Поэтому она теперь там будет жить.

Надежда раскрыла было рот что-то отвечать, но Платон продолжал:

– Няня, ты только не говори этот секрет маме. Давай палец!

У них с Платошей игра такая была – указательные пальцы цеплялись друг за друга – так крепилась тайна. Мальчик с серьезным видом подержался за Надин палец своим и добавил:

– Маме нельзя это говорить. Папа велел не расстраивать ее, она болеет. Но мы и не будем, правда, Надя?

И мальчик преданно заглянул ей в глаза…

* * *

Официально с Виктором Андреевичем Надежда так до сих пор и не познакомилась. Однажды только случайно встретились во дворе. Она собирала листья с кустов и деревьев для занятий с мальчиком, а Виктор заехал домой за бумагами, которые утром забыл. У Платошки в это время был дневной сон. Мужчина учтиво поздоровался и утвердительно заметил:

– Я знаю, вы няня Платоши, Надя. Платон нам с Олей все рассказывает. Извините, за работой некогда поговорить.

Надежда, вспомнив рассказ бабы Капы, внутренне вся ощетинилась и официальным до невозможности тоном сухо ответила:

– Да, я няня вашего сына, Надежда Петровна. К вам надо обращаться – Виктор Андреевич. Меня предупредили. – Надежда машинально поправила воротник форменного платья и, опустив взгляд долу, смиренно произнесла: – Извините, мне надо идти к ребенку.

Виктор Андреевич несколько опешил, даже сразу не нашелся что сказать. Потом, что-то вспомнив, протянул:

– А-а, понятно! – И засмеялся. Хотел объясниться, но было уже не с кем – Надежда Петровна ушла.

* * *

Надя три раза в неделю проводила с ребенком логопедические занятия. Мальчик не выговаривал где-то треть алфавита. На педагогических курсах у них тоже были эти занятия, жаль, не в таком количестве, как бы сейчас Надежде хотелось. Но она нашла в Интернете простейшую программу, рекомендуемую врачом-логопедом для начинающих, и они с Платошей довольно успешно, как ей казалось, двигались вперед.

Освоили самые уязвимые две буквы «л» и «р». Как приятно были изумлены Оля и баба Капа, услышав, как Платоша рычит слово «р-р-ыба», а затем довольно сносно вымолвил: «Платон».

Оля расчувствовалась и попыталась было обнять Надю, но та под каким-то предлогом уклонилась от объятий. А баба Капа шепнула, уходя на кухню:

– Молодец, Надюша! Не подвела!

Сегодня няня рассказывала мальчику, какие растения их окружают. Деревья, кусты, трава, цветы. А Платон как-то более внимательно, чем всегда, глядел на Надежду. Затем, прервав ее рассказ, неожиданно спросил:

– Няня, а тебе было холодно и ты заморозилась, да?

Надя, споткнувшись на полуслове, замолчала, глядя на ребенка. Потом с удивлением сказала:

– Платон, говори яснее. Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь?

– Папа говорил маме, что наша няня какая-то замороженная. Это же ты – няня?

Надежда, казня себя за непедагогичность, уточнила:

– А мама что ответила?

– Мама смеялась и сказала, что тебя напугала баба Капа.

Надежда незаметно ухмыльнулась и постаралась уйти от скользкой темы, сказав:

– Мы скоро с тобой будем учить времена года, и тогда я тебе расскажу все про морозы, про зиму.

А мысленно она ребенку ответила: «Да, малыш, мне было холодно. Так холодно, что удивляюсь, как не замерзла?» И впервые за все время вспомнила о своем потерянном ребенке. Она тогда не стала узнавать, кто у нее был – мальчик или девочка. Надеясь не так больно будет…

Что же касается Виктора Андреевича, которого Надя планировала использовать в «разорении их семейного гнездышка», она старалась не встречаться с ним. И не потому, что передумала «мстить». Нет. Он ей нравился. По-настоящему, как не нравился еще ни один мужчина. Хотя спроси ее: он симпатичный или красивый? Она бы не ответила. Знала только, что это – он. Но «он» – муж ее сестры, которую она (надо сказать правду!) жалеет, любит, в конце концов! Да, именно так! Потому что это ее единственный, родной человек. Больше в этом мире у Надежды никого нет. Она одинока. А значит, постарается избегать встреч с Виктором Андреевичем.

* * *

Со стороны казалось, жизнь текла размеренно, а для Нади даже благополучно. Потому как для всех остальных в доме еще соблюдался траур. Платон Федорович вышел из больницы и приступил к своим депутатским обязанностям.

Общительный, веселый ранее человек после смерти жены полностью ушел в себя, молчал, не общаясь ни с кем. Редко позволял себе «отвести душу» с зятем Виктором, как-никак – член семьи.

– Береги, Витюша, Олюшку! Посылай на самые дорогие курорты. Не хватит денег, я дам. Следи, чтобы она всегда здоровенькая была! – помолчав, добавил: – Ради дочки и внука остался жить…

Виктор Андреевич почтительно слушал тестя, выбирая момент, где можно вступить в беседу. Пока рано. В этом месте Платон Федорович всегда задумчив, видимо, вспоминает первое знакомство со своей Зоей Борисовной… Но тесть неожиданно сердито продолжил:

– Да, возможно, грешил! Так что, сразу смерть?! Пусть покажут мне человека, который не грешен! Где он? Вот ты, Витек, признайся, Олюшке не скажу, девки у тебя были? Ну, говори, не бойся!

Покрасневший Витек крутил головой из стороны в сторону, еще надеясь, что можно промолчать, но Платон Федорович упорно добивался ответа, словно отпущения грехов для себя. Виктор нехотя, с натугой сказал:

– У меня, Платон Федорович, была всего одна девушка. Мы с нею еще со школы дружили. Оля об этом знает.

Сказал и успокоился. Потому как немного у него грехов. Но Платон Федорович почему-то огорчился и уныло закончил:

– Одна девушка, Виктор, это подозрительно. Лучше бы мно-о-го, уж поверь мне. – Затем, перейдя на деловой тон, озабоченно спросил: – Платоше новую няню взяли, Оля говорила. Как она там? Мне пока некогда этим заниматься, проконтролируй сам. Главное, чтобы Платошке хорошо было.

Виктор Андреевич успокоил тестя:

– Там все в порядке, не беспокойтесь, Платон Федорович! Эта девушка – Капитолины Ивановны землячка. Баба Капа за нее поручилась.

– Ну, если Капа – тогда я спокоен. Только следи, чтобы не переутомляли ребенка. А то сейчас много чего напридумывали для детей, нам это ни к чему. Он без всех этих выдумок умный! – И пробормотал: – Есть в кого пойти.

* * *

Однажды, когда Надя гуляла с мальчиком во дворе, к ней подошла Ольга и озабоченно предупредила:

– Надя, мы с тобой после обеда съездим в одно место. Я бабе Капе сказала, она побудет с Платошей.

Надежда согласно кивнула, показывая, мол, мы люди подневольные – что прикажут, то сделаем.

Водителя не оказалось на месте, и повез их Володя, охранник, оставив вместо себя на посту слесаря из гаража. Когда Оля с Надей подошли к машине, парень усердно протирал тряпкой сиденья. Сзади, над багажником, будто небрежно, лежал непритязательный букетик белых ромашек. Эти цветы росли по всему двору, хотя их никто никогда не сеял. В машине приятно пахло свежестью, и Оля не преминула сделать комплимент охраннику:

– Володя, какую ты красоту здесь навел! У меня давно не было такого комфорта в машине!

Парень неожиданно засмущался, у него даже щеки заалели. В замешательстве он невнятно выговорил:

– Да так… Немножко пыль протер.

Ольга села рядом с Надеждой на заднее сиденье, а Володя спросил:

– Куда едем, Ольга Платоновна?

– Сначала в гипермаркет, а потом посмотрим, – ответила Ольга и начала разговор с Надей: – Надь, через три дня у меня выставка. Хочу новенькое что-то из одежды купить. Ты мне дашь совет, хорошо?

Надежда согласно кивнула головой и спросила:

– А выставка какая? Чего будут показывать?

– Ах, да! Я забыла сказать, ты же не знаешь. – Оля на минуту замолчала, затем взяла Надежду за руку и продолжила: – Надюша, это – выставка моих картин.

Надя удивленно вскинула брови и совсем невпопад переспросила:

– Каких картин, Оля? Ты так много накупила картин, что можно выставку делать?

Ольга, тоном провинившейся школьницы, ответила:

– Сама нарисовала, – помолчав, продолжила: – Я мало рисую, хотя закончила художественное училище. А теперь вот решила показать всем. Но боюсь ужасно!

Володя, неожиданно смело, ввернул:

– А я знал, Ольга Платоновна, с самого начала.

– Потому что ты привозил мне подрамники, краски. Но картины я никому не показывала. Витя только видел. И то не все.

Надежда, не отрываясь, глядела на Ольгу. Пыталась представить себе, о чем хотела рассказать в своих картинах ее сестра?

Представить не получилось, и она просяще молвила: