Джонатан Конлин - Из жизни двух городов. Париж и Лондон

• Название: Из жизни двух городов. Париж и Лондон
• Автор: Джонатан Конлин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98695-072-3

Эта книга – рассказ о двух городах, Лондоне и Париже, о культурах двух стран на примерах из жизни их столиц. Интригующее повествование Конлина погружает нас в историю городов, отраженных друг в друге словно в причудливом зеркале. Автор анализирует шесть составляющих городской жизни начала xix века: улицу, квартиру, ресторан, кладбище, мир развлечений и мир преступности.

Париж и Лондон всегда были любовниками-соперниками, но максимальный накал страстей пришелся на период 1750–1914 гг., когда каждый из них претендовал на звание столицы мира. Среди многих исследователей именно Конлин впервые анализирует сложные, почти межличностные отношения между ними и с блеском доказывает, что жители Парижа и Лондона создали совершенно особое измерение городского пространства, без которого немыслимо появление современного мегаполиса.

---

Октава встречает кузен, архитектор Кампардон, он же знакомит его с консьержем месье Гуром, почтенного вида стариком, который вместе со своей тучной и почти не двигающейся супругой занимает квартиру на первом этаже, слева от задней двери, выходящей во внутренний двор, в глубине которого виднеются конюшни. На первом этаже расположен магазин шелковых изделий, владелец которого, Огюст Вабр, старший сын домовладельца, живет с женой Бертой в мезонине. На первый взгляд, внутреннее устройство дома кажется вполне простым: две квартиры на каждом этаже, одна побогаче и попросторнее – окнами на улицу, другая, победнее, – во двор, выходящие на парадную лестницу дверьми из красного дерева. Приятели продолжают подниматься по лестнице, и Кампардон перечисляет имена жильцов: на втором этаже, в квартире окнами во двор, живет младший сын домовладельца, Теофиль Вабр, со своей очаровательной супругой Валери. А лучшую квартиру на втором этаже, окнами на улицу, занимает домовладелец, в прошлом версальский нотариус месье Вабр. Собственно говоря, живет он не у себя, а у своего зятя, сорокапятилетнего советника апелляционного суда, вместе с дочерью Клотильдой и их сыном Гюставом. Квартиру на третьем этаже снимает некий безымянный писатель, проживающий там с женой и двумя детьми. Кампардон описывает их как людей богатых (в конюшне у писателя имеется выезд, чего другие, менее зажиточные жильцы не могут себе позволить), однако общее отношение к этой семье довольно презрительное. Во-первых, «бумагомарателей» вообще не за что уважать, а во-вторых, господин писатель однажды имел неприятности с полицией – вроде бы из-за того, что написал книгу о скандальных происшествиях, случившихся в одном из подобных этому домов. Золя, таким образом, искусно «вплетает» себя и свою семью в канву повествования, не привлекая к себе при этом большого внимания. До того, как пригласить Муре в свои апартаменты на третьем этаже, Кампардон ведет его на четвертый, туда, где молодому человеку предстоит жить. Муре с досадой замечает, что пушистый красный ковер на лестнице доходит лишь до третьего этажа, дальше ведет лишь дорожка из сурового серого полотна. Снаружи этот переход отмечен началом крыши, образующей некое подобие террасы. В квартире окнами на улицу живет внешне крайне благопристойное семейство Жоссеран, управляемое мадам Жоссеран, чья главная цель в жизни – удачно выдать замуж двух юных дочерей Берту и Гортензию до того, как кто-нибудь заподозрит, что тщательно поддерживаемая видимость богатства – всего лишь прикрытие, а ее муж служит кассиром на стекольном заводе. Их сын Сатюрнен – слегка «тронут головой», хотя эта болезнь, кажется, позволяет ему острее ощущать дух лицемерия и порока, сокрытый в самом сердце дома. Квартиру на четвертом этаже занимает клерк Жюль Пишон, проживающий с женой Мари и маленькой дочуркой Лилит. Хотя все жильцы дома поддерживают видимость хороших отношений и постоянно приглашают друг друга в гости на " музыкальные вечера», семейство Пишон явно стоит ниже других на социальной лестнице, поэтому их никуда не зовут. Муре занимает одну комнату в самом конце коридора со стороны двора. Каждый раз, возвращаясь к себе, ему приходится проходить мимо дверей Пишонов, а Мари Пишон проходит по коридору мимо его комнаты, направляясь на кухню.

На самом верхнем этаже два коридора расходятся в разных направлениях, огибая дом по периметру с противоположных сторон от центральной лестницы. Здесь живет прислуга; все обитатели дома, кроме Пишонов, имеют слуг: Жоссераны – кухарку, Компардоны – горничную и кухарку, а Дюверье, зять домовладельца, еще и кучера.

На первый взгляд, не посвященному в суть вещей Муре кажется, что семьи буржуа отделены друг от друга непроходимыми барьерами в виде массивных дверей, однако слуги и служанки из разных квартир живут лишь за тонкими перегородками. На чердаке нет понятия о «личном пространстве», многие держат двери в комнаты открытыми, особенно летом, когда под жарким солнцем крыша раскаляется и в мансарде становится непереносимо жарко. Одну из комнат хозяева сдают сначала плотнику, а затем сапожнику. Гур ведет против этих работяг затяжную войну, считая, что своим присутствием они дискредитируют «приличный» дом и распространяют дурное влияние улицы. Впоследствии, конечно, выяснится, что, изгнав ремесленников из дома, Гур избавился от двух единственных честных его обитателей. Действительно, рабочие и ремесленники к концу века перестали селиться в многоквартирных домах. Этому способствовала политика Второй империи, поощрявшая «миграцию» рабочего населения в необлагаемые налогами деревянные лачуги на пустырях, тянувшихся между Стеной откупщиков и внешними военными укреплениями Парижа.

Вторая лестница, предназначенная для слуг, ведет с заднего двора прямо на чердак. На каждой площадке на нее выходят по три двери: одна дверь из кухни квартиры бо́льшего размера, другая – из второй квартиры, а третья – из заднего коридора. Комната Муре расположена как раз напротив одной из таких дверей. Черная лестница спасает Берту Вабр от позора, когда однажды, после ночи прелюбодейной страсти, они с Муре не могут вовремя проснуться. По черной лестнице Берта незаметно спускается на два этажа вниз и легко проскальзывает в свою квартиру через кухонную дверь. К несчастью, в спальне дежурит горничная: она в недоумении глядит на аккуратно застланную постель хозяйки. В отличие от супруга, Берта еще не поняла всей важности расстилания собственной постели «для сохранения приличия перед слугами» перед тем, как собираешься прыгнуть в чужую. Что же, горничной можно «заткнуть рот» взяткой, однако не навсегда. В следующий раз, когда Берта навещает Муре, любовников застает врасплох ее супруг Огюст, который вламывается в комнату Муре с намерением «разобраться». И вновь Берте удается ускользнуть на черную лестницу, да только на своем этаже она обнаруживает, что кухонная дверь заперта. Одетая лишь в пеньюар, бедняжка снова бежит вверх по лестнице, пробегает по коридору и спускается к своей квартире по центральной лестнице – увы, и парадная дверь заперта! Бежать за помощью к родителям она не может, и поэтому начинает звонить в дверь Компардонам, надеясь, что они приютят ее. Компардон, нежащийся в это время в объятиях своей кузины Гаспарин, немало раздражен таким бесцеремонным и настойчивым вторжением, и решительно просит Берту покинуть его «уважаемый» дом. И вот Берта вновь на ступенях лестницы. «Никогда еще дом не казался ей таким добродетельным и беспорочным». Неверная жена дрожит от страха от одной мысли, что может встретиться на лестнице с месье Гуром в его бессменном бархатном картузе и домашних тапочках. Несмотря на то, что к этому моменту никто в доме уже не спит, лишь бедная Мари Пишон позволяет оставшейся без крова Берте переночевать у себя на диване.

Черная лестница освещена, как и парадная, а небольшой задний дворик внутри квартала дает возможность хоть немного избавиться от кухонных запахов. На каждом этаже по две кухни: одна в квартире, выходящей на улицу, вторая – в меньшей квартире. Такие жильцы, как Муре, не имеют доступа в кухне вообще. Кухонные окна выходят на задний двор, поэтому слугам удобно общаться друг с другом, не сходя с рабочего места. «Кухня представляла собой отхожее место всего дома, – пишет далее лирический герой романа Золя. – Пока господа нежились на диванах, показывая друг другу лишь свои «парадные фасады», слуги, не стесняясь, ручьями лили словесные помои». В этом «отхожем месте» такие невинные души, как Анжель, четырнадцатилетняя дочь Кампардона, подвергаются развращению: Лиза, горничная Кампардона, заставляет девочку имитировать непристойные действия, выполняемые взрослыми жильцами.

Пока Муре прочесывает квартал в поисках «надежного уголка», где можно заняться любовью со всеми, кто носит юбку, Гур, в свою очередь, «рыщет вокруг, и выглядит странным образом смущенным». Однажды ночью Муре застает консьержа в темном конце своего коридора рядом с ведущей на черную лестницу дверью. «Мне нужно кое-что выяснить, месье Муре», – ворчливо бормочет Гур, отправляясь восвояси. В «беспокойном доме» Золя вездесущий консьерж, фигура, обычно описываемая как ферзь, жестокий тиран, выглядит презренной, ничтожной пешкой.

За парой исключений, внимание Гура направлено в основном на само здание: его фасад, стены, ковры и убранство, нежели на распущенных домочадцев. Старик, одиноко караулящий в темном коридоре, будто блокирует Муре пути к отступлению. Но может быть, он просто слушает тишину дома, пытаясь найти в ней фальшивую ноту? В другом месте романа Золя описывает, как Гур рассматривает обивку стен своей квартиры «так придирчиво, что стены даже покраснели от смущения». Но кто здесь должен краснеть от стыда – стены дома или населяющие его жильцы? Как повели бы себя Компардоны, Жоссераны и Вабры, окажись они по воле случая в подобном же «приличном» доме, но в Лондоне? Что первично – дом, который определяет поведение жильцов, или жильцы, заполняющие его пространство?