Джонатан Конлин - Из жизни двух городов. Париж и Лондон

• Название: Из жизни двух городов. Париж и Лондон
• Автор: Джонатан Конлин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98695-072-3

Эта книга – рассказ о двух городах, Лондоне и Париже, о культурах двух стран на примерах из жизни их столиц. Интригующее повествование Конлина погружает нас в историю городов, отраженных друг в друге словно в причудливом зеркале. Автор анализирует шесть составляющих городской жизни начала xix века: улицу, квартиру, ресторан, кладбище, мир развлечений и мир преступности.

Париж и Лондон всегда были любовниками-соперниками, но максимальный накал страстей пришелся на период 1750–1914 гг., когда каждый из них претендовал на звание столицы мира. Среди многих исследователей именно Конлин впервые анализирует сложные, почти межличностные отношения между ними и с блеском доказывает, что жители Парижа и Лондона создали совершенно особое измерение городского пространства, без которого немыслимо появление современного мегаполиса.

---

В четвертой главе мы окунемся в мир развлечений: танцев и песен, популярных в восемнадцатом и девятнадцатом веках, в мир водевиля и варьете. И низкие переливы звуков песни «Шампейн Чарли», и бесстыдно-веселый канкан, и искрящаяся, бурлящая ночная жизнь «Веселого Парижа» зародились именно в результате культурного диалога двух столиц.

«Современный город – это одновременно и сложившаяся окружающая среда, и текст, который пишем мы сами. Он состоит из кирпичей и цемента, но овеян фантазиями, являющимися плодом нашего воображения. Воображаемый город плетет бесконечную паутину аллюзий, метафор и ассоциаций вокруг реально существующих зданий, улиц и площадей. Ловя отблески наших грез, меняется дизайн зданий, что, в свою очередь, дает жизнь новым фантазиям и сказкам».

В пятой главе мы рассмотрим один такой воображаемый город в эпоху fin de siècle: ночной, преступный мир криминала – необходимое звено, соединяющее обыденные, земные, «нормальные» аспекты нашей жизни с пугающими, полумистическими отклонениями от нормы. Здесь в роли детектива выступит фланёр.

В шестой главе мы посетим некрополь, или «город мертвых». Пригородные кладбища взамен церковно-приходских впервые появились в наполеоновском Париже с открытием Пер-Лашез. Факт того, что мертвые переехали из переполненных приходских погостов в центре города в просторные «кладбища-парки», говорит о том, что городские власти наконец-то задумались о решении давней проблемы скученности захоронений, угрожавшей здоровью горожан. Лондонцы тотчас же переняли стиль, планировку и расположение парижских кладбищ: в последующие десятилетия здесь появились Кенсал-Грин (1832 г.) и другие частные кладбища. Ну а на стиль этих новомодных «последних пристанищ» изначально оказала сильное влияние английская культура: англомания, распространенная во Франции до 1789 года, диктовала французским аристократам моду на английскую поэзию и ландшафтную архитектуру. Вот из таких запутанных взаимосвязей и возник новый «кладбищенский стиль». Очистив территории от претензий бедняков, средний класс построил для своих мертвецов идеальный город, первую модель «пригородного парка», где живущие смогут, когда придет их черед, обрести успокоение.

Приведенные в книге конкретные случаи базируются на архивных документах, планах, рисунках, офортах, чертежах и фотографиях, а также на материалах газет и журналов. Я старался по возможности не использовать дорожные дневники: они представляют собой особый жанр, связанный в большей мере с личностью автора и его собственными нуждами и чаяниями, нежели с проблемами населения, проживающего в том или ином городе. Я широко использовал художественную литературу, не только из-за подробного описания деталей и особенности «места действия», которым изобилуют некоторые романы, но и из-за того, что писатели невольно формировали у читательской публики отношение к своему городу. Например, совет Шерлока Холмса в рассказе Артура Конан-Дойла «Человек на четвереньках»: «Никогда не заходите восточнее Олдгейта без револьвера, Ватсон!» – наглядно показывает, как автор и его читатели относились к Ист-Энду. Возможно, стиль авторов «второго плана», которых мы будем цитировать на страницах этой книги, покажется искушенному читателю менее «литературным», чем произведения общепризнанных авторитетов, чьими цитатами пестрят исторические исследования Лондона и Парижа. Однако не стоит забывать, что в свое время эти писатели тоже пользовались читательской популярностью. Мы выбирали таких авторов, чьи суждения выходят за рамки привычных нам, хорошо известных канонов Бальзака, Бодлера и Диккенса.

Возможно, вам показалось странным, что главными героями исследования стали именно эти два города: ведь мы привыкли считать антиподами «Большой волдырь», одно название которого вызывает в памяти творчество Уильяма Хогарта и Чарльза Диккенса, и «Веселый Париж», Столицу наслаждений, где по тенистым бульварам бесцельно слоняются бодлеровские фланёры и другие охотники за наслаждениями. Историки не устают повторять, что британцы в восемнадцатом веке привыкли противопоставлять себя «этим странным» французам. Две нации «были врагами по необходимости» и честно старались соответствовать чертам назначенных им национальных характеров.

Лондонцы смогли взглянуть на отсутствие у них такого количества великолепных соборов и дворцов позитивно: ведь это доказывало наличие в Англии свобод, которых не давала французам римская католическая церковь с ее деспотизмом и религиозными предрассудками. Представители Георгианской эпохи[15] называли французов «деревянные башмаки», намекая на сабо, которые носили скуповатые французские крестьяне, в то время как их английские собратья щеголяли в кожаных туфлях. Парижане, в свою очередь, мечтали сложить всю тяжелую работу и мелкую торговлю на плечи «подверженных сплину», раздражительных и меланхоличных лондонцев, которые из-за самого факта своего рождения не умеют наслаждаться прелестями жизни, доступными во французской столице.

Многие книги и выставки документально запротоколировали отношения между Берлином и Санкт-Петербургом, Парижем и Римом, даже Римом и Эдо, однако исследований, посвященных Парижу и Лондону, до сих пор нет. Каждому из этих городов в отдельности были посвящены тонны литературы, но на протяжении нескольких веков ни одному историку почему-то не пришло в голову провести их сравнительный анализ.

Именно это я и постараюсь сделать на страницах книги. Я не ставил целью написать научный труд об исторической трансформации двух городов или в деталях сравнить пути их развития: для этого потребовалось бы поместить читателя в некую третью точку, равно отделенную от обоих полюсов, чтобы объективно оценить их сходство и различия. Нам также пришлось бы, затормозив бег времени, вырвать из него отдельные мгновения, а потом сравнивать застывшие «снимки». Нам пришлось бы утвердить ряд устойчивых терминов для четкого определения всех явлений, которые мы собираемся сравнивать: от «кладбища» до собственно «города». Мы должны были бы выбрать точки отсчета, определить направления взаимного влияния и так далее. Даже если бы мы набрали достаточно доказательств того, что определенный атрибут лондонской истории был заимствован из Парижа, за это открытие мы заплатили бы высокую цену: нам пришлось бы определить понятия «парижский», «урбанистический» и т. д.

В этой книге в духе histoire croisée (перекрестной истории) основное внимание уделяется процессам взаимопроникновения культур и культурного обмена и город рассматривается как бесконечный перекресток дорог, ведущих в разные стороны. При этом я признаю, что многие используемые термины являются артефактами описываемого здесь процесса. Цель данного дискурса – не сражение и не выбор победителя; я не собираесь решать, возникло ли то или иное историческое явление изначально в Париже или в Лондоне. Конечно, можно было бы превратить историю двух городов в подобие игры в большой теннис через Ла-Манш: один город подает, а другой отбивает, и так далее. В теннисе подачу можно отбить, принять, или просто проигнорировать, испортив тем самым всю игру, однако в этой книге исторические пересечения столь сложны, запутаны и рефлексивны, что такое сравнение вряд ли поможет. Ведь в нашем случае они представляют собой нечто гораздо большее, чем просто обмен ударами. Париж не стал больше походить на Лондон, а Лондон – на Париж в результате культурных пересечений; но оба города превратились в великие космополитические мегаполисы, которые мы знаем и любим сейчас, подарив друг другу новые идеи, новые виды деятельности и новое представление о самом понятии «город».

Бульвар в Мэрилебоне

Летний вечер в " саду развлечений» в Мэрилебоне, 1776 г.

Были и менее утомительные способы добраться до Парижа, чем вытрясти из себя всю душу на ухабах в дилижансе, а затем – на морских волнах по дороге из Дувра в Кале.

Летом 1774 года устроители «сада развлечений» в районе Мэрилебон [рис. 5] напечатали и расклеили объявления, уведомлявшие публику, что всего за один пенни в их садах можно ощутить прелесть «парижских бульваров». Предыстория этого места для увеселений такова: в 1738 году владелец таверны «Нормандская роза» Даниэл Гаф расширил территорию своего заведения, присовокупив к ней «сад развлечений» – засаженную травой площадку для игры в шары. За вход в «сад» Гаф брал шиллинг: здесь, помимо еды и алкогольных напитков, гостям предлагалось послушать «концерты, увертюры и арии» в исполнении профессиональных музыкантов. Заведение находилось на Мэрилебон-Хай-стрит и занимало около восьми акров; сейчас на этом месте расположены улицы Девоншир-стрит и Уэймут-стрит. Хотя и не такой обширный по территории, и не такой модный, как «Воксхолл-Гарденз»[16], раскинувшийся в южной части Лондона, «сад развлечений» в Мэрилебоне тоже предлагал лондонцам прогуляться по тенистым, обсаженным деревьями аллеям, отдохнуть в просторной, уютной гостиной и потанцевать в " Большом зале». Как и Воксхолл, он находился на окраине города; правда, проложенная в 1757 году на север новая магистраль Мэрилебон-роуд фактически отрезала его от полей, ранее предоставлявших посетителям приятные для глаз пейзажи.