Елена Асеева - Сказ про сестрицу Алёнку и братца Орея

• Название: Сказ про сестрицу Алёнку и братца Орея
• Автор: Елена Асеева
• Жанр: Русское фэнтези

Удивительная по красоте легенда о битве бога Перуна и Скипер-зверя в сплетении с мифологией славян и русскими сказками унесет читателя в увлекательное приключение, познакомит с замечательными духами, существами и созданиями, населяющими Явь, Навь, Синюю Сваргу. В это невероятное путешествие читатель последует вместе с сестрицей и братцем, Алёнкой и Ореем, своим ходом несущими новую эру, обычаи и знания славянам и самой Яви.

---

– А бабушка Обрада говаривала, чё духи задолго людей в Яви родились, – тихонечко протянула Алёнка, как и ейный братец дивясь услышанному, да поглядывая на идущего позади нее чудного Копшу.

– В Яви духи не рождались, они сюдыка прибыли, кажный в свой срок, – отозвался Багрец ни на шаг, не отставая от ступающего поперед него отрока. – Токмо Копша явился ащё при первых людях, то мы колтки сверстники славян. Обаче будут иные времена и иные духи, кои придут в свой срок с юными богами и тем даруют вашему племени новые свычаи. Чай, ты слыхала Алёнушка як в прежний раз, гутарил Копша про духа, оный будят пособлять людям отворять все клады, кои дотоль были схоронены, – завершил реченьку старший колток, толкуя о том не абы вопросить, а всего-навсего изъяснить.

А глухие, непроходимые чащи вокруг по мере хода странников, вроде как легошенько менялись. Не то, чтобы сосны стали расти разобщенней, али тянуться кверху меньше, просто порой на их стволах была содраны кора, являя беловатую поверхность, а на валунах отсутствовал мох, словно ктой-то нарочно по ним прошелся, сняв верхний слой. Клубочек, в сумраке бора поблескивающий огнистыми зернятками света, нежданно вельми резво скакнул выспрь и вперед, да сойдя со ствола (по которому досель бежал), приземлился на округлый покрытый опавшей листвой бугорок. Больно так возвышающийся над остальной поверхностью землицы-матушки, и вроде прижатый с обеих сторон мощными поваленными стволами сосен.

Огромное устье в боковой стене бугорка было прикрыто сломанными ветвями, корягами и валежником, смыкая сам наклонно-отвесный лаз в берлогу кома. Клубочек всего толику времени скакал по крыше берлоги, а посем скользнув посредь ветвей, юркнул вглубь лаза, пропав с глаз долой, обаче не перестав блистать зернятками огня, ровно зазывая внутрь.

И ведомый тем светом Орей, пожалуй, чуточку вкусив мужества, смелости, разком спрыгнул со ствола древа, и, не дожидаясь спутников, широким шагом направился к прикрытому ветвями устью. Ухватив лапники и раскидав их в стороны, мальчоня ступил обеими ногами на приваленный к входу камень и заглянул внутрь берлоги. Узрев пред собой огромную закуту, имеющую в потолке небольшие отдушины (вроде узких отверстий через которые проникал рассеянный свет), где сами стены, густо оплетенные кореньями, являли плетеную материю, а дно было выстлано сухой травой, мхом и даже трухлявой древесиной. Отрок и туто-ва не стал дожидаться странников, да последовав за клубочком, одиноко поблескивающим посередь берлоги, опустившись на карачки, вполз через устье вглубь оной, громко крикнув:

– Истинное величание кома – бер!

Да прислушался…

Тем временем Алёнка спрыгнув со ствола дерева к уже стоявшему на оземе Багряцу, торопливо ступила вперед, и, склонившись к устью берлоги, чуть слышно вопросила:

– Ну, чаво? – единожды поражаясь смелости своего братца.

И тот же миг, будто дожидаясь спроса девчуры, пол под руками Орея внутри берлоги ощутимо вздрогнул, и заколебались тонкие корневища, ответвления на стенах закуты, будто ожившие, каковые принялись распутываться и расползаться в стороны.

– Бер, истинное величание ломыги, – дополнил негромко малец всего-навсего для верности, а землица пред ним в стене нежданно и вовсе лопнув, пролегла малыми трещинками. Еще немножечко и разрывы протянулись явственней, а после стали расходиться в стороны, точно откатываясь, вжимаясь в соседние стены, ссыпая вниз крупинчатую почву и наполняя саму берлогу ароматом вскопанной по осени сырой земли. Вместе с тем живописуя округлый лаз, сквозь каковой всего и моглось, что проползти. Проход еще толком не сумел разойтись, как больно тревожащийся клубочек юркнул в ту черную дыру принявшись освещать ее изнутри, вроде скидывая огнистые зернятки на дно и прокладывая ими путь. Орей обернулся, и, узрев стоявших возле устья берлоги сестрицу да духов, негромко дополнил:

– Ступайте во след, – да тотчас на карачках полез в лаз, слышимо постанывая и кряхтя, будто старичок.

А кругом берлоги суровый, непроходимый бор наполнялся тьмой и сгущал сизые клубистые пары, кои тяперича спускало вниз не солнышко (закатившееся за окоем Яви), и даже не иссера-серебристая луна, а, кажись, сами деревья. И Алёнка, вскинув вверх голову да глянув в плотные черные небеса (пригасившие сияние звезд), ощутимо вздрогнула, пугаясь таковой мглы, посему опережая старшего колтка, первой юркнула в лаз, и, опустившись на карачки, поползла в след братца.

Ветвистый, опутанный корневищами проход по мере того как в него углублялись странники легошенько вздрагивал при каждом их движение, ссыпая на головы людей и духов пылевидную оземь. Не редкостью он преграждал путь Орею тончайшей сетью стянутых между собой корневищ и выпирающих из стен изогнутых коряг, да ощутимо дышал на путников кисло-травянистым ароматом, словно взошедших давеча на черноземе злаков. Непременно, в том ветвистом проходе, чей пол выстилала зернистая переминающаяся под руками почва, можно было бы заплутать. Понеже не раз пред Ореем появлялись новые ходы, более светлые и широкие. Однако мальчугашка настойчиво лез за поблескивающим клубочком, наталкиваясь дланями рук на скинутые им огнистые махоточки, каковые подобно искоркам не то, чтобы освещали, всего-навсего оттеняли проход. Клубочек, впрочем, и сам ни всегда торопился. Порой, особлива на изогнутых поворотах да свилках, поджидал отрока и ползущих следом странников, абы они не ошиблись.

Все кроме клубочка продвигались постанывая, и, покряхтывая, когда натыкались на торчащие коренья, да всяк миг сплевывали приставшие крупинки землюшки к устам. Одначе громче всех стенал Копша, он лез позадь Алёнки, и, прижимая одной рукой к груди кувшин, перемещался на трех конечностях, иноредь подсигивая вверх и тогда дюже гулко бранился:

– От туды тобя в марь. Ужоль всунулся, дык всунулся. И вскую мене энто млеко клятое понадобилось. Могти нонича лежма лежать идей-то под кустовьем, золото да серебро перекладать. Дык нетути ползу тяперича невесть куды, незнамо пошто, охти-мнешеньки.

– Может ты смолкнешь напоследях, – гневливо отозвался Бешава, и, догнав Копшу тукнулся головой и веточками бузины (восседающей на ее макушке) в егойный зад, не то, чтобы огладив ими материю кафтана, а яростно стегнув. Посему дух сберегающий клады горестно вскликнул и смолк, обаче не перестав стонать и кряхтеть.

Так вот они и продвигались…

Не шли, а ползли, по земляному проходу, каковой поначалу ровно пролегал, а немного погодя принялся клониться все вниз да вниз, словно кудый-то спускаясь. Кудый-то в иные места, небывалые дали, где, может статься, и ни живут люди, ни летают птицы, ни обитают звери, а ходят какие другие существа.

Может статься так, а может и не так.

О том яснее ясного сказ и будет сказываться.

Прошло достаточно времени с начала того спуска вниз, как впереди клубочка внезапно ярко блеснул дневной свет. Впрочем, не желтоватый, который привыкли наблюдать ребятушки и духи, а, прямо-таки, белесый, точно поднятый туманными испарениями. Те густые пары днесь принялись наполнять и сам лаз, особенно густо собираясь поверху его, и там хватаясь отдельными лохмотками за оземь. Они касались ползущих странников, ссыпая им на волосы мельчайшую мгу, оседали на их спины, увлажняя материю одежи. От этого чада стало тягостно дышать, а Алёнушка и вовсе принялась кашлять, почасту останавливаясь, покачивая головой и с тем вроде отгоняя от себя тягучие испарения. Туман вспять того лишь сильнее покрывал голову девчурочки россыпью капель, дивно так не скатывающихся вниз, а замерши вздрагивающих в ее ковыльных власах.

Еще не более малости движения по проходу и Орей первым увидел, как из широкого лаза выпрыгнул наружу клубочек, а засим и сам он сумел высунуть из устья голову, узрев поперед себя раздолье зелено-голубой оземи. Малец одначе не стал медлить, и, покинув лаз, поднялся на ноги, принявшись отряхивать вымазанную в земле рубаху да полотняные штаны, смахивая с лица пыль и поджидая своих спутников. А послед него из дыры, каковая в этом миру тоже располагалась в округлом бугорке, густо заросшим невысокой зеленой травушкой, льнущей к землюшке, в свой черед появились Алёнушка, Копша, Бешава и Багрец, опять же начавшие наводить на себе чистоту.

А кругом них, как, оказалось, лежала неоглядная даль болот. И сторона эта, то являла вогнутость, в которой рябила синяя водица, то вспять таращилась кверху большущими подушками земли, покрытой зелеными, бурыми, серо-розовыми и даже белыми плотными комами мха. Посередь мхов только редкостью можно было увидеть белые колоски злаков, кожистые листья кустарника или низкорослые с искривленными стволами и опущенными вниз веточками сосны да березы. И землица-матушка промеж тех глубоких окон, будто целостных озер, казалась лишь островками, узкими да длинными, прокинутыми поверх водицы, чьи берега лежали вровень с ней. Над водьями курились бело-серые загустевшие пары, медлительно распадающиеся на отдельные слои, а посем опять же вяло перемешивающиеся друг с другом. Лишь позадь бугорка, из которого выбрались странники, наблюдалось меньше водяных окон, кои на стыке с небом замещались густой растительностью, видно, переходя там, в приволье луга.