Александр Свистула - Граф Соколовский и две чашки чая

• Название: Граф Соколовский и две чашки чая
• Автор: Александр Свистула
• Жанр: Исторический детектив

Во время торжественных празднований Крещения Руси в столице пропадает молодая девушка. Нет ни свидетелей похищения, ни оставленной записки, ни оброненных знаков, ни единой улики, указывающей на похитителей. Обстоятельства дела столь загадочны, что даже родная мать не верит в её исчезновение. Граф Соколовский является единственным, кто может помочь молодому возлюбленному найти супругу. Кроме подозрений своего нового клиента граф не имеет ни единой детали, способной пролить свет на тайну исчезновения юной девушки.

---

– Если вы хотите признаться в преступлении, предупреждаю – я не святой отец, и Таинство исповеди не совершаю.

– Нет-нет. Ни в чём преступном я сознаться не хочу. Но то, что я вам расскажу, является информацией личного характера.

– За это можете не беспокоиться. Я не из тех сплетников, что готовы стереть себе язык, обсуждая чужую личную жизнь.

– Значит, я могу вам довериться. Видите ли, я и моя супруга живём гражданским браком, – начал Наивенков.

От глаз молодого человека не ускользнула лёгкая усмешка, появившаяся на лице графа, при слове «супруга». «Обычно все называют таких гражданских супруг любовницами, – подумал Соколовский, – суть не изменится от того, что подобрали другое слово».

– Её зовут Софья Дмитриевна Красненская. Последний раз я видел Соню в прошлый понедельник. Она выглядела встревоженной, но я не придал тогда этому значения.

– Где вы с ней виделись?

– В Александровском саду. После я проводил её домой, а сам уехал на нашу квартиру. Во вторник она должна была вернуться, но она не пришла. Я помчался к её матери. Она сказала, что Соня ушла от неё во вторник, около одиннадцати.

– Значит, пропала она всё-таки во вторник, ровно неделю назад. Кто её родители?

– Её отец скончался от туберкулёза больше года назад. К сожалению, у нас катастрофически не хватало денег на его лечение. Мать, Ольга Ивановна, служит гувернанткой у какого-то генерала.

– Вы с ней живёте вместе или нет?

– Да, вместе. Она иногда ночует у матери, и я не запрещаю этого – каждый человек имеет право на личную свободу. Я искал её своими силами, но безрезультатно. Я оббегал всех наших друзей, но никто её не видел. Я подозреваю, что её удерживает у себя силой ростовщик Стаевский. Он подлый процентщик и развратник. Я уверен – он похитил её и удерживает где-нибудь насильно, – Наивенков не выдержал и ударил кулаком по подлокотнику. – Скотина!

– А как познакомилась мадам Красненская со столь неприятной личностью?

– Я их, получается, и познакомил. Больше месяца назад. Нам нужны были деньги, и я уговорил её заложить кольцо. Хорошее кольцо, Стаевский за него шесть рублей тогда дал. Он постоянно поглядывал на мою жену, всё подмигивал. Он смотрел на неё так ъ плотоядно, что мне стало противно.

– Почти всякий мужчина смотрит на красивую девушку плотоядно, как вы выразились, – ухмыльнулся Соколовский. – Это наши животные инстинкты, от которых никуда не деться.

– Разум должен стоять превыше животных желаний…

– О-о это несомненно. Или хотя бы помогать исполнять эти желания так, чтобы это не вызывало в обществе недовольства.

Граф подметил, что его собеседник посмотрел в этот момент на его повреждённую руку.

– Итак, вы считаете, что всё рассказали? Не желаете объяснить, почему вы пошли ко мне, а не в полицию? Нет? Тогда я сам скажу, почему. Дешёвые брюки, низ которых весьма изношен, чужой пиджак, презрительный взгляд на портрет Императора, ваш «гражданский» образ жизни, невозможность обратиться в полицию, постоянная нехватка денег говорят о том, что вы – революционер. Я уверен, что и вы и ваша «супруга» состоите в запрещённой организации. Мне стоит задержать вас и вызвать жандармов.

– Вы этого не сделаете. Я пришёл к вам не только потому, что боюсь полиции, но и по рекомендации нашего общего знакомого – Ламсона. Он уверял меня, что вы отличаетесь от остальных дворян и буржуев.

Граф невольно дёрнулся.

– Ламсон? Ах да, помню. Интересный господин. Очень умный, и очень благородный. Но если вы помните, благодаря мне его и отправили в ссылку.

– Да, его сослали на пять лет, в Сибирь, – молодой социалист поджал губы и на секунду примолк. – Он недавно вернулся в столицу, пересмотрел свои взгляды (не все согласны, что в лучшую сторону). Впрочем, я не знал прежнего Ламсона, но то, что он говорит сегодня, я считаю разумными идеями. Он уважает вас и считает, что отошёл от террористической тактики благодаря встрече с графом Соколовским.

– Какие кульбиты совершает порой судьба. То есть вы решили, узнав, что у нас есть общий знакомый – социалист, которого отправили в ссылку благодаря моему таланту, я не стану вас выдавать полиции? Что за ерунда!

– Наша организация называется «Время труда», мы не совершаем терактов и никого не грабим. Наша главная задача – самосовершенствование общества, его обучение. Вам не за что нас судить.Мы стремимся поднять интеллектуальный уровень пролетариата выше уровня вашего класса. Или, хотя бы, достичь вашего. И тогда правящий класс лишится своего преимущества и уступит место новому господствующему классу. Диктатура царизма сменится диктатурой пролетариата.

– Думаю, у очень многих будет иное мнение, – цокнул языком граф, в душе насмехаясь над утопическими представлениями молодого человека.

– Александр Константинович, Ламсон сказал мне, что вы человек совести и большого ума. Но он ошибся, я вижу ваше нежелание помочь мне и считаю, что мне пора уходить.

Наивенков встал, но тут же был остановлен властным мановением руки графа.

– Ламсон бесспорно прав. Хорошо, я вас не выдам. Если не узнаю, что вы совершили что-либо неприемлемое для моей совести. Сядьте, и честно отвечайте на мои вопросы.

За время их короткого разговора графу удалось выяснить, что в организации «Время труда» пропавшая девушка не состояла. Она помогала сожителю по хозяйству, выполняла всю женскую работу, включая готовку и уборку. Социалист подробно описал, как она выглядит. Жили молодые и мечтательные люди, по большей части, на зарплату Наивенкова – инженера-технолога на Невском паровозостроительном заводе. Львиная доля его заработка уходила на «благо революции». Когда «соратникам по борьбе» срочно понадобился гектограф3 для тиражирования листовок и брошюр, Наивенков, не раздумывая, отдал все свои сбережения, из-за чего им и пришлось в прошлом месяце заложить золотое кольцо девушки. Соколовский выяснил адреса семьи девушки и ростовщика, а вот адреса членов организации остались для графа загадкой. Боязнь выдать своих товарищей оказалась сильнее любви.

Александр Константинович простился с молодым человеком и пообещал сегодня же взяться за дело. Открыв двери, Леонтий Михайлович едва не столкнулся с экономкой графа – женщиной энергичной и словоохотливой. Марфа виновато поклонилась уходящему гостю и проникла в кабинет.

– Это кто же был, Александр Константинович? Какой-то оборванец, судя по виду, – рассуждала она, усаживаясь в кресло, где недавно сидел Наивенков.

– А ты за дверью не расслышала, как его зовут? – поинтересовался граф, остановившись у напольного зеркала.

– Да куда там, – махнула рукой Марфа и созналась в своей неудаче. – Меня твой Мелентий загонял. Ладно он, я уже привыкла к его придиркам, так ещё и эта повариха! Возомнила себя главной на кухне и ничего не хочет слушать. А этот старик целиком на её стороне. Я уж бедная не знаю, что и делать. Замучают меня…

Марфа говорила и говорила. Граф, не обращая внимания на её болтовню, поворачивался к зеркалу то одним боком, то другим. Наконец он остановился и почти вплотную к поверхности зеркала приблизил своё лицо.

– … когда ты уже отправишь её обратно в поместье? Пусть твоему батюшке пироги печёт. Ты слушаешь?

– Как ты думаешь, Марфа, мне пойдёт борода?

Служанка поняла, что её никто не слушал, и обидно поджала губы.

– Будет выглядеть солидно. Правда, не хотел бы я выглядеть угрюмо, словно медведь, – граф улыбнулся своему отражению.

– Марфа, вот ты где! – в кабинет вошёл дворецкий.

Он почтительно посмотрел в сторону хозяина, а затем его взгляд переместился на экономку, мгновенно став суровым и цепким. В поисках союзника Марфа глянула на графа, но тот на сей раз не спешил ей на помощь.

– Почему шторы в детской до сих пор испачканы кашей? Где горничная? Почему ты прохлаждаешься здесь, когда пора подавать обед? Вставай немедленно, и пошли за мной.

– Мелентий.

– Да, Ваше сиятельство, – тон слуги тут же переменился. Он с учтивой улыбкой повернулся к хозяину.

Марфа довольно ухмыльнулась.

– Меня за обедом сегодня не будет. Появилось срочное дело. Подготовь мне коляску. И скажи всем, кто ожидает в приёмной, что я уехал и никого сегодня не приму.

– Я сейчас же всё исполню, Ваше сиятельство. Марфа! Ты слышала-нет? Немедленно распорядись на кухне.

Прибегнувшему к самому грозному тону, на который он только был способен, Мелантию удалось заставить служанку заняться своей работой. Отправив её на кухню, он поспешил во двор. Ему предстояла новая непростая задача – заставить работать конюха Фёдора. Мелантий Евстафиевич был бесценным дворецким, и одним из его лучших качеств было отсутствие привычки бурчать себе под нос. Но если бы он и бурчал себе под нос, то ничего, кроме беззлобного, снисходительного недовольства ленивыми слугами, мы с вами, дорогой читатель, не услышали бы.