Ирина Рубашкина - Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Выпуск первый

• Название: Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Выпуск первый
• Автор: Ирина Рубашкина
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 975-591574-025-8

В книге собраны избранные стихотворения более 90 современных подмосковных поэтов разных поколений, членов Союза писателей России и Союза журналистов России, лауреатов поэтических конкурсов, как известных широкому кругу читателей, так и мало публикуемых. Для некоторых авторов публикация в сборнике – первая возможность выйти к российским читателям в более широком и значительном издании.

Следуя классическим традициям русской литературы, антология поэзии поднимает темы, близкие каждому: духовность, красота видимого мира, творческие взлеты души на «несгораемых крыльях» и семейные ценности. Это не просто стихи – это исповедь, откровения и сомнения, проникающие в душу читателя. Cимвол «крыльев» пронизывает творчество авторов сборника, многие из которых живут в подмосковных городах авиации – Жуковском, Звездном. У тех, чьи родные, герои-летчики, погибли при исполнении служебного долга, тема высокого патриотизма звучит особенно пронзительно.

Сборник займет достойное место в коллекции любителей литературы, в городских и школьных библиотеках.

---

Заглянем еще раз в эпиграф к нашим заметкам и откроем старинную статью одного из самых совершенных поэтов прошлого века – Владислава Ходасевича «“Женские” стихи» Статья была написана в 1931 году. Предваряя свою реакцию на новые книги двух современных ему поэтесс, имена которых сегодня известны лишь специалистам, поэт горячо рассуждал на тему «поэзия и молитва». Зачину этого рассуждения, судя по всему, послужило воспоминание Ходасевича об авторском вступлении Зинаиды Гиппиус к ее первой книге (имя Гиппиус Ходасевич не называет). Так вот в тексте, названном «Необходимое в стихах», Зинаида Николаевна говорила: «Я считаю естественной и необходимейшей потребностью человеческой природы – молитву. <…> Поэзия вообще, стихосложение в частности, словесная музыка – это лишь одна из форм, которую принимает в нашей душе молитва».

«…Известное определение “поэзия есть молитва”, – пишет Ходасевич, – при всей своей красоте и даже глубине, не выражает истины, хотя и лежит к ней довольно близко. Оно справедливо, поскольку религиозна сама природа искусства и поскольку всякое искусство есть молитва. Но оно односторонне и потому неверно, поскольку не всякая молитва есть искусство. Стихотворная речь не всегда значит поэтическая, и ни важность предмета, ни сила чувства, которым она вызвана, еще не делают ее поэзией. Молитве, чтобы стать поэзией, надо еще стать искусством. Поэзия есть молитва не всякого соответственно настроенного человека, но непременно – художника, искушенного в своем ремесле. Она располагает особыми, специфически художественными средствами, но зато и подчиняется формальным и эстетическим законам, ненормируемым религиозно. Молитва, вполне оправданная эмоционально и религиозно, – чтоб стать поэзией, должна быть оправдана еще и литературно».

Я привел здесь все эти цитаты – и Липкина, и Пришвина, и Ходасевича – только потому, что факт издания нашего сборника – это в любом случае повод для размышлений, и личных, и, возможно, публичных. Завершая свои заметки, еще раз обозначу благодарное удивление от прочитанного. И буду помнить: в наше трудное, разобщающее людей время эта книга – еще одно доказательство того, что мы – живы. Мы объединены храмом, приходом, непреходящим ощущением Господа над нами, нашей неизбывной любовью к поэзии, биографиями, наконец, удивительным городом-наукоградом, – в названии которого – фамилия легендарного русского механика и создателя аэродинамики. Не могу не сказать, что для русского уха, чувствительного к литературной омонимии, в названии сего места невольно слышится имя и того, кого Пушкин почитал своим учителем. Ведь именно Василий Андреевич Жуковский и дал едва ли не лучшее определение искусства, которому преданы многие, овладевшие стихотворной речью: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли»…

Павел Крючков,

редактор отдела поэзии журнала «Новый мир»

Пусть мой стих моей молитвой будет

«Когда душа болит и сердце цепенеет…»

Когда душа болит и сердце цепенеет,
То, глядя вверх, в небесное окно,
Я не могу, не смею, не умею
Молиться и просить, мне это не дано…
И как вложить в слова, достойные молитвы,
Противоречия и страх, надежды и мечты?
Как раны залечить, полученные в битве
С неверием? За жажду красоты
Ни враг, ни друг, надеюсь, не осудят,
Поставив легкомыслие в укор.
И коль молитва – с Богом разговор,
То пусть мой стих моей молитвой будет.

Джелал Кузнецов

Сонет

Почетная задача для поэта
Не славить ад, где и мамона и сума
Рождают тьму и силу без ума,
А в исполнение священного обета

Быть провозвестником добра и света,
Чтобы исчезли в мире зло и тьма,
Чтоб ветхий человек, греша впотьмах,
Раскаялся при Свете Назарета.

Да, велико поэта назначенье —
Людских сердец и душ объединенье,
Подобное сплетению сонетов

В венок из размышлений, снов и грез,
Венок, наполненный благоуханьем роз,
Венок, сплетенный из Любви и Света…

Джелал Кузнецов

Поэзия

Поэзия – как высшая молитва:
Чем жизнь труднее – горячей мольба,
Идет в груди невидимая битва,
Порой висит на ниточке судьба…
Когда в гнетущий день изнемогаешь
И кажется, что всё… конец настал…
Вдруг истину в молитве постигаешь,
Как будто мысли кто-то подсказал.

И я в часы тяжелых потрясений
В поэзию, как в храм святой, вхожу,
И красоту, и умиротворение
Тогда в простой я жизни нахожу.

Маргарита Пермякова

Певице Галине Митрофановой

У вдохновенья и любви – одно дыханье,
Один восторг, один небесный свет,
И в таинствах земного мирозданья
Похожих чувств на эти, право, нет.
Нет ничего другого, что поднимет
Так высоко, что хочется летать.
И выше, знаю, только Божье Имя,
И Сам Господь,
Способный голос дать.

Надежда Цветкова

«Нуждается ли музыка в словах?..»

Нуждается ли музыка в словах?
Поэзии нужны ли восхваленья?
До славы ли тому, кем движет страх
Не выполнить Верховного Веленья?
Всё так. Но если вдруг она сама —
Поэзия – сквозь матовое меццо
Вливаясь в души, затопляя сердце, —
Впускает нас в святые закрома
Любви и жизни, вскормленной любовью,
О, сколько в них покоя и тревог,
И счастья, перемешанного с болью!
…Да не постигнет немоты подвох
Твои стихи. Не голосом – судьбою
Тебе пропеть их – да поможет Бог!

Любовь Якушева

О женской поэзии

Я – поэтесса. Маленький сверчок.
Я так скажу, как не сказать поэту,
И голос тих, но мой шесток при этом
Подвешен там, где небо горячо.

Я не о Солнце, я о высоте,
О раскаленной высоте небесной.
Тот белый свет, где в будущем воскресну,
Внушает мне искать напевы те,
Что, как цветы, красивы и просты
И, как пески, бессмертны и печальны, —
И поиск мой меня не удручает
И не дает дыханию остыть.

Прощай, стишок! Ты мал и бестолков.
Но мне всё можно – я почти у цели.
Я – поэтесса, и мои качели
Летают у небесных потолков.

Любовь Якушева

«Чтоб выше стать…»

Чтоб выше стать,
Нам надо чище петь
И, выдувая звуки из свирели,
Ни разу ошибиться не посметь
И ритму не ввернуть ненужной трели.
Не украшать, а медленно тянуть,
Всё выше, выше – из последней силы.
Пускай уже без кислорода грудь,
Пускай от напряженья вздулись жилы, —
Звени, поэт!
До самой той черты,
Пока твое дыханье не прервется
И, умирая, не услышишь ты,
Как в твой напев стихающий вольется
Мелодия иная, но в ладу
Одном с твоим напевом…
Легкокрыло
Она твой дух подхватит на лету
И в миг последний
Вырвет у могилы.

Любовь Якушева

«Наступает особенных мыслей пора…»

Наступает особенных мыслей пора,
За оградой свивается кольцами ветер.
Наступает пора, когда росчерк пера
По-особому легок и светел.

Наступает пора для любви и добра,
И надежды, порвавшей дремучие сети,
Наступает пора – от утра до утра
Петь и плакать о лете.

Наступает пора – улетает листва,
Из земли выползают лесные коряги.
Наступает пора – умирает листва.
Начинается жизнь на бумаге…

Любовь Якушева

«Вы всё сказали, что могли…»

Вы всё сказали, что могли,
Бойцы мои, слова…
Без промаха вы в цель легли,
За труд – спасибо вам.

От сердца отдан вам приказ
Из крови и огня,
Но оказалась тверже вас
Упругая броня.

И вас потомству сохранит
Военных лет музей.
– Вот это, – скажут, – монолит,
Портрет эпохи всей.

Николай Киселев

К Истине

Я рву и рву черновики
И, от стихов изнемогая,
На первый звук живой строки
Бесстрастно вето налагаю:
Пусть слово чувством обрастет,
Мои невзгоды отстрадает,
И лишь тогда проистечет
Из слова Истина святая.

Нина Синицына

Ковчег моих стихов

Не я пишу стихи – они живут во мне
И только изредка на белый лист нисходят,
Когда себя, как в зеркале, находят
В моих раздумьях, радостях и сне.
Я благодарна им, моим стихам,
Что так не громогласно и неспешно,
Так снисходительно к моим порывам грешным
Они вверяют жизнь мою строкам.

Я ощущаю боль ушедших слов
И тех, что исповедуют неволю
Моих сомнений: «Почему, доколе
Нам терпеливо жить в плену оков
Беспечной неустроенности, зла,
Неистребимой алчности и скорби
Изгоев, для которых дыры в торбе,
Как россыпи надежд, – им нет числа?!»

Мой утлый, но спасительный ковчег
Вот-вот уже наполнится словами
И поплывет, как сон, над головами
Со мною разделивших странный век
И далее…
Спасут Его слова
Прощением греха земных соблазнов!
А парам тварей, добрых и опасных,
Земные пусть достанутся права…

В заоблачной, пустынной темноте
Ковчег отыщет чистый свет приюта.
А лишних слов неправедная смута
Утихнет во вселенской немоте…

Нина Синицына

Как тяжело сказать…