Антон Попов - Агония Веймарской республики

• Название: Агония Веймарской республики
• Автор: Антон Попов
• Жанр: История

Однажды в начале девяностых, еще в бытность школьником, мне довелось прочитать в одном серьезном научно-популярном журнале статью, поразившую мое воображение. В ней маститый академик доказывал, что новейшая история России (а дело было между августовским путчем 1991 года и событиями октября 1993-го) имеет полный и буквальный аналог в событиях, происходивших в Веймарской Германии между двумя мировыми войнами – до такой степени, что на основе этой аналогии можно строить точные политические прогнозы. Как любой советский/российский школьник, хорошо учившийся в старших классах, события я те представлял себе весьма приблизительно и в общих чертах: ну да, был в истории Германии такой период после Первой Мировой войны, который называют «Веймарской республикой». Вроде как, в Германии в то время была демократия, но страна переживала какие-то серьезные проблемы. И в конце концов, к власти пришел Гитлер. Сравнение, таким образом, получалось совершенно неутешительное, чтоб не сказать зловещее. Его хотелось обязательно проверить на прочность.

---

Рейхсбанк продолжал время от времени предпринимать судорожные попытки валютных интервенций, но единственным их долгосрочным эффектом было нарастающее истощение золотого запаса. 7 июля фунт стерлингов стоил 800 000 марок, 14 июля – 900 000, 23 июля – 1 600 000, 31 июля – 5 000 000. Еще через неделю курс достиг 16 000 000. В обороте уже давно не было купюр достоинством менее 100 000 марок. К середине лета внешняя торговля Германии практически остановилась – в силу физической невозможности вести дела в условиях трижды в день меняющегося валютного курса. По всей стране не прекращались митинги и забастовки – частично инспирированные коммунистами, но чаще просто стихийные – рабочие требовали, во-первых, своевременного увеличения зарплат, чтобы угнаться за падающим курсом, а во-вторых – своевременной выдачи этих самых зарплат, что превращалось уже в нетривиальную проблему – по сути, задача правительства заключалась в том, чтобы обеспечить беспрерывный (и с каждым днем возрастающий) поток бумаги от печатного станка к кассе предприятия. Особенно острой проблема была для Рура, где бастующие рабочие продолжали исправно получать зарплату в рамках борьбы с иноземным захватчиком – по сути, жизнь и смерть целого региона целиком и полностью зависели от регулярного подвоза купюр из Берлина. Французы, разумеется, об этом знали, и потому периодически перекрывали границу оккупированной области в качестве «акции возмездия» за очередные акты саботажа… Впрочем, и в остальной Германии ситуация была не сильно легче – дело доходило до массовых беспорядков, со стрельбой на улицах и убийством полицейских. В конечном счете, как бы рабочие ни боролись, результат все равно был один – за то время, которое уходило на то, чтобы достичь какой-то договоренности об увеличении оплаты и претворить ее в жизнь, марка успевала обесцениться в 1,5-2 раза.

В газетах каждый день публиковались сводки изменения цен, напоминавшие сводки с фронта. Теперь совершение даже простой покупки требовало недюжинных математических способностей, потому что обычную цену того или иного товара либо услуги требовалось умножать на определенный индекс, который каждый день менялся. Например – «оплата такси: обычную ставку умножить на 600 000; общественные бани: обычную ставку умножить на 115 000; медицинские услуги: обычную ставку умножить на 80 000».

17 августа 1923 года, выступая перед членами Государственного совета, директор Рейхсбанка доктор Хавенштейн с гордостью объявил: «Рейхсбанк сегодня выпускает новых денег на сумму 20 триллионов марок ежедневно, в том числе 5 триллионов – в купюрах больших деноминаций. На следующей неделе банк планирует увеличить выпуск до 46 триллионов в день, включая 18 триллионов – в купюрах больших деноминаций. Полный объем денежного оборота в настоящее время составляет 63 триллиона. Таким образом, через несколько дней мы сможем за один день эмитировать до двух третей общего объема денежного оборота.» Удивительно, но многоопытный, блестяще образованный финансист не видел никакой причинно-следственной связи не только между работой печатного станка и денежной девальвацией (мы уже видели, что это был общий пробел экономической теории того времени), но и между своими собственными словами и умонастроениями биржи. В течение 48 часов после того, как эта речь была опубликована, марка упала до уровня 22 000 000 марок за 1 фунт, или 5 200 000 марок за 1 доллар. Общий объем денежного оборота Германии в этот момент в пересчете составлял всего 9 млн фунтов стерлингов – что составляло менее 1/30 от довоенных показателей, и сколько бы Рейхсбанк ни печатал новых денег, он не в силах был увеличить его реальную стоимость хоть на один фунт. Напротив, дыра в бюджете продолжала лишь увеличиваться. 22 августа была выпущена банкнота достоинством в 100 миллионов марок, 1 сентября – в 500 миллионов. Фунт стерлингов к этому времени стоил уже 50 000 000 марок.

В Берлине остановились трамваи. На улице можно было увидеть людей с тюками, полными денег, за спиной. Некоторые толкали перед собой набитые деньгами тачки или детские коляски. Система налогообложения была практически парализована – никто уже не мог точно сказать, кто, кому, сколько, за что и когда должен платить. Многие частные компании начали выпускать свои собственные «кризисные деньги» – абсолютно нелегальные и уже точно ничем не обеспеченные. Удивительно, но Рейхсбанк, осуждая эту практику на словах, на практике обменивал эти бумажки на марки.

От патриотического подъема и национального единения, которое наблюдалось весной, сразу после занятия французами Рура, не осталось почти ничего. Люди смертельно устали и полностью разочаровались в правительстве. На этом фоне бал правили ультра-левые и ультра-правые движения. 2 сентября на митинг национал-социалистов в Нюрнберге послушать выступление Гитлера пришло 100 тысяч человек. В Дрездене 9 сентября состоялся парад коммунистических «отрядов самообороны», вооруженных, дисциплинированных и обученных по военному образцу. Руководство местной полиции присутствовало среди зрителей и аплодировало выступлениям коммунистических ораторов. В различных регионах Германии (Померании, Восточной Пруссии, Баварии) пышным цветом расцветали сепаратистские движения. Центральное правительство в Берлине перестало вызывать хотя бы символический пиетет.

Страна скатывалась в пучину чрезвычайщины – 8 сентября был назначен комиссар по валютному контролю, в чьи функции входило арестовывать и изымать где бы то ни было любую иностранную валюту. Ради этого было объявлено о временной приостановке действия целых разделов конституции, связанных с неприкосновенностью собственности, жилища, частной жизни… Через десять дней полномочия комиссара распространили также и на все драгоценные металлы. Таким образом правительство надеялось пополнить свой оскудевший золотой запас. 20 сентября полиция произвела рейд по кафе и ресторанам на Унтер-ден-Линден и Курфюрстендамм в Берлине. Всем клиентам было приказано предъявить свои бумажники, вся обнаруженная там иностранная валюта была изъята. Валютные резервы Германии пополнились 3 120 долларами, 36 фунтами стерлингов, 200 французскими и 475 швейцарскими франками, пригоршней купюр разных мелких европейских валют, и 500 советскими рублями. Результаты были столь же смехотворны, сколь и унизительны.

Урожай 1923 года выдался хорошим, но крестьяне категорически отказывались обменивать свою продукцию на бумажные деньги. Над городами нависла угроза голода. Правительство попыталось хоть как-то решить проблему, создав специальный «Земельный Кредитный банк», который запустил в оборот новое суррогатное платежное средство, придуманное специально для расчетов с крестьянами – так называемую «земельную марку». Обеспечена она была не золотом (от золотого запаса к тому времени уже мало что осталось), а залогом земельных угодий и промышленных предприятий. Ранее Рейхсбанк успел породить еще одну квази-денежную единицу – так называемую «счетную марку», что-то вроде знакомой нам «у.е.» Она была придумана специально для упрощения расчета больших сумм, и ее курс был зафиксирован на уровне 10 центов. Однако, конечно же, ни счетная марка, ни земельная марка не могли послужить основой для настоящей денежной реформы, еще и потому, что параллельно с этим Рейхсбанк продолжал все в том же бешеном темпе эмитировать марки обычные. В оборот как раз были запущены банкноты в 10 и 20 миллиардов марок.

Необходимо помнить, что все это время продолжалась тяжелая, угрюмая и в конечном итоге обреченная «битва за Рур». В самом Руре к тому времени настроения царили уже совершенно не боевые. Эмоциональный подъем сменился разочарованием и деморализацией. В Берлине также становилось все более очевидным, что без Рура и рурского угля надеяться хоть на какие-нибудь позитивные сдвиги в экономике Германии не приходилось. Более того, продолжающаяся оккупация Рура теперь уже начала превращаться в фактор, косвенно поддерживающий франк за счет марки – потому что многие рабочие и шахтеры на оккупированных территориях, получая направляемые им берлинским правительством субсидии, спешили поскорее конвертировать их в пусть и не идеальную, но все же более устойчивую французскую валюту. По сути, Пуанкаре все-таки победил – пусть его победа и была пирровой по своей сути, пусть она и чрезвычайно дорого обошлась самой Франции. Перед берлинским правительством Штреземанна стояла нетривиальная задача – как выйти из «битвы за Рур», более-менее сохранив лицо и избежав народных волнений.

26 сентября канцлер Штреземанн приостановил действие семи статей Веймарской конституции, объявил в стране чрезвычайное положение и передал полноту исполнительной власти министру обороны Гесслеру.

Поскольку последний находился в прямом подчинении главнокомандующего Рейхсвера генерала фон Секта, это означало, что со всех практических точек зрения в Германии была введена военная диктатура. В тот же самый день президент Республики Эберт объявил об окончании пассивного сопротивления в Руре.