Василий Рем - Мои рассказы, фантастика и роман. Рожденный в СССР

• Название: Мои рассказы, фантастика и роман. Рожденный в СССР
• Автор: Василий Рем
• Жанр: Современные любовные романы

Мои рассказы. Все, что происходило в моей жизни, я описал в своей книге. Книга пронизана любовью к людям, природе, животным, птицам. Фантастика – это чистый вымысел. Все персонажи, имена и фамилии вымышленные. Роман – это тоже фантастика, но смешанная с реальностью.

---

Авиакатастрофа, о которой не знала страна

Вот подняли нас, первокурсников, по тревоге, нам, уже отслужившим в армии срочную службу, это дело привычное. А те, кто поступал с гражданки, суетятся, попасть ногой в сапог не могут. Но мы им помогаем, как говорится, по-товарищески, передаем свой опыт.

Построились на плацу все с оружием, с боекомплектами, как говорится, по полной выкладке. Проверили, все на месте, все что положено с собой. Дали команду все, кроме автоматов и двух магазинов с боеприпасами к автомату, сдать в оружейную комнату. Так и сделали. Я тогда командовал третьим отделением. В моем отделении, как назло, ни одного бывшего служаки, все с гражданки. Но ничего, подучим, подтянем, будут не хуже других.

Снова нас построили на плацу и объяснили по секрету.

– Упал под аэропортом «Шереметьево-2» самолет с иностранной делегацией, и нас бросают на зачистку местности. Всем все ясно, надо, так надо. Вот знали бы мы тогда, с чем придется столкнуться, так бы не радовались этому специальному заданию. Посадили в машины, и к аэропорту. Километрах в десяти или двадцати от аэропорта нас спешили, и дальше мы пошли колоннами в сторону леса. Не прошли и трех километров по лесу, как увидели черную полосу между деревьями, деревья на этой полосе были срублены почти под корень, и все обгоревшее. Подойдя к этой черной полосе, нас поставили по кругу в оцепление, сменив стоящих там ранее курсантов милицейского училища. После того, как вся полоса падения самолета была оцеплена, из нас выбрали тех, кто уже служил на границе, и поручили зачищать эту черную полосу. Выдали перчатки, целлофановые пакеты и сказали:

– Все, что найдете, складывайте в пакеты, набьете полный пакет, завяжите, оставьте сзади себя и берите второй.

Так мы и делали. Боже милосердный! Чего мы только не находили, думаю, что лучше об этом не писать, кисти человеческих рук, обгоревшие открытые черепа с выпавшими глазами, нам от этого стало сразу дурно, но заблаговременно выданный нам нашатырный спирт приводил нас обратно в чувства. Только теперь мы поняли, зачем нам выдали спирт и повязки. Горелое человеческое мясо, оказалось, имеет сладко-приторный запах. Но об этом хватит. Собирали документы, доллары, детские игрушки. Я так боялся, что мне попадется мертвый ребенок, я бы этого, наверно, не пережил. Но, слава Богу, детей на этом самолете не было, игрушки, оказывается, везли в подарок. Однако среди наших курсантов, правда, из старшего курса, нашелся один, который прикарманил доллары. Как итог, его сразу отчислили из училища и отправили за мародерство в стройбат. В семье не без урода. После всего увиденного на этой страшной черной полосе мы не могли есть мясного дня три. Потом позабылось, привыкли, и учеба снова пошла своей рутинной вереницей дел.

Возмущенные «рабочие»

Вот снова не припомню точно, когда, но дело было где-то в 1975—1976 году, подняли нас по тревоге. Приказали одеться в спортивную форму и надеть перчатки. Команда про перчатки нас удивила, ведь было еще тепло. Но мы люди подневольные и вопросов лишних не задаем. Построили нас и поставили задачу. Как говорится, что и как. Оказывается, со слов командира, к Красной площади идут колонны врагов нашей Родины и хотят нашу страну опозорить на весь мир. Наша задача пресечь эту провокацию, разогнать всех «врагов народа», забрать у них все фотоаппараты, видеокамеры и привести фото и кинопленки в негодность. Одним словом, засветить, чтобы не было документального свидетельства. Посадили нас на автомашины, и вперед. Улица Горького и все прилегающие к шествию улицы были оцеплены сотрудниками милиции. Нас высадили во дворах и разбили на группы по десять человек. Каждой группе уточнили задачу и определили направление к действиям. Я был в группе, которая выходила к демонстрантам в районе памятника Маяковскому. Имитируя возмущенных горожан и простых рабочих, мы начали говорить демонстрантам, чтобы они расходились и не позорили нашу Родину. Началась перебранка, дошло до оскорбления, а дальше пошла драка. Били мы демонстрантов, не жалея их, ведь мы думали, что это «враги народа». Имея подготовку в рукопашном бое, нам долго не пришлось «уговаривать» их уйти. Демонстранты редели, кто-то убежал, кто-то лежал без сознания. За кем-то приехала скорая помощь. Нас всех демонстративно скрутили милиционеры и повели во дворы. Там нас отпускали, и мы с иной стороны здания, снова выбегали и продолжали бить демонстрантов, при этом отбирали фотоаппараты и кинокамеры. Засвечивали пленку, отдавали обратно. Но если фотоаппарат не открывался, просто били его об асфальт, пока не вылетала пленка. В течение одного часа нас задерживали и отпускали так раз десять. Но и демонстранты до Красной площади не дошли. Их зачинщиков арестовали, остальные разбежались по домам. Сейчас я понимаю, что это было плохо, что нельзя так делать. Но тогда я был патриот своей родины СССР и за Родину готов бить любого, только прикажите. Потом оказалось, что это была демонстрация против запрета правительства СССР о выезде евреев из СССР. Приношу свои извинения всем демонстрантам, которых по приказу командования избивал у памятника Маяковскому.

Был еще один случай, когда вы засвечивали пленки. Подняли нас по тревоге и по полной выкладке привезли на Красную площадь. Все шептались, мол, война, что ли? Но когда нас высадили из машин, мы увидели, что горит здание гостиницы «Россия». Все вокруг кричат. Нас быстро поставили в оцепление, и всех, кто пытался фотографировать, мы предупреждали о запрете на фото. Но если кто-то не слушал нас, вырывали фотоаппараты и засвечивали пленки. В те времена не было сотовых телефонов, да и фотоаппаратов было не густо, не говоря о фотокамерах. Так что мы быстро управились с этими непонимающими. Но пришлось увидеть и ужасы горящих и падающих с верхних этажей людей. Страшная это картина, когда горящий человек летит вниз с двадцатого этажа. Пока он долетает до асфальта, вся одежда на нем успевает сгореть. После удара об асфальт от упавшего отлетали части тела и брызги крови в виде фонтанов. Жуткая картина. Я уже не говорю об истошных криках падающих и горящих заживо людей. Хочется все это забыть, но не забывается.

Диверсанты

Изучая документы, которые могли мне помочь хорошо подготовить бойцов, я получил допуск для работы с документами не только с грифом СС, но и ОВ. Это в основном документы времен Великой Отечественной войны. Особое внимание уделялось диверсионным и мобилизационным ресурсам бойцов и командиров.

Там было написано, что один офицер-пограничник в тылу врага должен в кратчайший срок собрать не менее роты повстанцев, вооружить их и обучить диверсионным методам войны с врагом. Судя по документам, такие специалисты у нас были в период войны, и они реально били фашистов в их тылу, используя местное население, отступающих бойцов Красной армии и убегающих от немцев жителей захваченных районов.

Я очень кропотливо изучал этот опыт и понимал, что уже могу реально проводить такую работу, если придется. Но среди документов я нашел то, что нигде и никогда не озвучивалось, ни в одном военном или послевоенном документе, книгах, рассказах. И это касается пограничников.

Шли бои на подступах к Москве, немцы уже начали понимать, что русские морозы – это не шутка, и начали применять для согрева наши методы. То есть шнапс или спирт, а офицерам выдавали коньяк.

Так вот, одна из немецких танковых дивизий, которая должна была сделать в ближайшие дни рывок и прорвать оборону Москвы, приняла очередную порцию горячительного напитка и улеглась на отдых. Часовые и боевое охранение были выставлены с немецкой щепетильностью. Ничего не предвещало беды. Дул легкий, но колючий ветерок с морозцем, сверху сыпал мелкий снежок, затрудняя видимость.

В это время курсанты Московского пограничного училища получали боевую задачу на проведение дерзкой акции в тылу противника. Конечно, накануне этой акции была проведена сильнейшая разведка и тренировка курсантов. Все было отработано до автоматизма. Как известно, в то военное время курсантами были солдаты, прошедшие службу на границе, а многие и участвовали в боях с немцами и в боях на границе. Получив инструктаж, они сдали все свои документы и, одевшись в белый камуфляж, получили ножи разведчика, гранаты и револьверы – самое надежное легкое оружие войны.

Дерзость вылазки заключалась в том, чтобы попасть в расположение немецкой танковой дивизии, без единого выстрела снять часовых, боевое охранение и вырезать все экипажи танков. Благо, разведка показала, что бдительности у немцев, как ни странно, тогда не доставало. И вот, настало время «Ч»: курсанты, разбившись на группы по пять человек, вышли в направлении немецких позиций. Успешно пройдя линию фронта, без труда попали в расположение танковой дивизии. И где эта пресловутая немецкая бдительность? Измотанные боями, обстрелами и замерзшие от мороза, часовые были сняты без единого писка, потому что они все дремали на посту. Далее пошла работа, от которой стынет кровь в жилах: резко, закрывая рот одной рукой, курсанты наносили единственный смертельный удар ножом в сердце или сонную артерию. Тихо переходя от одного фашиста к другому, они кромсали немецкую «железную машину». Руки и маскхалаты были залиты кровью немцев, но в темноте этого не было видно, да и не до того было.