Татьяна Масс - Рассказы русской француженки. Проза и публицистика

• Название: Рассказы русской француженки. Проза и публицистика
• Автор: Татьяна Масс
• Жанр: Русское современное

«Рассказы Татьяны Масс обладают особым свойством: в них все наглядно, все живет, действует, меняется, меняет. И героев и читателей. Эти удивительные рассказы не просто читаешь. Их видишь. В русской литературе немного таких кинематографических писателей». Л. Н. Нехорошев, редактор, гл. редактор киностудии «Мосфильм» (1954─1982)

---

На выходе полная улыбающаяся женщина дала ей какую-то бумажку. Она равнодушно взяла её и уже на улице прочитала: «Если вы в беде, приходите к нам: мы расскажем вам о Том, Кто любит вас всегда. Бесплатный обед». «Бесплатный обед» – автоматически отметив эти слова, она спрятала бумажку с адресом и пошла на вокзал посидеть в тепле. Там она смотрела на пассажиров, на всю эту вокзальную суету, и время до обеда пролетело быстро. Пассажиры не обращали внимания на обычную клошарку, и ей было комфортно там.

Приближаясь к адресу, указанному в приглашении, она прошла мимо дома, в котором жил и творил тот, кто придумал название «экзистенциализм». Нет Бога, нет смысла. Только темнота бессмысленного существования, в которой мерзнёт одинокое человеческое существо.

В небольшом зале с распятием на кафедре было уже много людей. На кафедру вышли две женщины и стали петь тонкими голосами. В слова она не вслушивалась, чуть не заснув в тепле. Потом другая женщина начала читать Библию и рассказывать о Христе. Ей стало скучно. Все эти рассказы она уже слышала. Женщина на кафедре начала всхлипывать. Вторая подбежала и подала ей носовой платок.

Ей вдруг стало невыносимо оставаться здесь. Поднявшись, она пошла к выходу. Но там её остановили: «Не покидайте нас, мы любим вас!» Посмотрев в эти сытые и довольные лица, она вдруг резко толкнула в плечо одну из ласковых женщин, да так, что все обернулись на крик и треск стульев, принявших грузноватое тело милосердной дамы, и вышла на улицу.

Из-за этого собрания она пропустила время обеда в Армии де Салют, пришлось отправляться на овощной склад. Новенький, широкоплечий румяный мужчина, расталкивая толпу, налетевшую на ящики с мандаринами, матерился по-русски. Хохол – поняла она по акценту.

– Ну шо вы за люди! Пропустите, устрицы, подвиньтесь!

Когда он приблизился к ней, выбиравшей среди гнилья крепкие мандарины, она сказала ему:

– Пшёл на хер!

Он выпучил глаза. Опомнившись через секунду, пошёл на неё нахрапом:

– Ах ты, старая блядь! Ды я тебя щас урою!

Она посмотрела на него спокойно и твёрдо. Он сник.

Вечером, укладываясь на ночлег, она подумала, что сегодня будет вспоминать свою школу, свою подругу Наташку и ещё кое-что из детства. Сколько прошло лет с тех пор, как она живёт так, она не знала. Не помнила даже точно, сколько лет Максиму – двадцать восемь или тридцать?

2012. Париж

Крабы в тумане Рассказ

Выйдя из ворот клуба, Даниела закурила мужским жестом и тут же, спохватившись, приняла изломанную позу ― она понимала, что если он не выйдет за ней, то больше она его никогда не увидит.

Ну что ж я такая глупая девушка! ― эта привычная аффирмация придала ей куража, но он всё не показывался из «Папийон де ля нуи».

Она медленно пошла к стоянке. От раскалённого асфальта тянуло жаром, а её ноги просились прямо в стакан мартини со льдом: шпильки в жару ― это мука. Силой воли Даниела прекратила поток жалоб от своих припухших нижних конечностей, резонно, с нажимом спросив себя: «А как же иначе?»

Сев в машину, она скривила рот самой себе в зеркало ― «А я ведь была уверена…» Перебирая в памяти все знаки, пророчившие перспективное ухаживание, она резко взяла с места, взвизгнув покрышками.

Странный, незнакомый сигнал мобильника вдруг раздался в салоне.

Даниeла, резко тормознув на красный, не понимая ещё, в чем дело, взяла с сиденья телефон и ответила жёстко:

– Да!

– Мадам, ― вкрадчивый голос с акцентом прошептал ей в ухо те слова, которые она и ждала от него, ― не хотели бы вы продолжить наш вечер?

– Давайте продолжим его завтра, сегодня я уже подъезжаю к моему дому.

– Завтра я уезжаю из Парижа.

– Встретимся, когда приедете в следующий раз, ― не сдавалась Даниела.

Мужчина засмеялся и прекратил разговор.

– Ни фига себе ― даже телефон подсунули в салон! ― громко расхохоталась она.

У освещённого подъезда стояли два пикапа. Два громадных телохранителя, которых она сразу же узнала, прохаживались возле входной двери.

Даниела, тормознув, опустила стекло.

– Вы ко мне?

– Да, мадам, ― с сильным восточным акцентом ответил один.

Второй, не понимая о чём речь, со значением наблюдал за этими переговорами.

– Вы ― собирать вещь и ехать с нами!

– Никуда я с вами не поеду, мы ни о чём ещё не договорились!

– Ехать! ― первый сделал знак второму, и тот фыркнул ей в лицо из баллончика.

* * *

И зачем нужно было это делать? Я бы и так приехала, ― сказала Даниела ему за завтраком на корабле, прикладывая руку ко лбу. ― У меня теперь вот голова болит!

– Это не от этого, ― улыбнулся он ей неотразимо, показав сквозь чувственные губы и прекрасные зубы («Ах, какой мужчина!»). ― Ты слишком много выпила аперитива вчера вечером в клубе.

И, беря её руку в свою, удивился:

– Какая у тебя крупная рука, почти как у мужчин.

Даниела отмахнулась:

– А рост у мужчин почти как у меня.

– Ты действительно высокая, крупная женщина. Как верблюдица ― чуть угловатая и чувственная.

Море плескалось в борт, свежий ветер приносил с собой обещание всевозможных радостей бытия, она задумалась ― что это за уверенность в праве определять поступки другого человека? Для неё было очевидно, что этот месье ― баловень судьбы, из тех, кого называют сильными мира сего, но для такой свободы обращения одного богатства не достаточно ― она встречалась в своей жизни с богачами из разных стран ― и почти всегда те чуть заметно старались преувеличить свой светский опыт перед ухищрённой и эффектной парижанкой.

– Ты ― арабский шейх? ― после долгой паузы спросила она.

Он, задумавшись, смотрел на море.

Ты ― арабский шейх…

Да она же знала это, ещё когда он только вошёл в «Папийон де ля нуи» в сопровождении телохранителей ― вошёл, как будто оказывая честь клубу и людишкам, крутившимся там от скуки; она тотчас унюхала его ауру уверенности, богатства и власти над простыми смертными, данной ему от рождения. Она сразу же сказала себе: «ЭТО ― ШЕЙХ!»

Он молчал.

Она решила покапризничать перед шейхом ― это поднимало её самооценку.

Надув губы, она шлёпнула его по руке:

– Ну и куда ты меня везёшь на этом корыте?

– Ну, а зачем тебе знать, куда мы едем?

– Ни фига себе! Я ж не швабра для мытья туалетов ― мне нужно знать, куда и зачем ты меня похитил!

– Ну, а если ты узнаешь, что тебя похитили для гарема?

– Какого ещё гарема?! ― некрасиво взвизгнула Даниела. ― Я же ненавижу баб, завистливых и глупых! У меня начинается клаустрофобия в их обществе! А в гареме они сидят, помыв голову, расчёсываются и считают, сколько раз переспал с ними их владыка. На хрен мне это надо! Я не поеду в гарем, я хочу домой, в Париж, поворачивай обратно!

Он любовался на её якобы искреннее возмущение и хохотал.

– Я же не собираюсь жениться на тебе ― парижской проститутке ― что ты подумала! ― В конце концов ему надоели её прокуренные вопли. ― Поживёшь в моём гареме, сколько я захочу ― потом отправляйся домой.

– Сколько ты мне заплатишь?

– Посмотрим.

Даниела задумалась: такого с ней ещё не случалось, сколько можно с него стрясти?

– Я вообще-то беру за ночь пятьсот, ― преувеличила проститутка.

– О'кей! ― ему уже надоело с ней говорить о делах.

Но ей мало было просто «о`кей».

– Может, заключим контракт?

– Замолчи, не порти завтрак своей жадностью.

– Нет, мне нужен контракт, ― настаивала Даниела, и её руки от волнения вспотели.

Он сделал знак рукой, и к ним тут же приблизился телохранитель.

– Если ты ещё заикнёшься о деньгах, он отвезёт тебя домой, в твой любимый Париж.

– На чём? – удивилась Даниела.

– На катере, а потом на самолёте, ма шери.

Она, замолчав, начала ковырять креветки.

В конце молчаливого завтрака она лишь заикнулась недовольно:

– Вся моя одежда и обувь остались дома…

– Напиши свои размеры, мои люди купят тебе всё необходимое.

Но на это Даниела согласиться не могла:

– Я куплю всё сама! И притом самого лучшего качества! Раз я еду в гарем!

* * *

У неё были причины настоять на своём ― только она сама должна была выбирать, примерять, решать, подходит ли ей тот или иной топ, юбка или туфли ― дело не в капризах: Даниела была вовсе не капризной, и вовсе уж не такой избалованной, как она изображала себя перед Шейхом ― парижанки довольно прагматичны и сдержанны наедине с зеркалом в примерочной. Дело было в том, что её тело имело множество удивительных характеристик, на которые и обратил внимание шейх, взяв её за руку. Её локти, запястья, колени, щиколотки были очень крупными, мужскими, и ей приходилось серьёзно относиться к своему внешнему имиджу, тщательно выбирая себе одежду и особенно обувь, размер её ноги был редким даже для мужчины ― сорок пятый. Чтобы не казаться неуклюжей, чтобы производить впечатление женственной и слабоватой, Даниеле приходилось покупать обувь на высоченных шпильках, отказаться от мини, наклеивать ресницы, носить лёгкие шарфы, много бижутерии, отвлекающей внимание от её костистых суставов. Она предпочитала казаться вульгарной, но не мужественной, глуповатой, но не рациональной. Такой, по мнению Даниелы, должна быть настоящая женщина.