Джонатан Кэрролл - По ту сторону безмолвия

• Название: По ту сторону безмолвия
• Автор: Джонатан Кэрролл
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005

В жизни Макса Фишера все складывается удачно. Его комикс «Скрепка» пользуется устойчивой популярностью у широкой публики и благосклонностью у высоколобых критиков, его новая любовь Лили отвечает ему взаимностью, а ее десятилетний сын Линкольн души в нем не чает. Но в прошлом, по ту сторону безмолвия, таятся призраки, угрожающие его счастью, рассудку и самой ткани бытия...

---

На работе ее все любили и ценили, даже мизантроп Гас. По тому, как на нее смотрели и спрашивали ее мнения, видно было, что Лили для них особенная, что ее высоко ценят как личность и как арбитра, способного понять все аргументы спорщиков и, как правило, беспристрастного в оценках.

Все это я узнал за один день. После ленча я вышел на улицу, жара и солнечный свет обрушились на меня, как звук тромбона, и на мгновение почувствовал себя оглушенным. Но что меня оглушило — то, откуда я вышел, или куда? На коробке спичек из ресторана я нервным почерком записал адрес и номер телефона Лили.

Когда Ки подогнал мою машину, рядом с ним на пассажирском месте восседал Кобб.

— Он всегда так?

— Нет! Он послушный пес, но иногда машина ему нравится, и он просто в нее залезает.

— Разве никто не возражает?

— Еще как! Многие приходят в ярость. Тогда Ибрагим угощает их бесплатным обедом.

Я сел в машину и посмотрел на старого пса, который и не пошевелился, хотя Ки уже открыл дверцу с другой стороны и звал его.

— Мне нужно ехать домой — ты не против?

Кобб не удостоил меня взглядом. Я едва не потрепал его по голове, но вовремя вспомнил предупреждение Лили. Спустя некоторое время пес душераздирающе зевнул и медленно вылез из машины.

Когда я ехал домой, в машине пахло приятно и непривычно — борзой, надеждой, возбуждением.

* * *

Моя приятельница Мэри По — самый бессердечный человек из всех, кого я знаю. Она частный детектив, специализируется на бракоразводных процессах. К тому же Мэри страстная поклонница «Скрепки» и частенько рассказывала мне истории из своей практики, которые я смог потом использовать в комиксах. В тот вечер — я работал, и все еще наслаждался воспоминаниями о прожитом дне — она как раз позвонила.

— Макс? Есть для тебя сюжет. Не знаю, подойдет ли, но все равно смешной до чертиков. Знакомый полицейский рассказал, что им позвонила женщина, только что переехавшая в шикарную новую квартиру где-то на бульваре Сансет. Сказала, что выходила из дома и услышала, как кто-то зовет на помощь. Но самое странное, что «помогите» кричали тихо-тихо, понимаешь? Не «помоги-и-ите-е-е-е!», а «помогите», вполголоса, чуть ли не полушепотом. Ну, туда посылают патрульную машину, и эта женщина показывает им квартиру. Они, конечно, прижимаются ухом к двери, и точно — оттуда едва слышно доносится: «Помоги-ите»… Бах! Полицейские высаживают дверь и врываются внутрь. Женщина, которая их вызвала, идет следом, посмотреть, что там стряслось. В гостиной — ничего. На кухне — ничего. Опа! Угадай, что они видят в спальне. Совершенно голую женщину, привязанную к латунной кровати. Садо-мазо, так? Еще лучше — на полу рядом с ней лежит парень в костюме Бэтмена и не шевелится. Похоже, что мертвый… Самое пикантное: выясняется, что два голубка — муж и жена. Единственное, что их возбуждает, — когда он ее связывает, потом наряжается в костюм Бэтмена, залезает на комод рядом с кроватью и прыгает на супругу с воплем «БЭТМЕ-Е-Е-Е-ЕН!!». Только на сей раз чертов романтик промахнулся и треснулся черепушкой о столбик кровати. Он провалялся на полу больше часа, и супружница боялась, что он убился, но стеснялась своего вида и потому кричала «помогите», но очень тихо, в надежде, что только подходящий человек услышит и придет.

— А Бэтмен что, погиб?

— Не, отделался сотрясением.

— Мэри, история хорошая, но не для комикса. Послушай, тут вот какое дело. Ты бывала когда-нибудь в ресторане «Масса и власть»?

— Нет.

— Помнится, я как-то оказал тебе услугу. Как насчет того, чтобы вернуть мне долг?

— Наоборот. Это я оказала тебе две.

— Ох ты. Может, доведем счет до трех? Мэри вздохнула:

— Схожу за бумагой и ручкой.

— Не надо. Просто наведи справки об этом ресторане.

— О ком-то из персонала в особенности?

— Просто общий взгляд.

— Что вдруг?

Я подумал, не соврать ли, но зачем?

— Я познакомился с одним человеком, который там работает, и хочу знать…

— Как романтично, Макс. Знакомишься с женщиной и немедленно требуешь собрать о ней сведения. Как ее зовут?

— Лили… Нет, слушай, ты права. Это ужасно. Забудь. Забудь о моей просьбе.

— Эй, не пойми меня превратно — сейчас без этого не обойтись. Вроде бы так приятно влюбляться… Знакомишься с кем-то и приходишь в восторг, но переспать вы не можете, потому что, кто знает, вдруг у него СПИД, и пожениться не можете, потому что каждый второй брак распадается, и вообще непонятно, кто кому должен дарить цветы в наш век эмансипации… Если все-таки захочешь, чтобы я занялась этим делом, скажи. Люблю, когда ты мне обязан.

— Ладно. Как Фрэнк?

— Как всегда. Он выступает на выходных. Хочешь сходить?

Мужем Мэри был не кто иной, как Фрэнк Корниш, более известный как «Гвоздила», в прошлом чемпион мира по вольной борьбе. Любимое развлечение Мэри состояло в том, чтобы ходить на его матчи, сидеть возле ринга и освистывать мужа. Несколько раз я ходил вместе с ней и большую часть времени занимался тем, что втаскивал ее обратно в кресло. Одним достопамятным вечером Гвоздила перегнулся через канаты, угрожающе ткнул пальцем в жену и прорычал: «А пошла бы ты, крысиха…». Дома они смотрели фильмы Престона Стерджеса, читали фантастику, и жена им командовала. Но его это, впрочем, вполне устраивало. Я никак не мог взять в толк, на чем держится их брак, хотя мы часто встречались. Фрэнк с Мэри постоянно ссорились на людях, у них даже мирные минуты напоминали напряженную паузу между вспышкой молнии и раскатом ее медлительного супруга, грома. Вот-вот, сейчас…

И тут меня осенило.

— А можно мне два билета?

— Два? Ага, хочешь пригласить Мисс Ресторан?

— Почему бы и нет? Трудно придумать для первого свидания что-нибудь романтичнее, чем матч по борьбе среди тяжеловесов.

— Умно, Макс. Она либо придет в восторг, либо с воплями сбежит. Будем надеяться, что она не окажется еще одной Норой.

— Аминь.

Моя последняя подружка, Нора Сильвер, блестящая и нервная, работала иллюстратором медицинских учебников. Она обожала путешествовать, и мы побывали во множестве мест, куда я без нее в жизни бы не отправился. Нора рассказывала удивительные истории: как чуть было не добралась до Мекки, как ручной питон ее бывшего приятеля выбрался из сумки в ее машине и пять дней прятался где-то в приборной доске. Она обладала чувством юмора и до сих пор жила с по-детски подкупающим ощущением чуда. И то и другое помогало Норе справляться с природным пессимизмом и с убеждением, что жизнь — лишь набор беспорядочно сталкивающихся атомов и событий. Я привык к ее приступам мрачного настроения, а она, казалось, свыклась с моей неумышленной замкнутостью. Какое-то время, несколько месяцев, мы чувствовали, что идеально подходим друг другу, и готовились к совместной жизни. Или так думал я.

Затем как-то ночью Нора призналась, что начала встречаться с каким-то летчиком. Так она описала его в первый раз: «Он летчик, летает на самолетах». Словно его профессия была достаточным оправданием ее измены. Мы лежали в постели, лишь десять минут, как закончив заниматься любовью, в том текучем неведомом мире, где правда имеет свойство подниматься, как туман, над потом и приятной опустошенностью акта.

Почему романы так часто начинаются и кончаются сексом? Что в нем толкает нас на непостоянство и измену? Допустим, Нора боялась еще крепче привязаться ко мне, или ее летчик обладал неотразимыми достоинствами, которых я не имел, — все равно я не мог, честно, не мог понять ее поступка, решения, выбора… как ни назови.

Мэри По не сомневалась, что знает причину.

— Она трахнулась с ним, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь. Все просто. Макс, я тебя знаю чуть ли не всю жизнь и люблю, но ты ведешь себя так, будто жениться — то же, что выровнять самолет и сесть на авианосец. Пока не добьешься во всем совершенства, садиться не станешь. Но корабль-то в море, и его качает туда и сюда! Сколько можно колебаться, примериваться и ждать идеального момента для посадки? Надо делать, что можешь, а дальше полагаться на Бога и Провидение.

— Я считаю, если уж что-то начал, то надо продолжать.

— Может, Норе казалось, что ты еще не начал?

— Вздор! Есть верность и доверие. Всем известно, что это такое.

Мэри положила мне руку на голову и медленно провела по горячей щеке.

— Согласна, милый. Я каждый день кисну из-за этого на работе. Видишь, как люди только поджидают удобного момента, чтобы захапать как можно больше, а стоит им попасться на горячем, начинают хныкать, как шестилетки: «Это не я! Я ничего не делал! Уа-уа!» Потому-то мне и нравится Фрэнк: он тупой, но добрый и ему можно доверять. На него ни одна женщина, кроме меня, не взглянет.

Мои отношения с Норой все ухудшались, и под конец мы стали похожи на двух собак, облаивающих друг друга из-за металлической сетки. Надеяться было не на что. Последний раз, когда мы с Норой спали вместе, нам было так хорошо — ничего подобного мы не испытывали уже многие месяцы. Мы с ней с грустью говорили об этом, пока не зазвонил ее телефон. Нора схватила трубку, до того как включился автоответчик. Послушала, сказана: «Я перезвоню», потом усмехнулась, услышав ответ. Я оделся и ушел. Месяц спустя я получил открытку из Музея Робин Гуда в Ноттингеме, Англия. На обороте оказалась выведенная безупречным почерком Норы цитата: «Она могла бы стать добродетельной… если бы кто-нибудь постоянно держал ее под прицелом».