Виктор Елманов - Ты слышишь ли меня? Литературно-художественный альманах

• Название: Ты слышишь ли меня? Литературно-художественный альманах
• Автор: Виктор Елманов
• Жанр: Русское современное

Литературно-художественный альманах. Рассказы и стихи для взрослых и детей. Публицистика, краеведение, творчество детей.

---

Два стихотворения

1

Повезло ей на старости, значит,
со снохою и сыном живет,
а обидят, случится, – не плачет,
а на кухне сидит и поёт.
В этой песне ни складу, ни ладу,
всё здесь как-то не так, невпопад,
белы ангелы квохчут над садом,
черны аггелы бочку смолят,
расцветает на кладбище верба,
а на облаке люди живут,
паляницу пшеничного хлеба
беспризорники в торбе несут,
едет муж из германского плена,
на телеге высоко сидит,
и по тракту чумацкому сено
золотое летит и летит.
Груба топится – варится вишня,
Внук-худышка с заедой у рта…
Вот поёт – и обида всё тише,
всё яснее детей правота.
Понимает – сама виновата,
что таить ей, старухе, греха:
глуповата она и бестактна
и, вдобавок, скупа и глуха.
Передумает, переиначит,
ум – подводит, да сердце – не врёт.
было б горе, а то вот – не плачет,
пальцы жменькой – сидит и поёт.
Может, есть в этом пенье нескладном,
в светлом пенье над тихим житьём,
то, что люди зовут бытиём,
то, чему и названья не надо?
Может, есть правота здесь повыше
торопливых и мелких забот?
Вот поёт – всё нескладней, всё тише,
и о чём уже – кто разберет…

2

На суржике, то бишь, на дивной смеси,
хохляцких и кацапских слов и фраз
чирикать начинала…
Чудный час!
К восторгу нашему,
любителей инверсий,
загадок, крестословиц и шарад…
Нам, детям, и просить не надо – в лад
сама вдруг заворкует, запоет:
понятно всё, и всё наоборот —
и буквы кувырком, как акробаты,
и речь – то в рост, то, как трава примята.
Слова – то шествуют в обнимку, словно братья,
а то порознь стоят, как на горе распятья. Ах, бабушка Галина Беднякова,
что видела и знала ты такого,
что я хотел и не сумел спросить?..
Вот жить как спрашивал…
– Та надо, Юрка, жить…
Еще вот спрашивал: «В войну варила мыло?
А из чего?“. „Та из того, шо было.
И тямы не было, ту мутоту варить».
И мы смеялись: «Ну и пошутила!».
Твой абрикос над хаткою беленой
растет ли ввысь? Пумпяночки цветут
в златых венцах? А вишни? А зеленый
плющ у забора?.. Там не так, как тут?
Не там же три войны и два голодомора?
Не там сиротство, смерть, беда разора?
Не там у горла – полицая нож…
Не там же, нет, где ныне ты живешь?
Так много слов ты унесла с собой,
как ветром пуха из херсонских плавней
протокой тихой над лихой водой —
рябь терний горьких, детских упований.
Но слова главного, завета дорогого
не вспомнить мне, да и сестра забыла,
хотя бабуля Галя Беднякова
об этом только нам и говорила,
прижав к себе, как бы оберегая
от ляд земных недалеко от рая.

Предчувствие

1. …и вот уже неделю или две
царит в природе некая истома…
И ранним утром выходя из дома,
к автобусу спеша в толпе людей,
предчувствием томим, ждет поселенец грома
или письма с бедой…
Хлопок дверей!
Однако не теракта, ни погрома,
ни весточки… Чудак ты, ей же ей!
Но с каждым днем кручина всё сильней.
В неведенье – душа тоской ведома.
2. И вот уже – тысячелетья два назад —
кудельки облаков колышет небо
и древнепалестинский Арафат
пасет гусей или торгует хлебом.
И всё бы так, но воздух напряжен,
и мир вдоль кромки словно обожжен,
и черепаха черепом Аллаха
как артефакт торчит средь каменюг и праха.
Но, впрочем, эта быль древна как небыль.
На убыль день – умолкни, кто б ты не был!
3. И вот уже арба пылит в Ефес.
Храм Артемиды издали видати.
В повозке – чин, посланником небес,
особенной какой-то важности и стати.
Да кто такой?!? По нам – простой почтарь.
Но то – сейчас, а то, вестимо, – встарь!
Опасен путь от моря-окияна,
и после встречи с татем ноет рана.
Пустыню смертную и скальный перевал,
сил не щадя, он преодолевал.
Знать, почта доставлялась там исправно.
Но поздно слишком всё, но слишком рано…
Из сна кошмарного, как пасть Левиафана,
себя изьяв на треть,
в кимвал
колотит полоумный пономарь:
ВЛАДЫКЕ С ПАТМОСА ПАКЕТ ОТ ИОАННА!

Анастасия РАЗГУЛЯЕВА

Пес беспородной тоски
Точит червем нутро.
Штопаные носки,
Сцеженное ситро.

Злая потребность – быть,
Горькая – определять.
Это не заячья прыть,
А соловьиная стать.

Вневременной разрыв,
Маленькая швея.
Североморский налив,
Стертая колея.

Потусторонних зим
Неизлечим набат.
Ты одинокий мим,
Переходящий над.

* * *

Розовые огни.
Хвою несут во двор.
В спящего загляни —
Вымытый коридор.

Скрытые зеркала.
Смятая полутень.
Сыплет из труб зола
В предновогодний день.

Крышечные дома,
Солнце в зимнем саду.
Может, и я сама
Завтра из жизни уйду.

* * *

Мраморные дворцы.
Факелов дымный вздох.
Мехом зимней овцы
Мир ослеп и оглох.

Отшелестели балы,
Светская суета.
Не короли голы,
А колыбель пуста.

Будет июль или март,
Разницы никакой.
Между охот и карт
Лист в колее с водой.

* * *

Вырваться
не жалея
срамного задатка
без лица
от горя шалея
наперво сладко
В дым
перелиться
кличем стозвонным
недо-любим
перепелица
просекам сонным
им
Весны туманят
скатные росы
треснет вдали
суженый глянет
русые косы
на млечной мели

* * *

Руки усталые
руки печальные
не откажи
прими
волости малые
волости дальние
не отложи
взгляни
улочки сонные
улочки синие
небом прикушен
луг
завороженные
в май уносимые
душен
гусиный лук
к лету
до дождичка
выйти за изгородь
свистнуть
– А ну где край
– Нету нисколечко
слезы повыклевать
сникнуть
а есть ли май
Белые лебеди
лютые вороги
глаз голубая тьма
в людях лишь нелюди
городу дороги
знаю давно сама
четные стороны
желтые лютики
на перекрестках лишь
вещие вороны
гибкие прутики
брызги известки
в тишь

* * *
Переживают игру
Между блинов и котлет.
Белым мелом затру
Строчки в книге примет.

Сквозь цветное стекло
Нервы, как провода.
Молоко потекло
По плите, в никуда.

Острие лепестка
По живому скребет.
От свистка до свистка
Будет вздох или год.

Веретена поют
О простывшем тепле.
Бесприютен уют
На бездомной земле.

Виктор АКАТОВ

В прострелянном солнцем лесу
блуждаю и выход ищу.
Не слышно ни шума машин,
ни криков детей и мужчин.

Куда путь держать? Невдомёк.
Устало присел на пенёк…
Достал из котомки харчи…
И вдруг увидал я… лучи!

В прострелянном солнцем лесу
лучи освещали листву,
сквозь тени куда-то неслись,
как будто их ждал где-то приз.

Тут щелкнуло что-то в мозгу —
наверно и я так смогу,
и мысль пробудилась во мне:
идти по лучистой волне
туда, куда солнце их шлет,
где к выходу, верно, есть ход…

Так всё и блуждаю
и выход ищу
в прострелянном солнцем
житейском лесу.

* * *

Вот моросит весенний дождик
мельчайшей пылью на снежок.
Когда ж приедешь ко мне в гости,
родной, любимый мой дружок?

Уж скоро этот дождик скромный
неспешно смоет все снега,
своей неспешностью любовной
наполнит влагою луга.

А ты в делах летаешь где-то,
весенней тучкою паря.
Мой милый друг, уж скоро лето —
наполни влагою меня.

МАРИИ ЧАПЫГИНОЙ

Сегодня вновь задело время
прикосновением к щеке…
Не возвращайся к старой теме,
твоя рука – в твоей руке.

Не став рабой, ни Буратино,
ни ступой с Бабою Ягой,
распутав жизни паутину,
нашла свой ключик золотой.

И сквозь волшебную завесу,
не забывая февраля,
идешь по жизни ты принцессой,
творя судьбу из хрусталя.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Что-то кольнуло…, и вот
сон отступает опять…
Всплыл вдруг далекий фокстрот,
женщины стройная стать,

синий в горошек сатин
плавно мелькает меж пар..,
тает во рту сахарин..,
в лампе коптится нагар..,

волосы треплет рука..,
теплая мягкая грудь,
словно перин облака,
манит и тянет уснуть..,
и, усыпляя, мне шлет
веру, любовь, исполать
детства далекий фокстрот,
женщина, видимо, мать…

Мармелад

Ну, вот и всё, что между нами было.
Огонь дрожит, и струны дребезжат.
Ничто бы нас, поверь, не разлучило,
лишь слухов вздорных сладкий мармелад.

Видать, мы сами в этом виноваты:
на сплетни сладкие доверье разменяв.
Ну, вот и всё. Упала мгла расплатой,
вдруг расколов пленительную явь.

Как видишь, мы, обидев подозреньем,
впустили сами в души едкий мрак.
Ужель любви распались наши звенья?
Вдали горит спасительный маяк.
Куда же деть, что между нами было?
Ведь струны душ во тьме ещё звенят,
а ночь пройдет, но чтобы дни светили,
давай забудем слухов мармелад.

ГУБЫ