Виктор Елманов - Ты слышишь ли меня? Литературно-художественный альманах

• Название: Ты слышишь ли меня? Литературно-художественный альманах
• Автор: Виктор Елманов
• Жанр: Русское современное

Литературно-художественный альманах. Рассказы и стихи для взрослых и детей. Публицистика, краеведение, творчество детей.

---

Дома, вместо того чтобы заняться делом, уселась напротив телевизора. Показывали светские новости. Про коллективное самосожжение сектантов в Курске, про гастроли симфонического оркестра. Показали даже коротенький сюжет о «Звездной армаде», которая вот-вот должна стартовать от орбиты. «Армада»… Русская версия американского «Ковчега». Десять лет назад этот проект называли «детищем академика Кротова». А я гордилась знаменитым папой.

Корабли «Армады» битком набиты генетическим материалом Земли и землян. Растения, животные, люди. Рыбы, птицы, насекомые…

Наивный порыв отчаявшихся ученых, которые точно знают, что мирное наше, стабильное желтое солнышко через сто лет перестанет быть таковым. Собственно, уже перестало. Необратимые процессы в его недрах уже начались. И вероятность ошибки с каждым годом все меньше и меньше.

На кораблях «Армады» и люди полетят. Кто-то в анабиотическом сне. Кто-то нет. И если полет может осуществляться автоматически, то за сложным оборудованием, за всеми этими инкубатарами-хранилищами нужен обязательный пригляд.

Отец мало рассказывал. Он вообще со мной мало говорил. Я его жалела.

Понимала всю бессмысленность их потуг, и жалела. Молилась за них.

Слишком мало шансов. Вспышка неотвратима, как приход весны…

Выключила телевизор. Зашла в Интернет. В почтовом ящике болталось одинокое письмо, датированное прошлым месяцем. Спам.

Все. Нет никаких старых связей. Завтра начнется другая жизнь. Я ее жду. Жду? Конечно. Конечно.

Когда позвонили в дверь, я побежала открывать почти с облегчением. Муторное ожидание прощального визита Ярослава Смирнова не давало спокойно сосредоточиться ни на одной мысли. И вот…

– Привет, крольчатина. Можно войти?

– Заходи.

– Тускло у тебя. Болеешь?

– Нет.

На нем серая водолазка и черные брюки. Прическа, чуть сбита ветром, но он этого не заметил. Общее ощущение легкой небрежности при идеальном вкусе. И эта язвительная улыбочка уже наготове. Уже работает.

– А братец где?

– Уехал. К тете. Я только что проводила.

– Правда?

Эта новость отчего-то обрадовала моего гостя. Не сильно, а так… в меру.

– Да.

– Ну, даже чаю не предложишь?

– Пойдем на кухню.

Действительно. На кухне спокойней. В гостиной мне как-то не по себе в его компании.

Да здесь и светлей. Можно исподтишка подглядывать за гостем. Пускай это некрасиво и неправильно… но…

А вид-то у него усталый. Я бы даже сказала, измотанный вид. Интересно, где он работает?

Я заварила чай, вынула из холодильника банку варенья. Нарезала булку.

Спросил:

– Ну, как, уже твердо все решила? Завтра пойдешь в общину?

– Да.

– Отцу бы не понравилось.

– Да что ты об этом можешь знать? Не думаю, что он бы даже заметил…

– Заметил бы. Он тебя очень любит… любил.

– Вы были знакомы?

– Да. Я работал у него в программе.

– Так ты один из этих… из «Звездной армады»? Понятно.

– Что тебе понятно, Кролик?

Обмануть нормальный ход истории. Лишить людей… сотни людей… спасения. Истинного и главного. Разве можно это отнять? Разве можно решать за других?

Я повторила вслух:

– Вы лишаете своих добровольцев шанса спастись. Надежда, которую вы дарите, она призрачная. Она отсрочивает неизбежный конец, но не отменяет его. И тогда, когда все человечество встанет пред Богом… Что вы даете вашим добровольцам? Вместо неба, весны, травы – серые коридоры тесных кораблей. На всю жизнь, на всю жизнь, Ярослав. Не чувствовать ветра. Не чувствовать землю под ногами. Не видеть, как приходит лето или зима… И знать, что эта дорога – дорога в никуда.

– Кролик, да ты поэт!

Я осеклась. Поэт? Ну что же… может быть. Но как же больно-то. За что он меня так… я не заслужила. Что я ему сделала такого, что он меня так ненавидит? Почему?..

– Я не кролик, слышишь? Не кролик!!!

Слезы душат, слезы властно рвутся наружу, вместе со злостью, ненавистью, болью…

– Я не кролик, не называя меня так! И нет никакого удава!!! Ты его сам придумал! Зачем я тебе? Зачем ты пришел?

Я сорвалась. Постыдно, глупо сорвалась. Я думала, никогда больше со мной такого не случится.

Истерика – это противно со всех сторон. Особенно, когда она начинает проходить, и ты вдруг обнаруживаешь себя прижатой к чьей-то широкой груди, и этот ненавистный кто-то гладит тебя по плечам, да еще приговаривает:

– Тсс! Тихо. Молодец, умница, так бы сразу… давай, плачь, пристукни меня… вон сковородкой и пристукни. Она у тебя чугунная? Самое то…

– …алюминиевая…

– Это хорошо, значит, выживу. Не стесняйся плакать, Анечка, это куда лучше, чем терпеть…

Я высвободилась. Ушла из кухни.

У меня в гостиной висит зеркало. Большое старинное зеркало в тяжелой раме. Еще бабушкино. Оно немного искажает реальность с расстоянием. Не кривое еще, но уже неправильное, странное зеркало. Вот именно в глубине этого зеркала мы и встретились взглядами.

Я услышала из-за спины:

– Живешь свою жизнь, словно отбываешь срок. Хочешь знать, кто твой удав, Аня? Неужели еще не догадалась? Ты сама. Этот твой страх. Привычка бояться. Твой отец прав – нельзя человека заставить жить, пока он сам не захочет. Старик думает, что тебя нужно оставить в покое, пока сама не пожелаешь чего-то большего. Но я помню тебя иначе. Было время, когда ты не боялась, ведь так?

– Я не знаю.

– Это твое кроличье смирение… ну почему именно за него ты держишься? Проваливаешься в него, как в колодец, а все равно держишься. Почему не за гордость? Ведь она у тебя есть, черт возьми… ну что я опять не так делаю? Аня. Если ты уйдешь в общину, назад хода не будет. Это не монашество, не служение. Это другое. Ты даже сама не представляешь, насколько другое. Тебе не захочется оттуда выходить. Но я здесь только потому, что точно знаю, там тебе будет еще хуже. Ты не станешь меньше бояться. И так же будешь бояться собственных действий и мыслей. И ты… снова станешь деревянной.

– Деревянной?

– Смирившейся. Отбывающей срок.

– Как будто у меня есть выбор. Как будто у всех нас есть надежда на что-то, кроме Бога.

– Есть. Надежда всегда есть. На проект «Солар», над которым работают сейчас лучшие умы планеты. Суть его – «отвести» лишнюю энергию, разогревающую солнце. И не нужно забывать про космические звездные проекты, «Ковчег» и «Звездную армаду». На… Аня. Но даже если все это – мышиная возня перед носом дракона. Остается еще надежда, что вспышки не будет. Пусть этот шанс – один к тысяче. Видишь ли, многие ученые полагают, что Солнцу просто не хватит массы на серьезный взрыв. Что будет в таком случае – кто знает? Может, выброс энергии окажется настолько сильным, что счистит с нашей планеты атмосферу, слизнет все живое. А может, Земля отделается исключительно красивым северным сиянием где-нибудь на экваторе…

– А ты? Во что веришь ты, если не в Бога?

– В то, что у нас получится. Все, как задумали. Вот прямо сейчас я предлагаю тебе тот самый вид надежды, которого ты так боишься. «Звездная армада». Космос. Вот пропуск. Последний старт через пятнадцать дней.

– Я не хочу. Я не смогу так жить. И… что я там буду делать? Кому я там нужна? Почему ты сейчас возишься со мной, а не с кем-то более нужным?

– А так же более умным и красивым. И менее самокритичным. И менее испуганным… Ну ты что, хочешь, чтобы я снова назвал тебя Кроликом?

– Кролик не может победить удава.

– Предупрежден, значит вооружен.

– Словоблудие. Кролик никогда не победит удава. Он может только убежать.

– В общину? Это, конечно, надежная норка. Но она еще и безнадежная. Лично для тебя безнадежная, а не для других. На твоей страничке в сети висят замечательные стихи. Последний написан год назад. Ты не задумывалась, почему?

– Нет.

– Задумайся.

– Не хочу.

– По крайней мере, честно. Анька. Вот пропуск. Обещай сразу не выкидывать. И помни, у тебя самое большее – две недели.

– Пускать туда этого вашего… это была ошибка. Он ее только унизил и настроил против себя. Мир, каким он нам представляется и то, какой он есть на самом деле, это два разных мира. Чтобы понять это, не нужно быть профессионалом. Оставьте в покое девушку. – В голосе психолога слышится скрытая досада.

Профессор Кротов пожимает плечами. Спорить ему не хочется. А последнее слово все равно будет за ним:

– Я не могу. Я ее вытащу. Если понадобится, сам.

– Как? Система не пустит вас обратно. Академик Кротов умер, забыли? Нет вас там. И быть не может! Благодарите бога, что есть этот священник. Он, во всяком случае, даст ей то, чего она желает. Именно ту жизнь и смерть, к которой она готова.

– Это не честно. Почему другие вышли, а она там застряла? Она всегда была очень стойкой девочкой.

– Может быть, может быть. А этот ваш Ярослав… он только усугубил ситуацию. Его авантюра провалилась, не начавшись. Она выждет эти две недели, и все равно уйдет в стазис. А энергия будет уже истрачена. Сколько она так протянет? Месяц? Два? А если бы она попала в общину сегодня, у нас был бы год. На то, чтобы придумать, как ее вытянуть. Я предлагаю запретить ему…