Анна Дронова - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Анна Дронова
• Жанр: Русское современное

В данный сборник вошли избранные стихи Анны Дроновой – тридцатитрёхлетнего кемеровского поэта, члена Союза писателей России. Анна с рождения больна (спинальная амиотрофия), но с детства пишет, с 14 лет начала издаваться. В «Избранное» вошли как новые, ещё ни разу нигде не напечатанные стихи, так и выбранные самим автором из каждой выпущенной книги – от старшей к младшей. Сборник начинается сложными, длинными, выстраданными стихами – и завершается по-детски лёгким, но вдумчивым взглядом на жизнь.

---

Звукопись

Звукопись – рукопись —
белые чары.
Сердце аукнулось
и застучало.

Знакопись – тайнопись —
тёмные шрифты.
Сердце отмаялось —
в темпе молитвы.

Светопись – летопись —
древние притчи.
С неба наведались
пастыри птичьи.

Цветопись – кронопись —
латы и ладан.
Сердце исполнилось —
в ритме распада.

Клинопись (кланопись).
Племя – за племя.
Долгими ранами
стянуто время.

Стрелами, струнами…
Речь-пантомима.
Устная рунопись,
письма из дыма.

Цветок

Бутоны открыв остриём,
стоял, головою покачивал,
раскачивал сердце моё,
своей красотой озадачивал.

Он тоньше любой тишины,
он легче ажура паучьего.
Мои потаённые сны
смотрел и украдкой разучивал.

Распяты его лепестки,
крест-накрест упрямо развёрнуты.
По всей сердцевине – стежки:
не сердце ли смолоду вспорото?

Кивала волшебным кивком
его голова белокурая.
Была бы таким же цветком —
не меньше бы я бедокурила!

Он в небо смотрел, а сейчас —
дрожит, опускается, тянется
ко мне, стебельками стучась
в моё человечье беспамятство.

Он с каждой минутой ко мне
всё ближе – сгибается, клонится.
Я тоже верна
весне.
Я тоже больна
бессонницей.

В петле, на узорном стебле —
он солнечный! он обольстительный!
А краше цветка на земле
ни разу – не рвали, не видели.

А с ним – хорошо-хорошо:
в раю не бывает блаженнее!
Не хочется, чтобы ушло
из жизни – такое вторжение.

Не хочется, чтобы увял,
исчез планетарно и массово
его благородный овал.
Цветущий!
Возьми и меня́ с собой.

«Я бы гостей твоих – спровадила…»

Я бы гостей твоих – спровадила.
Я бы тебя – часами гладила.

Я бы тебя – ласкала-нежила,
а за окном бы – стужа снежная.

Я бы тебя – касалась пальцами,
пальцев моих – едва касался бы,

точно печатью, всею кожею.
Я бы твои улыбки множила.

Я бы тебе – казалась кошкою,
в мысли-ковры когтями вросшею,

верною, имя твоё урчащею.
Я бы прижалась по-настоящему.

Я бы тебя укрыла радугой,
только тебя часами радуя.

Я бы в твои ладони пряталась,
только тебе годами радуясь.

Я бы в твои ресницы плакала.
Двери бы нам казались арками.

Стулья бы нам казались креслами —
если бы, мой ненаглядный, если бы…

«Не станут молитвы – морская пена …»

Не станут молитвы – морская пена —
разменной монетой, тебе – заменой.
Не станут обиды – земная сажа —
разменной казною, тебе – поклажей.
В чаду и в печали, всегда и всюду —
с тобою – и есть, и была, и буду.
Не станут обманы – стальные цепи —
заставой тебе – на земле и в небе.

Резное кольцо, колесо ночное —
семижды возлюбленный только мною,
ты знаешь, семижды убитый брат мой:
любовь драгоценна, хотя затратна.

«Любишь?..»

Любишь?
Тогда не плачь.
Вот жертва, а вот палач.

Любишь?
А сам молчишь?
Вот кошка, а вот и мышь.

Любишь?
Чего-то ждёшь?
Вот масло, а вот и нож.

Всюду, любовь моя,
с тобою пребуду я.

«Мгновенье – и голову с плеч…»

Мгновенье – и голову с плеч,
и лента из пряди – наземь.
Хочу ничего не беречь:
ни слова в случайной фразе,

ни вздоха в случайный день.
Щедрее щенков господских —
живущая даром чернь
в своём золотом сиротстве.

Хочу ничего не хранить:
как сумерки в чистом поле…
Тяну паутинную нить,
пряду покрывало боли.

Ни взгляда в случайную ночь!
Разлука, любовь, молчанье.
Нет способа мне помочь.
Нет повода выдать тайну.

Хочу ничего не жалеть.
Щедрее и краше кружев —
тяну паутинную сеть,
пряду мировую стужу.

Ни вздоха в последний раз!
Так спорю, что всё проспоришь.
Не горе, а лишь сарказм,
не я, а никто всего лишь.

Вампир

В пустой квартире – как в полой глыбе.
Холодно. Что за милость!
Живой оставил, крови не выпил —
в чём я так провинилась?

Ушёл! а ночь – не бывает глубже,
кровь – не бывает слаще…
Я так ждала, чтобы страх наружу
выманил ты, обманщик.

Я так ждала тебя, волком пела,
вьюгой стелила скатерть.
Я так ждала, чтобы жизнь из тела
вычерпал ты, предатель.

Вернись! а вену тебе подставлю —
выпей за нас обоих:
сегодня тебя, голодный и славный,
ужина удостою.

Ушёл! как будто бы я монашка!
В комнате запах мака,
а мне без тебя и глупо, и страшно —
жертве – без вурдалака.

«Из глубоких фолиантов…»

Из глубоких фолиантов
я узнала с юных лет,
что давно сменился Дантов
занимательный сюжет.

С удивленьем и досадой
мне поведал фолиант,
что идёт кругами ада
Беатриче, а не Дант.

Круг за кругом – в полной мере —
всё бессмертие прошла,
но забыть про Алигьери
не сподобилась душа.

В неподвижной круговерти
запинаясь, точно тень,
я узнала, что у смерти
есть последняя ступень.

Шаг за шагом – из столетий
составляя свой сюжет —
я узнала, что на свете
данность есть, а Данте нет.

Что несчитано трагедий
человечьих, а комедий
божьих – разве только след…

Говори, Вергилий: где ж я?
Всяк, входящий за черту,
здесь оставит и надежду,
и заветную мечту.

Как предписано вратами,
коим ключ – огонь-смола! —
я прошла – и только память
за собою пронесла.

Роль

Полюбуйтесь, как хороша!
Полюбуйтесь, как хорошо я
в надлежащую роль вошла:
пустота за моей душою.

Посмотрите, как хорошо,
посмотрите, как трагедийно
подсознание в роль вошло:
без суда меня осудили.

Дабы руки мои в толпе
у тебя не урвали душу.
Дабы руки мои к тебе
протянулись, не дотянувшись.

Персональная смерть и страсть —
по закону отца-Шекспира.
Наедаюсь тобою всласть,
как чумою во время пира.

«Как змея сбрасывает кожу…»

Как змея сбрасывает кожу,
так и я сбросила свои
многолетние личины, тоже
захотев чуточку любви.

Как змея сбрасывает кожу,
так и я сбросила свою
непосильную – считай – ношу…
Обнажённая, одна стою.

Как змея сбрасывает кожу
(умерла и снова родилась),
так и я… Сложно, очень сложно
разорвать с самим собою связь.

Как змея сбрасывает кожу,
так и я прожитую жизнь,
так и я всё былое сброшу
для тебя – только обернись!

Как змея сбрасывает кожу,
так и я изменяю суть,
лишь бы не отпугивать прохожих
и напоминать кого-нибудь…

Как змея сбрасывает кожу,
так и я сбрасываю ложь.
Где-то между правдою и ложью —
ты меня случайно обретёшь.

«Спешила я неведомо куда…»

Спешила я неведомо куда,
и шли минуты, шли мои года.

И сумерки ложились, как назло,
на тонкое оконное стекло.

И я спала, и снился долгий сон,
который был реален и весом,

который заменил реальность мне —
гитарными размолвками во тьме.

На ощупь ощутила я беду:
куда пойдёшь, туда и я пойду,

с ума сходя и нежного тебя,
невинного тебя с ума сводя.

Осматривая комнату в упор,
я слушала гитарный перебор.

Со стенами опять наедине,
я ластилась и ластилась к стене.

И продолжали отблески огня
впечатывать твои слова в меня.
И повторяла я судьбу твою:
кому поёшь, тому и я спою.

Я думала, что нам бы повезло,
и дула на оконное стекло,

и слушала вполуха голос твой,
и шла дорога – строго по кривой.

Чертёж

Я наши линии сведу
карандашом,
пером.
Свернуть пробелы – не проблема.
Но ты и я – в одном ряду,
в одном роду —
решительно несбыточная схема.

Чертёж, который
мне самой смешон.

«Тяжела земная доля…»

Тяжела земная доля,
тяжелее – только вдовья.
Боль рифмуется с юдолью,
кровь – с любовью.

Изуверы, иноверцы…
Тяжела земная плаха.
Тяжелее – только сердце
Мономаха.

Тяжела земная ноша:
жизнь вытягивает жилы.
Тяжелее – только коршун
однокрылый.

Тяжела земная тяга,
тяжелее – только почва.
Клочья порванного стяга
(сердце – в клочья).

Тяжела земная доля:
не перо, не пух лебяжий…
Или клетка, или воля
цвета сажи.

Тяжелы земные ласки,
тяжелее – только вражьи.
Лица прячут, словно маски,
дно поклажи.

Тяжелы узлы-засовы.
Тяжелее – только масса
человеческого слова
в час отказа.

Тяжелы углы-пределы.
Тяжелее – только правда
человеческого тела
в час распада.

Страх высушивает вены,
саван куполом раскинут…
Тяжелы земные стены:
их не сдвинуть.

В сердце вбита навсегда мне,
тяжела земная память.
Тяжелее – только камни:
спят веками.

Ускользают прах и пепел —
не догнать их!
не за ними ж…
Тяжелы земные цепи:
их не снимешь.

Вечное возвращение