Вадим Юрятин - Ничего общего. От космических пахарей

• Название: Ничего общего. От космических пахарей
• Автор: Вадим Юрятин
• Жанр: Научная Фантастика

Они называют себя «космическими пахарями». Так повелось после первого курса Creative Writing School Майи Кучерской. «Космосом» они именуют интернет-площадку, где выкладывают на всеобщее обсуждение свои тексты, форум, где они знакомились, ругались, мирились, критиковали. «Пахарями» они стали после выхода их первого сборника – «Пашня-1», который подытожил первый год обучения. «Космические пахари» подросли на один курс и представляют публике свои новые работы.

---

Пять лет Виктор Волков, медленно, но неостановимо, нерв за нервом терявший контроль над телом, зарабатывал недостававшие для смены фракции пятьсот миллионов. Когда сумма была, наконец, собрана, на символическую Казнь предателя его привезли, способного управлять лишь глазными яблоками и пальцами рук. Следующие пять лет Волков каждый год проходил процедуру полного регенеза, которая с вероятностью один из двух могла убить его быстро и мучительно, вызвав массовое отторжение органов. Но, похоже, кто-то в милости Своей не оставил его даже после измены, и к тридцати пяти годам закованный в сервоприводы скелет с остатками атрофированных мышц и яростно сверкающими глазами был признан излечившимся. Ну а дальнейшая история того, кого в клубе за глаза прозвали Вялым, всем известна и есть на любом мотивационном канале: «Вата ненавидели его за предательство, а креаклы не признавали своим. Все, что у него было – сервокостюм, без которого он не мог даже подтереть себе задницу, огромные долги за генотерапию и вера в себя. Через четыре года он стал миллиардером и практически восстановил мышцы постоянными свап-тренировками. Ты все еще ноешь о своей тяжелой жизни и об отсутствии возможностей, ленивая тварь?»

В казавшейся монолитной стенке капсулы раскрылся широкий проем, в котором немедленно замаячила тощая высокая фигура, не одетая, а скорее обернутая в дорогой костюм. Волков без помощи охранника выбрался на платформу и, заметив нас, помахал огромной пятерней. Потом неуклюжими, но быстрыми движениями разболтанной механической игрушки заковылял по лестнице, игнорируя ползущий рядом эскалатор. Голова его моталась во все стороны с пугающей амплитудой. До тренировки оставалось двадцать минут.

                                      * * *

– …в браслет вмонтирована первая часть ключа, которую невозможно снять или заменить без разрушения. Вторая его часть, синхронизированная с первой пучком запутанных фотонов, подключена к терминалу и защищена контрольной пломбой. По окончании процедуры обратного обмена личностными характеристиками, которая будет успешной с вероятностью восемьдесят четыре процента, вам необходимо нажать на экран ключа и дождаться звукового сигнала. На экране появятся два семизначных числа разных цветов: зеленого и красного. Произведите внимательный наружный осмотр тела, в котором находитесь, а также тщательно проанализируйте свои тактильные ощущения и восприятие схемы тела. Если вы уверены, что находитесь в теле, принадлежащем вам с рождения, введите в консоли зеленое число. В противном случае введите красное число. Если оба участника введут зеленые числа, сеанс обмена будет считаться завершенным, а участники в соответствии с Шанхайским регламентом пожизненно утратят право оспаривать его результат. Если оба участника введут красные числа, процедура обратного обмена будет автоматически перезапущена. В прочих случаях система перейдет в режим нештатной ситуации, а участники будут зафиксированы до прибытия сервисной бригады и представителей власти. Пожалуйста, прикоснитесь большим пальцем правой руки к сканеру, если вы принимаете все правила процедуры временного обмена личностными характеристиками и согласны ее начать.

Полулежащие на разделенных толстым стеклом кушетках фигуры едва заметно шевельнули кистями рук, и экран свап-терминала порозовел. Не дожидаясь окончания, я вышел из комнаты и направился в тренажерный зал. Следующие четыре часа мне оставалось только ждать. Это могло произойти сегодня, а могло – через три месяца или через три дня. Но рано или поздно шестнадцать процентов обязательно сработают.

                                      * * *

На востоке едва слышно проворчало, зашумела листва, и через секунду к моему влажному затылку прикоснулось неожиданно холодное лезвие ветерка. Он подошел и легко сел на скамейке рядом. Я пристально разглядывал мостовую, не в силах поднять глаз.

– Это наша последняя встреча, поэтому если хочешь что-то спросить – сделай это сейчас. Я не слишком близко успел познакомиться с твоим… бывшим коллегой, мы с ним почти не пересекались, – в голосе зазвучала усмешка. – Но думаю, ему хватит недели, чтобы переступить через чувство благодарности к тому, кто помог переселить его в тело, владеющее пятью миллиардами. И тебе надо исчезнуть раньше. Сам я уже завтра буду на другом континенте. Акции на предъявителя лежат в ячейке, как мы и договаривались, ты сможешь продать их за пятьсот миллионов в течение года, все это время компания не изменится в цене. Я сделал так, что она никак со мной… с ним не связана, так что риска нет.

Я молча кивнул.

– Удивительно, что нам удалось найти того, кто поверит, что ты можешь взломать ключ на запутанных фотонах. Поверит, что его вообще можно взломать. Редкая удача.

Я снова кивнул, по-прежнему глядя в землю.

– Андрей, если ты не задашь свои вопросы прямо сейчас, они останутся без ответа.

– Только один. Как ты смог перевести свои активы на другое имя? Я не видел на бирже других новых компаний.

– Никак. Все деньги Вялого останутся у Вялого. Вся чечевичная похлебка.

Плечо обожгла его раскаленная рука, и я поднял взгляд. Глаза на знакомом лице полыхали незнакомым весельем. В этот момент он не тянул и на двадцать.

– Пять миллиардов за пятнадцать лет жизни. Получается… по триста тридцать миллионов за год? Скажу тебе по секрету: это очень хорошая сделка. Я бы все отдал и за три года. Прощай, брат.

Он повернулся и зашагал прочь, навстречу уже совершенно точно надвигающейся с востока грозе, пружинящей походкой человека, которому приходится изо всех сил сдерживать прущую из него энергию.

Лариса Дикк

Цинга

В издательство «REV Forlag»

Улица Св. Анны 47

3000 Хельсингер

Дания

                      Уважаемая редакция!

Прошу принять на рассмотрение и по возможности напечатать мое исследование о Второй Камчатской экспедиции под предводительством капитан-командора Беринга, прозванного, как известно, «датским Колумбом русского царя». Стремлюсь к публикации не из корысто- или честолюбивых соображений, а единственно потому, что духовная сила участников экспедиции и их способность переносить невзгоды может послужить утешением и примером многим, испытывающим боль и уныние, осушить их невидимые миру слезы. Автор не претендует на гениальность и непогрешимость, его доступ к историческим документам, силы и возможности значительно ограничены. Однако если миллионы зрителей во всем мире, затаив дыхание, следят в фильме «Выживший» за схваткой медведицы, сыгранной канадским каскадером Гленном Эннисом, и обвешанным тюбиками с бутафорской кровью Леонардо ди Каприо, то, может быть, найдутся среди нынешних читателей такие, которые способны сопереживать истинным страданиям действительно живших людей, даже если повествование ведется отрывочно и безыскусно.

Приложение: документальная повесть «Цинга»

С уважением,Ингрид КюнеЭльхорн 2425836 ВельтГермания

16 ноября 2016 года

Что же, по-моему, получилось неплохо. Теперь надо перевести на датский. Сама-то повесть, правда, еще не готова, так, отдельные наброски пока, но пусть письмо сияет мне Полярной звездой. Записки мои хорошо бы распечатать. Все-таки в двадцать первом веке живем, хотя для меня – что восемнадцатый, что двадцать первый – невелика разница. Сейчас меня забросают гнилыми помидорами – сидишь, мол, на шее у общества, пользуешься медицинскими и социальными благами и ноешь. Бросайте, бросайте в меня чем угодно, я хоть буду знать, что где-то рядом есть люди! Не сижу я – большей частью лежу. А медицина – что медицина? Врачи не всемогущи, да и не ходок я больше к ним. С детства намаялась. Вот и лежишь часами в затемненной комнате, смерти дожидаешься, которая тебя от мук невыносимых избавит, да что-то она не спешит, а боль не отпускает, и единственный человек, которого вижу, – Уве, опекун мой, глаза бы мои на него не глядели.

17 ноября 2016 года

Нет, на Уве я зря напала. Когда мне бывает получше, он позволяет спуститься вниз, посмотреть телевизор, а иногда и к компьютеру ненадолго допускает. За продуктами ходит, готовит. В общем, почти как мать родная. Впрочем, родная-то меня в интернат в свое время сплавила. Хоть в этом мне в жизни повезло – гимназию окончила, в университет поступила. Если бы не болезнь…

Беринг умер шестидесятилетним, как пишут, «от голода, жажды, неудобств, печали и скорби» на необитаемом острове, который носит теперь его имя. Мне шестой десяток, живу почти на необитаемом острове, похоронят меня анонимно, и имя мое, которое и сейчас вряд ли кто помнит, затеряется окончательно. Зачем жила?