Дж. П. Моннингер - Пойми и прости

• Название: Пойми и прости
• Автор: Дж. П. Моннингер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-617-12-3986-9

Джек и Хезер встретились в поезде на пути в Амстердам. Парень приглашает новую знакомую в путешествие: он следует по местам, указанным в дневнике его деда. Хезер соглашается, однако даже не догадывается, что эта романтическая поездка изменит всю ее жизнь. Вскоре счастливая пара решает отправиться в Нью-Йорк, чтобы никогда не разлучаться, но в Париже Джек внезапно исчезает. Девушка не понимает, почему любимый ее бросил, и пройдет еще немало времени, пока она узнает правду.

---

– Мне нравится его пессимизм.

Джек взглянул на меня. Он явно не ожидал услышать это. Даже немного отклонился назад, чтобы лучше меня рассмотреть. Это был оценивающий взгляд.

– Восточное побережье, – осторожно сказал он, словно выбирая мороженое. – Джерси, быть может, Коннектикут. Папа работает в Нью-Йорке. Возможно, Кливленд или Хайтс. Может, я ошибаюсь, но это вряд ли. Насколько я близок?

– А ты сам откуда?

– Вермонт. Но ты так и не ответила, угадал ли я.

– Продолжай. Я хочу, чтобы ты рассказал все свои догадки.

Он снова посмотрел на меня. Мягко прикоснулся к моему подбородку. Меня поразили его навык пикапа и нежность его прикосновения. Джек осторожно повертел мое лицо из стороны в сторону, сосредоточенно рассматривая меня. У него были прекрасные глаза. Моя шея горела, как красная фланель. Я бросила быстрый взгляд на Констанцию, чтобы проверить, не разбудили ли ее наши голоса, но она по-прежнему спала. Ее и пушкой не разбудишь.

– Ты недавно выпустилась из колледжа. В Европу ты поехала с подругами… Из женской общины? Нет, вряд ли. Ты слишком умна для такой ерунды. Возможно, вы вместе работали над студенческой газетой. Колледж престижный, я прав? Если это Восточное побережье, то, значит, колледж Святого Лоуренса или Смита, что-то в этом роде.

– Амхерст, – сказала я.

– Ого, настолько умна. Сейчас непросто попасть в Амхерст. Или хорошие связи, что из этого? Так насколько ты умна на самом деле? Хм-м? Мы это еще увидим. Читаешь Хемингуэя в Европе – впечатляюще, но до ужаса банально.

– Ты нахал, ты в курсе? Высокомерный нахал. Хуже не бывает.

– Я просто выделываюсь, чтобы произвести на тебя впечатление. Дело в том, что ты мне нравишься. Понравилась с первого взгляда. Если бы у меня был хвост, я бы распустил его и стал бы танцевать вокруг тебя, чтобы продемонстрировать свою заинтересованность. Как у меня получается? Это работает? Хоть немного? Чувствуешь трепет в груди?

– Ты мне нравился больше, пока не открыл рот. К слову, намного больше.

– Ладно, недотрога. Сейчас посмотрим. Мама заставляла волонтерствовать в благотворительности. Папа – деловой человек. В корпоративном, не предпринимательском смысле. Но это всего лишь мои догадки. Во всяком случае, куча бабла. Ты читаешь Хемингуэя, а значит, питаешь любовь к искусству, но не доверяешь ему, ну, потому что оно не практичное. Биографию Хемингуэя знаешь наизусть, верно?

Я сделала глубокий вдох, кивнула, приняв его слова, а затем медленно начала:

– А ты старомодный зеленый вермонтский нахал, который слишком много болтает, возможно, читает, – я не оставила это без внимания, – владеет небольшим имуществом, которое позволяет путешествовать по миру, знакомясь с девушками и поражая их своим остроумием, мудростью и эрудицией. И делаешь ты это не из-за секса, тебе это не нужно. Тебе нравится заставлять девушек влюбляться в тебя и восхищаться тем, какой ты распрекрасный, ведь это то, на чем ты помешан. Поэтому ты с такой легкостью болтаешь о Хемми, будто он твой друг, но на самом деле тебе далеко до Хемингуэя. Он преследовал идеалы, недоступные такому, как ты, ведь ты просто шут. Уходи, потому что Эми вот-вот вернется.

Он улыбнулся. Если я его и обидела, он не выдал этого взглядом. Джек игриво отклонился.

– Просто вытащи свой нож из моей груди, прежде чем я уйду.

– Прости, Джек, – сказала я, но тут же не удержалась, чтобы не пошутить над его именем. – Тебе не говорили, что ты похож на ужасную версию Хью Джекмана?

– Росомахи?

Я кивнула.

– Сдаюсь. Ты победила. Пощади.

Он начал было вставать, как вдруг выхватил мой календарь из-под iPad.

– Только не говори, что это «Смитсон». «Смитсон» с Бонд-стрит? С ума сойти, самый дорогой и вычурный ежедневник в мире? Только не говори, что это он.

– Это подарок на выпускной. И он был по скидке, поверь. Он достался мне практически бесплатно.

– Не представляю, кому нужен дорогущий календарь, чтобы чувствовать себя хорошо.

– Пунктуальным людям. Людям, которые хотят помнить о всех планах. Людям, которые хотят достичь хоть чего-то в этом мире.

– О, и ты – одна из них?

– Пытаюсь быть такой.

– И все же сколько он стоит?

– Не твое дело. Иди доставай кого-то другого.

– Боже мой, – сказал он и бросил ежедневник обратно мне на колени. – Ты правда веришь в то, что если ты достигнешь лучших результатов, то попадешь на огромную доску почета где-то в небе? И какая-нибудь супермамаша погладит тебя по головке, а все остальные будут тебе аплодировать?

Мне захотелось ударить его. И я чуть не ударила.

– Ты правда думаешь, Джек, что путешествия по Европе и попытки быть потерянной романтичной душой сделают из тебя что-либо иное, кроме циничного алкоголика в баре, раздражающего всех вокруг?

– Ого, – сказал он. – А ты путешествуешь просто для резюме? Чтобы на одной из коктейльных вечеринок похвастаться, что была в Париже? Почему же ты тогда здесь, если путешествия для тебя означают лишь это?

– Они не означают лишь это, Джек. Но хипстеры, помешанные на вечеринках, Париже и военно-полевом романе, – что ж, они жалкие. Некоторые из нас верят в то, что можно изменить мир. И действительно это делают. Так что да, иногда мы покупаем ежедневники с Бонд-стрит, чтобы организовать свой день. Это называется «прогресс общества». У нас есть автомобили, самолеты и, да, iPad и iPhone. Смирись, вермонтский мальчик.

Он усмехнулся. Я чуть не улыбнулась в ответ. Должна признать, с ним было весело спорить. Не думаю, что он воспринимал это всерьез. Казалось, единственное, что его беспокоило, – это то, что мы не могли оторвать друг от друга взгляда.

– Неплохо. Признаю, ты молодец. Мне нравится твоя страсть. Ты за словом в карман не лезешь, верно?

– Это все, на что ты способен? Назвать меня язвительной мегерой, Джек? Я могу предугадать все, что ты мне скажешь. Я образованна и чертовски умна. Так что катись отсюда, Джек Вермонтский. Иди созерцай великую важность своего существования или сочини сюжет для романа, который ты никогда не напишешь. Найди кафе, где сможешь сидеть и представлять разговоры о мнимой важности с мнимыми иностранцами, которым нравится думать, что они немного глубже, чем мы, нищие духом, невежественные деловые люди. И тогда ты почувствуешь себя ужасно нужным. Будешь смотреть на землю со своих небесных высот и пускать в нас молнии.

– Мнимые иностранцы? – спросил Джек, улыбаясь. Он засмеялся, и мне пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не сделать то же самое.

– Мне продолжать? Или ты уловил мысль?

– Я тебя понял, – сказал он и медленно встал. – Думаю, у меня отлично вышло. А ты?

– Великолепно.

Он демонстративно вышел в проход – о, у него было прекрасное тело – и снова запрыгнул на свою спальную полку. Улегшись, дождался, пока я посмотрю на него. И показал мне язык. Я, естественно, ответила ему тем же.

4

Примерно на этом моменте все остановилось. Моя шея горела, я с трудом контролировала свое дыхание. На счет «десять» я закрыла лицо руками, пытаясь совладать с собой. Беспокоила мысль о том, что меня так легко раскусить, ведь я действительно из Нью-Джерси, мой папа действительно работает в крупной корпорации, а мама – действительно член Юношеской лиги. Раздражало, что я настолько предсказуема, простушка, которую такой умник, как Джек, сможет раскусить в первые же минуты знакомства. А еще мне не понравилась желчь, которую я выплеснула на него. Хотя, опять же, он пересек черту. Я смотрела на него, пока свет уличных фонарей все так же играл на его лице. Несколько месяцев, с тех пор как рассталась с Брайаном, своим бывшим из колледжа, я не подпускала к себе мужчин. Мне по-прежнему не верилось, что я привела его домой и даже наряжала вместе с ним елку, а потом узнала, что он на спор отымел какую-то девицу за неделю до этого. Он был пьян, а девицей оказалась местная барменша с широкими бретелями лифчика и белыми тонированными волосами. А надоумили его на это друзья. «Слабо, слабо, слабо! Ха-ха-ха! Еще по одной!» – скандировали они. Поэтому Брайан отправился к ней в машину, или к себе в машину, или в ближайший переулок, где они и переспали. Очевидно, это ничего не значило, но все, что я помню, – темно-бордовые вельветовые штаны Брайана, на которые я смотрела снизу вверх, пока он стоял на стремянке и брал елочные игрушки из моих рук, папа делал напитки в баре, а мама, Тирекс, суетилась по дому в штанах с завышенной талией от Элен Фишер за $300, набросив на плечи тонкий свитер. Бинг, мать его, Кросби играет по ящику Пандоры. Признаю: тогда я была на седьмом небе от счастья. Рождество за городом, снег за окном, праздничная атмосфера и все такое… Пока его друг, Ронни Эверс, не прислал мне фотографию на Facebook. На ней Брайан держал Бренду-барменшу, одетую в узкие джинсы, за поясницу, высунув язык, словно рок-гитарист, а она, обхватив его своими ножищами, отклонилась назад, словно ковбойка.