Сергей Курган - Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга первая

• Название: Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга первая
• Автор: Сергей Курган
• Жанр: Альтернативная история

Этот роман увлекает, затягивает, как в водоворот… Мистика и тайна, история и современность, изящные диалоги и легкий флирт, красочные и малоизвестные подробности о замках, городах и вещах, а главное – о людях, которые творили историю. И об алмазах – царственных камнях, подсвечивающих все это своим дивным светом… В Париже может произойти все, что угодно! Влюбленность? О! Намного больше того – соприкосновение с невероятным! Чудеса с продолжением…

---

– Вернуться? Он что, был родом из Флоренции?

– Он родился в городке Винчи под Флоренцией. Собственно, это явствует из его прозвища: Леонардо да Винчи, то есть, Леонардо из Винчи.

– Так это не фамилия?

– Нет, фамилии тогда еще не вполне устоялись. Хотя именно в Италии они появились впервые.

– Но что значит «пришлось вернуться»? И откуда?

– Из Милана, после того как там свергли герцога Лодовико Сфорца, который был главным заказчиком нашего дражайшего Леонардо. Леонардо там, как теперь говорят, нарубил немало бабла.

– Вот прямо так – «бабла»?

– Прямо ли, криво ли – в конце концов, а что вы хотели? Думаете, наш величайший гений всех времен и народов помышлял только о высоком? Беззаветно служил искусству, и все такое? Не смешите мои тапочки! Он был тот еще проходимец, впрочем, как почти все итальянцы.

Манера нового знакомого не то, чтобы сильно шокировала Аню – она выросла вовсе не в семье рафинированных интеллигентов – а скорее, несколько удивляла, казалась странной. Словно бы что-то с чем-то не вязалось. Впрочем, все равно – не важно, – подумала она. – Главное, это интересно. И, похоже, становится все интереснее и интереснее…

– Проходимец? – удивилась Аня. – Леонардо да Винчи?

– Ну, да. А что вас, собственно, удивляет? Если он был гением – а он им, несомненно, был – то разве из этого следует, что он был бессребреником и средоточием всяческих добродетелей? Впрочем, пусть не проходимец, если угодно. Скажем так, авантюрист. Да и вообще, искусство никогда не было для него главной сферой деятельности.

– Я знаю, что он был еще инженером, изобретателем. Но мне всегда казалось, что, прежде всего он все-таки был художником.

– Вы ошибаетесь. Впрочем, как многие, и даже большинство. Тем не менее, это ошибочное суждение. Отнюдь не живопись была его главным métier.

– Как вы сказали? Главным…

– Ремеслом. Французского, стало быть, вы не знаете. Живете в России?

– Нет, в Германии.

Он не удивился, восприняв это, по-видимому, как должное, только спросил:

– А где в Германии, если не секрет?

– Не секрет. В Вормсе. Это в земле Рейнланд-Пфальц.

– Да-да, я в курсе, – холодно отозвался он. —«Die sagenumwobene Nibelungenstadt am Rhein. Die Mutter der Reichstage2», и так далее, и так далее. Брунгильда, Кримхильда, белокурый Зигфрид. Фафнир3 и ребята. Понимаю.

– Вы и немецкий знаете?

– И немецкий, и всякие прочие. Я вообще полиглот.

– И на скольких же языках вы говорите? – спросила Аня с раздражением.

– О, на многих! Долго перечислять. И не обижайтесь. Я вовсе не хотел на вас «наезжать». Но поверьте, избегая пояснений, вы сбережете много времени.

«Императорский" Собор Санкт-Петер в Вормсе. Германия.

Ох, какие мы! Все же неприятный осадок от прозвучавшего в его голосе снисходительного превосходства у Ани в душе остался.

– Вы бывали в Вормсе? – спросила она сдержанно.

Пожалуй, получилось уж слишком холодно, прямо-таки морозно.

– От вашего тона может замерзнуть Преисподняя, – ответил он и почему-то расхохотался. На них стали оборачиваться.

– Извините, – бросил Анин собеседник. – В славном городе Вормсе я бывал. Уж приходилось… – он задумался.

– Впрочем, – встрепенулся он, – вернемся к нашему другу Леонардо. Так вот, повторю: живопись не была его главным ремеслом. Об этом, между прочим, свидетельствует хотя бы то, что он оставил после себя всего-то какую-нибудь дюжину картин. По крайней мере, если говорить о тех, чья атрибуция достаточно надежна.

– Атрибуция? – удивленно повторила она незнакомое слово.

– Да. Этот термин означает «установление авторства». Видите ли, далеко не все картины, приписываемые или приписывавшиеся Леонардо, действительно были созданы им. Им лично. Например, небезызвестная «Мадонна Литта», что хранится в вашем Эрмитаже. Так вот, ее на самом деле написал Джованни-Антонио Больтраффио, один из учеников Леонардо, правда, по рисунку мэтра. Хотя везде написано, что это Леонардо.

«Мадонна Литта». Эрмитаж, Санкт-Петербург. Худ. приписывается Леонардо да Винчи, но предположительно Дж.-А. Больтраффио.

– В «нашем» Эрмитаже? А вы разве не русский?

– Я-то? – он задумался. – Не то чтобы. Я бы сказал, скорее нет, чем да.

– Но вы говорите по-русски совсем без акцента.

– А, это конечно. Я вообще к языкам способный. Наследственность, знаете ли.

– Говорят, у меня тоже есть способности к языкам. От мамы.

– Ну, у меня от папы. – Он усмехнулся. – А что касается Леонардо, то он в Милане, правда, написал несколько картин, а также оставил после себя «Тайную вечерю». Надеюсь, вы о ней слышали?

– Я видела ее. Правда, только на репродукциях. Но уж вы-то наверняка видели ее в оригинале, не так ли?

– Разумеется, – спокойно ответил он, не обращая внимания на вызывающий тон Ани. – И все же, в основном он там занимался совсем другими вещами.

– Какими?

– Он работал на войну.

– То есть?

– То и есть. Сфорца вел тогда войну с Венецией и тратил 70 процентов бюджета на нее. Для Леонардо это была просто золотая жила. Он огреб с герцога в общей сложности ни много, ни мало – 1000 золотых дукатов. Тогда это были, мягко говоря, очень приличные деньги. Наш гений изобретал для Сфорца военную технику – всякие хитроумные машины, благодаря которым можно было убивать намного больше и намного эффективнее, чем когда бы то ни было прежде. Ни у кого другого, кроме Сфорца, тогда не было под рукой такого хитрого малого, как Леонардо – в изобретении орудий массового убийства он проявил поистине дьявольскую изобретательность. О да – по-настоящему дьявольскую. Уж тут я вас могу заверить…

Что-то Аню кольнуло при этих словах. Она почувствовала смутное беспокойство.

– Это что, танки? – спросила она. – Я что-то слышала об этом.

– Нет, не танки. Танки появились только в 1915 году.

– Но я же видела рисунки. И везде говорят, что это были самые первые танки. И что Леонардо далеко опередил свое время.

Незнакомец усмехнулся. В глазах его засветился сарказм.

– И что вы видели на этих рисунках? Не припомните ли?

– Ну, – Аня замялась, былая уверенность начала испаряться, – Такие круглые штуки на колесиках, наверное, бронированные. А там, внутри – люди, солдаты.

– Не стоит смущаться – все верно. Именно – круглые штуки, точнее не скажешь.

Он что, издевается? Или?..

– И не думаю издеваться.

Аня вздрогнула. Это уже как-то слишком…

– В самом деле, – вновь заговорил он – «круглые штуки на колесиках». А что, разве не так? И, уж конечно, не бронированные. Не было тогда брони, по крайней мере, в современном смысле этого слова. Ее наш гений не изобрел и, замечу, никак не мог изобрести: не было соответствующих технологий, материалов, промышленности. Да она и не нужна была тогда, броня. Ведь и снарядов не было.

– Разве тогда еще не было пушек?

– Пушки были, – теперь его ирония била через край. – Страшное оружие. Страшное, главным образом, для самих стреляющих – при каждом выстреле ствол мог не выдержать и разорваться. Это и случалось нередко. Такая, с позволения сказать, артиллерия представляла куда большую угрозу для своих, чем для противника. Поначалу из пушек вообще стреляли только сами мастера, их изготовившие, так как прочие не решались. Причем, они «обслуживали» сразу несколько пушек. При появлении врага они подбегали к ним поочередно с горящим фитилем. Но и потом стало не намного лучше: поскольку не было подходящих сверлильных станков, орудия отливались сразу с внутренней полостью. Такие пушки выдерживали в лучшем случае несколько выстрелов. Заметьте, я не говорю о скорострельности или насыщенности артиллерией войск. Это вообще смешно. Только в 16 веке артиллерия вышла из детства, выросла, так сказать, из коротких штанишек.

– Странно. Никогда об этом не думала.

– Это нормально. Девушки во все времена мало интересовались подобными вещами. Однако же, это факт. Вот когда оборона насытилась пулеметами и ощетинилась рядами колючей проволоки, тогда и танки понадобились. А эти «танки» Леонардо… Так, в лучшем случае прообразы. И, кстати, эти самые «люди внутри». Они-то как раз и приводили эти якобы танки в движение мускульной энергией – такой, знаете, «двигатель» мощностью в пять – шесть мужиков с явно не лошадиными силами. Эту прелесть вы можете, кстати, увидеть воочию в парке замка Кло-Люсе, в городке Амбуаз – в долине Луары, где наш друг провел последние два года своей жизни. Разумеется, это макет, сделанный по чертежам Леонардо. Впрочем, довольно точный.

Макет «танка» Леонардо да Винчи, рисунок.

– Леонардо переехал во Францию?

– Да, его пригласил король Франциск 1: принял воистину по-королевски, со всеми его… ну, скажем так, домочадцами. Замок предоставил недалеко от своего, королевского, который стоял и по сию пору стоит в том же городке Амбуаз. И, кстати, там, в этом королевском замке «Амбуаз», в маленькой часовне, Леонардо и похоронен.