Сергей Курган - Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга первая

• Название: Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга первая
• Автор: Сергей Курган
• Жанр: Альтернативная история

Этот роман увлекает, затягивает, как в водоворот… Мистика и тайна, история и современность, изящные диалоги и легкий флирт, красочные и малоизвестные подробности о замках, городах и вещах, а главное – о людях, которые творили историю. И об алмазах – царственных камнях, подсвечивающих все это своим дивным светом… В Париже может произойти все, что угодно! Влюбленность? О! Намного больше того – соприкосновение с невероятным! Чудеса с продолжением…

---

Швейцарцы рванулись вперед, впервые за все сражение сдвинувшись с места, и стали быстро продвигаться, орудуя пиками и алебардами направо и налево, стаскивая и сбрасывая рыцарей и их кутилье с лошадей и докалывая их. Над полем боя взвился красный флаг с белым крестом – флаг Швейцарии, а вслед за ним – золотое знамя Лотарингии с червленой перевязью и тремя серебряными алерионами19на ней.

Флаг Лотарингии

Флаг Швейцарии

Началась безжалостная резня. Швейцарцы отыгрывались за все: за предательски перебитый гарнизон Грансона, за сожженные города и вырезанные деревни, за только что павших в битве товарищей. Лотарингцы не отставали от них. Трупы лежали внавалку, все было залито, забрызгано, замызгано кровью – она только что вытекла из тел и не успела еще остыть, и потому слегка дымилась. Ее сладковатый, омерзительный запах пронизывал все вокруг.

Симону тоже было, за кого мстить – швейцарцы знали об этом. Он вспомнил мать – долгие месяцы он не смел представить себе ее лицо, не позволял себе мысленно обращаться к ней: пока она оставалась неотмщенной. Но теперь он словно видел ее перед собою: она смотрела на него спокойным, умиротворенным взглядом. Он слышал ее голос: – Симон, ты опять просидел до утра за книгами! Ну, что с тобой делать? Ты скоро будешь знать больше, чем весь Парижский университет! – она потрепала его по голове и засмеялась – звонко, как ручеек. Мать! Мама…

Динан уже успели частично отстроить. Симон побывал там, но он не мог прийти на могилу матери – у нее не было отдельной могилы: убитых бургундцами было так много, что их хоронили во рву, как чумных. – Я должен найти этого мерзавца Карла Смелого! – сказал себе Симон, – я должен воткнуть в него алебарду, пускай даже в мертвого! И забрать его камень – дохлому псу алмаз без надобности.

Внезапно рука в тяжелой железной перчатке с силой опустилась ему на плечо, он обернулся:

– Симон из Геннегау, – прогремел бас Жерома из Берна – душа моя радуется, видя тебя живым!

Жером, с ног до головы забрызганный кровью, с наскоро перевязанной раной в правом боку, улыбался во весь рот. Симон подумал, что, должно быть, и сам он выглядит не лучше.

– Я не меньше рад видеть тебя, плут! – улыбнулся Симон. – Что у тебя тут? – Симон показал на правый бок Жерома.

– Небольшой подарок из Бургундии, – зароготал тот, – Но я не остался неблагодарным, уж поверь.

– Ни капли не сомневаюсь, – ответил Симон. – Копье? – уточнил он.

– Да ерунда, – отмахнулся Жером, – заживет с Божьей помощью. – А ты, я вижу, целехонек!

Симон осмотрел себя – до сего момента это ему даже в голову не приходило. Похоже, и в самом деле, невредим.

– Как будто да, – ответил он.

– В рубашке родился! Счастливчик!

– О Жане из Невшателя этого, увы, не скажешь, – грустно заметил Симон.

Жером помрачнел.

– Я знаю, – сказал он, – видел своими глазами. Но мы за него славно отомстили. Бургундия теперь не скоро поднимется.

– Бургундия теперь не поднимется никогда, – с уверенностью произнес Симон, – ей конец. И туда ей дорога. А кантонам жить! Сегодня они сумели отлично постоять за себя. Для меня было честью рубиться среди швейцарцев.

– Для любого швейцарца было не меньшей честью драться сегодня бок о бок с тобой, – возразил Жером, – Теми же самыми глазами, которыми я видел славную смерть Жана из Невшателя, я видел и кое-что еще.

Он показал на свои глаза.

– Что ты видел?

– Я видел, как ты проткнул алебардой того бургундского рыцаря в «белом доспехе». Клянусь Богоматерью, если б я этого не видел своими глазами, то ни в жизнь бы не поверил. Никогда не думал, что такое возможно. Как ты это сделал?

– По правде говоря, не знаю, – ответил Симон, – Помню только, что когда на меня хлынула кровь Жана, я словно взбесился. Меня просто разрывало от ярости.

Алебарды

Жером задумчиво кивнул.

– Это я понимаю, – сказал он. – И все же, это похоже на чудо. Конечно, в Аугсбурге умеют делать оружие – этого не отнять, но чтобы алебарда пробила разом и дубовый щит, окованный жестью, и панцирь, да после того еще и проткнула человека по самую «шпору»…

Он покачал головой.

– Не иначе, чудо, – заключил он, – Сам Бог направил твою руку.

– Что ж, – с кривой усмешкой согласился Симон, – может, и Бог. А, может, и черт…

***

Отделаться от Жерома оказалось нелегко. Симон просто не знал, что делать, пока, наконец, не сообразил сказать тому, что хочет помолиться за душу убиенной бургундцами матери. И тогда Жером без единого слова возражения оставил Симона одного, взяв, однако, с него обещание присоединиться после вечерни к товарищам из «баталии» в харчевне «Жареный гусь» в Нанси.

После того, как Жером оставил его, Симон начал систематически обходить поле боя в поисках трупа Карла Смелого. Прежде всего, следовало убедиться, что он мертв, в чем у Симона пока что не было никакой уверенности. Что, если тому удалось спастись? Хотя это было маловероятно – уж слишком яростной была резня.

Основная трудность заключалась в том, что убитые валялись друг на друге, и для того, чтобы их осмотреть и опознать, требовалось буквально разбирать завалы из трупов. К тому же, следовало спешить: Симона могли опередить. По полю уже рыскали группы мародеров. Симон старался не думать о том, что и он сам тоже – самый настоящий мародер. Он говорил себе: «Я только хочу найти камень и забрать его. Больше мне ничего не нужно». Но, разумеется, это был самообман – мародерство оставалось мародерством. Он убеждал себя, что главное, чего он хочет, – это удостовериться в смерти Карла Смелого, в том, что отмщение свершилось. Но камень, описанный Отцом, все время стоял у него перед глазами. Да, все верно: страсть жадна.

На труп Карла он наткнулся совершенно неожиданно. Это могло показаться странным, но в тот момент Симон меньше всего думал о цели своих поисков: он вновь и вновь «прокручивал» в памяти тот эпизод, когда он проткнул бургундца алебардой. Он совершенно отчетливо, словно наяву, видел, как алебарда «прошивает» мощный дубовый щит, как летят во все стороны щепки, как острие алебарды, почти не замедлив темпа, точно оно прошло не сквозь щит, а через соломенную циновку, продолжает свое движение. Как оно касается стального доспеха рыцаря, как пробивает его. Как входит в тело всадника. И только войдя в него по самую «шпору», алебарда останавливается, словно впервые встретив сопротивление. Правда состояла в том, что Симон сам испугался своих возможностей: выходит, он может все? Ну, почти все… «Сам Бог направил твою руку» – сказал Жером. Бог? Как бы не так…

Карл Смелый лежал навзничь, лицом вверх, так что его не понадобилось переворачивать. Правда, пришлось сбросить с него несколько трупов: драка здесь была отчаянная. Оруженосцы защищали герцога до последнего, и полегли все. Что ж, то были бургундцы, а не итальянские наемники, насчет которых Отец оказался прав – впрочем, как всегда: Кампобассо предал Карла, перейдя на сторону союзников.

Сам Карл получил множество ударов копьем – его живот был проткнут сразу в нескольких местах. Голова была расколота ударом алебарды. Застывшие карие глаза смотрели в серое январское небо. На груди его красовался орден Золотого Руна – Симон его не тронул. – Ну, вот и все, – подумал он, – Sic transit gloria mundi20. Карл Смелый отбесился. И свое получил.

– Катись в ад! – воскликнул Симон, – Отец передает тебе привет – он тебя уже заждался, – и с этими словами с размаху воткнул свою алебарду Карлу в грудь.

Затем он опустился возле трупа на колени и стал быстро, но без суеты обыскивать его. Однако камня на нем не было. – Лошадь! – внезапно вспыхнуло в мозгу Симона, – ну, конечно! Симон отчаянно надеялся, что она тоже убита. А что, если она ускакала? Что тогда?

Но, к счастью, этого не случилось – Симон нашел труп коня Карла Смелого: узнать его оказалось не трудно, поскольку на сбруе красовался герб герцогов Бургундских. В одной из чересседельных сумок он нащупал продолговатый прямоугольный предмет: вытащив его на свет, Симон убедился, что это – красиво расписанная металлическая шкатулка. Она оказалась заперта, но это не было проблемой: Симон легко вскрыл ее своим, покрытым запекшейся кровью, ножом.

Великолепный лимонно-желтый алмаз, ограненный индийской розой, лежал – рядом с крупной жемчужиной – на шелковой подстилке. Красота камня поразила Симона – ничего подобного прежде видеть ему не приходилось. Да, действительно, все прочие камни рядом с этим – пыль.

– Спасибо, Отец, – прошептал Симон, – Теперь он мой. Мой первый по- настоящему крупный алмаз. И теперь он мой навсегда!