Трумен Капоте - Луговая арфа

• Название: Луговая арфа
• Автор: Трумен Капоте
• Жанр: Современная проза

Трумэн Капоте – американский классик, мастер поэтической прозы. Автор романов и повестей «Иные голоса – иные комнаты», «Голоса травы», «Обыкновенное убийство» и других. Главная тема его произведений – одиночество светлой души в мире практицизма и наживы.

---

– Ну, пожалуйста, не надо, – противилась она. – Понимаешь, Чарли, везде должна быть своя тайна, а я как раз люблю тайну – все кричат, орут, им так хорошо, а если бы я знала, из-за чего, собственно, они кричат и отчего именно им так хорошо, мне не было бы так хорошо. – Судья бывал иногда несколько сбит с толку и даже раздражен, поскольку он так и не смог научить Долли болеть за какую-либо команду. Она полагала, что выиграть должны обе стороны: – Ведь они все такие хорошие ребята!

Из-за радиоприемника у меня с Кэтрин даже перепалка вышла. Как-то раз, днем, по радио транслировали внутриштатовское конкурсное выступление Мод Риордан. Я очень хотел послушать тот концерт, но Кэтрин уперлась намертво и, выбрав игру между командами Тулэйна и Джорджии, просто не подпускала меня даже близко к аппарату.

– Да что с тобой, Кэтрин? Вечно ты чем-то недовольная, эгоистичная, вечно все делаешь по-своему, ну почему?! Почему ты стала даже хуже, чем Верина когда-то?!

Казалось, тот моральный ущерб, который она понесла в результате памятного столкновения с законом, она решила компенсировать, удвоив энергию своего присутствия в доме Тальбо; и мы вынуждены были терпеть ее индейскую кровь, ее тиранию. В тот день, однако, Долли встала на мою сторону:

– Пусть Коллин послушает Мод Риордан. Она наш друг…

Все, кто слушал в тот день Мод Риордан, сошлись во мнении, что Мод заслужила первое место – но она завоевала второе и получила право обучаться в университете с большой скидкой в оплате. Не знаю, как она, но ее семья была рада и второму месту своей дочери. Но все равно это было несправедливо, что она на втором месте, она играла лучше того парня, что взял первый приз. Она сыграла отцовскую серенаду, и мне показалось, что она прозвучала ничуть не хуже, чем в тот раз, в лесу. С того дня я начал пописывать нечто вроде стихов, стараясь припомнить все детали ее очарования, ее волосы, ее лицо… Судья прибыл в тот день как раз вовремя, чтобы присоединиться к нам и вместе послушать тот концерт, и я думаю, больше всех в тот день была рада Долли – для нее мы как бы снова воссоединились и стали снова одной командой, как тогда, на нашем дереве…

Вскоре я встретил на улице Элизабет Хендерсон. Она была только что из косметического салона – ее волосы были завиты в мелкие кудряшки, ее ногти сверкали от лака и она на все сто выглядела, как совсем взрослая барышня. Я помню, что выдал ей какой-то комплимент, и она ответила:

– Это я так к вечеринке подготовилась. Кстати, как твой костюм? Готов? – Тогда-то я и вспомнил, что на носу был Хэллоуин, и на вечеринке по просьбе Мод и Элизабет я должен был выступить в роли предсказателя судеб, гадалки. – Ты что, забыл?! О Боже, Коллин! Как ты мог?! Мы так работали! Как собаки! А миссис Риордан приготовила настоящий пунш. Так что, может быть, и что-нибудь такое, ну, веселое… Знаешь, это так же в честь победы Мод, и потому что она… – Элизабет глянула на унылый строй домов и уличных фонарей. – Она собирается уехать для учебы в университете.

Мы оба почувствовали себя одиноко после этого известия. Нам обоим расхотелось идти своей дорогой. Я предложил Элизабет проводить ее до дома. По пути мы остановились в булочной Катидид, для того чтобы заказать торт на Хэллоуин, и миссис Каунти, в фартуке, блестящем от кристалликов сахара, вышла к нам поинтересоваться насчет здоровья Долли.

– Она должна поправиться. С ума сойти – пневмония на ногах, вот у моей сестры была настоящая пневмония – так она все время провела в постели. Но это же прекрасно, что Долли на своей кровати, а не где-нибудь еще… дома она обязательно поправится. Теперь-то мы точно можем посмеяться над этой историей. Я тут приготовила бублики, так ты отнеси их Долли и передай привет ей от меня…

Мы с Элизабет съели большую часть этих бубликов еще по дороге домой. Затем она пригласила меня к себе, и с молоком мы их и прикончили.

Сейчас там, где раньше находился дом Хендерсонов, располагается бензозаправочная. А тогда в том доме было пятнадцать комнат со стенками, сбитыми кое-как, и, скорее всего, он подходил бы больше для животных, если бы не умелые плотницкие руки Райли. Во дворе его усадьбы стоял небольшой сарай, который так же служил Райли чем-то вроде мастерской и уединенного убежища, где он мог быть самим собой. Он находился в этом сарае часами, выстругивая доски и рейки. Полки на стенах ломились от предметов его давних, еще детских увлечений: змеи, пауки, пчелы, законсервированные в спирту, летучая мышь, уже разлагающаяся в банке, модели кораблей. К тому же его детское увлечение таксидермией привело к созданию собственного пованивающего зверинца из чучел самых разных зверей; среди экспонатов был безглазый кролик с позеленевшим уже мехом и обвислыми, как у гончей, ушами, и прочие бывшие звери, для которых лучшим местом был бы какой-нибудь скотомогильник.

Я уже наведывался к Райли – пуля Большого Эдди Стовера раздробила ему плечо, и в результате ранения Райли вынужден был носить гипсовый фиксатор, который, по его словам, весил не меньше ста фунтов и под которым постоянно чесалась заживающая рана. Из-за своей раны Райли не мог ни машину водить, ни гвоздя забить нормально, и поэтому ему ничего не оставалось, как бесцельно слоняться и размышлять о своем печальном положении.

– Если хочешь найти Райли, то он в сарае, но, я думаю, с ним сейчас Мод, – сказала Элизабет.

– Мод Риордан? – спросил я, удивленный этим обстоятельством, ибо всякий раз, когда я приходил к нему, он настаивал на том, чтобы мы проводили время именно в том сарае, и как он хвалился: мол, это единственное место в его усадьбе, куда не смела ступить нога женщины.

– Она ему что-то читает, кажется, пьесы или стихи. Мод просто душечка. И вроде бы мой брат никогда и не относился к ней нормально. Но она решила не ворошить прошлое. Я думаю, что тот злосчастный выстрел Большого Эдди изменил его. С любым бы так случилось, я думаю. Человек сразу становится другим, что ли, более внимательным к другим, и вообще, к другим вещам, на какие он раньше и внимания не обращал.

Сарай, затененный фиговыми деревьями, находился на задворках усадьбы. Курицы плимутрок бродили по его ступенькам, поклевывая редкие, принесенные ветром, последние в этом году семена подсолнечника. На дверях все еще читалась старая выцветшая надпись «Осторожно». Мне стало как-то неловко. Изнутри раздавался голос Мод, голос, наполненный поэзией и воодушевлением. Я устроился под окном сарая и стал украдкой наблюдать за ними. Мод читала ему какой-то стих, а Райли, казалось, был полностью поглощен починкой старого будильника и абсолютно глух к поэтическим изыскам Мод. Время от времени он ковырял пальцем в ухе, словно пытаясь снять раздражение. Затем, в тот момент, когда я уже занес руку, чтобы постучать в окно и напугать их, Райли отложил в сторону свой будильник, подошел к Мод сзади, нагнулся и резким движением захлопнул книгу. Своей подвижной рукой он схватил прядь ее волос и стал тянуть ее вверх – она подчинилась беспрекословно. От того, что далее произошло, меня охватило неизведанное мной ранее чувство, мои глаза стали слезиться, словно от этой пары исходил какой-то яркий режущий глаза свет, – они стали целоваться, и, судя по всему, они это делали не первый раз.

Менее чем неделю назад я доверился Райли (поскольку он был человеком бывалым в этих вопросах) и признался, что питаю определенные чувства к Мод, а теперь… как мне хотелось в тот миг стать великаном и, подняв сарай до небес, трахнуть его о землю так, чтобы он разлетелся на мелкие щепки, или же снести дверь и, войдя внутрь сарая, обличить их в неверности и пригвоздить к позорному столбу.

Хотя… Хотя в чем я мог обвинить Мод? Независимо от того, как она отзывалась о Райли, я всегда знал, что она далеко неравнодушна к Райли. Не то, чтобы промеж нас было какое-то недопонимание, напротив, в принципе, мы были хорошими друзьями, особенно в последние годы.

Когда я уходил с заднего двора, куры насмешливо кудахтали мне вслед…

Уже на выходе из усадьбы меня остановила Элизабет:

– Что-то ты не задержался с ними?! Или их там нет?

Я сказал ей, что не захотел прерывать их занятие. Они были так поглощены им.

Но мой сарказм не достиг своей цели. Она все слишком серьезно воспринимала. Несмотря на то, что, в общем-то, она была девушкой довольно неординарной.

– Не правда ли, чудесная поэзия? – спросила она.

– Чудесная.

– Коллин, ради Бога, что это ты дрожишь весь?!

– Ничего особенного, просто простудился.

– Ну-ну, надеюсь, что до вечеринки ты поправишься. Только, пожалуйста, не забудь про костюм. А Райли появится в роли дьявола.

– Как раз по нему роль.

– Да, и еще, если ты помнишь, ты должен быть наряжен, как скелет, а остался всего день.

У меня не было никакого желания идти на вечеринку. Как только я добрался до дома, я приступил к написанию гневного письма Райли Хендерсону: «Дорогой Райли».