Сергей Курган - Дом, стоящий там. Роман

• Название: Дом, стоящий там. Роман
• Автор: Сергей Курган
• Жанр: Триллер

Мистический триллер. Веселая молодежная компания собралась в загородном коттедже, чтобы отметить новоселье. Они рассчитывают хорошо провести время. Но уикенд оборачивается кошмаром. Тень ужаса, пришедшего из давних времен, нависает над домом у озера…

---

В принципе, я никогда серьезно не собирал значки, но все же небольшая коллекция у меня была. Значок, который привлек мое внимание, я купил с рук на рынке у одного старика довольно задрипанного вида. Было это давно, кажется, еще тогда, когда я учился в университете. Чем он так привлек меня? Я отодвинул стекло и взял значок в руки: это был кружок из старой, потускневшей от времени бронзы. В круге был помещен равносторонний треугольник, а в нем изображен, как мне казалось, сильно стилизованный глаз с расходящимися от него какими-то странными зигзагами. Нигде и никогда я не видел больше ничего подобного. Правда, глаз с лучами изображен на однодолларовой банкноте, но это было совершенно не похоже. Это вообще, можно сказать, было ни на что не похоже.

Помню, я пытался расспросить деда о том, где он это взял, но не добился толку. Никакой булавки или заколки к этому значку не полагалось, и, пожалуй, скорее это был не значок, а какой-то жетон или даже монета, хотя таких странных монет никто, я думаю, не чеканил. По моей просьбе один из моих друзей приделал к нему булавку, после чего он превратился в настоящий значок. Что означало это изображение, я так и не смог выяснить, хотя и предпринял разыскания в этом направлении. Но, во всяком случае, это смотрелось достаточно необычно и даже таинственно, так как могло обратить на себя внимание и стать, таким образом, отправной точкой для разговора. Только надо будет придумать этой эмблеме какую-нибудь легенду, И я решил нацепить значок на лацкан моего пиджака.

Глава 3: УСАДЬБА У ОЗЕРА

Удивительное умиротворение снизошло на меня. Тихая, светлая радость наполняла душу. Я чувствовал себя на редкость бодрым, полным сил, каким я не мог припомнить себя на протяжении последних нескольких лет. В довершение всего, я ощущал поразительную ясность ума.

Я стоял на опушке леса. Вековые сосны шумели вокруг меня, зелень кленов была уже кое-где подернута желтизной, а ивы склоняли свои гибкие ветви прямо к воде, и я слышал их легкий, мелодичный шелест. Озеро лежало передо мной, почти неподвижное, и только чуть заметная рябь время от времени пробегала по зеркалу его вод, в котором отражались медленно плывущие облака. Трудно сказать почему, но озеро казалось очень глубоким, быть может, даже бездонным. Темная, насыщенная синева воды с восхитительной гармоничностью оттенялась густой зеленью леса. Озеро было почти идеально круглым, и только в одном месте, на дальней от меня стороне, был виден узкий залив, берега которого поросли ольхой, а чуть выше по косогору, до половины скрытый аллеей пирамидальных тополей, стоял дом. Это была милая деревенская усадьба, построенная надежно и крепко, убежище мира и уюта. Главный дом был кирпичным, двухэтажным, в центральной части его фасада был расположен портик с четырьмя колоннами, а немного в стороне, совсем недалеко от залива, стоял зеленый деревянный флигель, кровля которого, высокая, почти конической формы, была увенчана странным знаком. Чем больше я всматривался в этот знак, тем больше он казался мне знакомым, но где именно я его видел, я не мог вспомнить.

Весь я был исполнен ожидания, и по мере того, как время шло, во мне стало нарастать нетерпение. Я чувствовал какое-то непонятное напряжение, словно я не знал, чем может обернуться для меня то, чего я ждал. Я снова перевел взгляд на флигель, и как-то незаметно, исподволь во мне зашевелилась тревога. Неожиданно я заметил, что стены флигеля, густо оплетенные диким виноградом, как бы померкли и потеряли четкость очертаний. Странная слабая, но вполне заметная желтоватая дымка словно окутала его. Я ощутил холод внутри, и сердце сжалось от щемящей тоски. Губы мои задрожали, на глаза навернулись слезы, но наваждение длилось не долго: желтоватый туман, похожий на разреженные пары хлора, рассеялся, и воздух вновь обрел свою прозрачность.

И тогда я увидел человеческую фигуру, быстро приближавшуюся ко мне. Это была девушка в белом платье и с венком из полевых цветов в волосах. Она спускалась по косогору от флигеля по направлению к заливу. В руке она держала пожелтевший кленовый лист. На минуту она скрылась за поворотом дороги, но вскоре появилась вновь, уже на самом берегу, остановилась и стала с нетерпением посматривать по сторонам, нервно вертя листок и явно ожидая кого-то.

Меня переполняла трепетная нежность, всем своим существом, всеми фибрами своей души я испытывал непреодолимую тягу к ней, но в то же самое время что-то удерживало меня, не давая сделать ни одного движения. Внутренний голос словно нашептывал мне: «Ты не должен, ты не имеешь права, разве ты не видишь?» Все же влечение мое было очень сильно, и я уже готов был сбросить оцепенение и покинуть свое убежище, как вдруг в мозгу буквально взорвался громкий, резкий голос, властный, но проникнутый неизбывной печалью. «Безумец! Разве ты не видишь?! Разве ты не видишь, что это – не она?» В отчаянии, неподвижно, как в столбняке, я стоял, опершись о дерево, и смотрел на нее.

Она была очень красива, несмотря на невысокий рост: удивительно светлая кожа, белая, почти как бумага, высокий мраморный лоб и огромные ослепительно голубые глаза, похожие на то озеро, что расстилалось у ее ног. Светло-русые волосы волнами спускались на плечи. Она все ходила по берегу, в нетерпении осматриваясь по сторонам, но неожиданно остановилась и застонала.

И тогда я заметил изменения. На лицо ее словно набежала тень, а глаза потускнели, помутнели, и цвет их изменился: из небесно-голубых они превратились в серые, а затем в какие-то неестественно зеленые, внезапно засиявшие ярким, переливающимся огнем. И вот уже они стали набухать, вздуваться, вылезая из своих орбит, готовые вот-вот лопнуть. Неожиданно на прекрасном мраморном лбу образовалась черная трещина, которая стремительно зазмеилась вниз, через все лицо, отпочковывая от себя по сторонам другие трещины, которые в свою очередь ветвились дальше, иссекая белоснежную кожу. Но и сама кожа изменила свой вид: она сначала пожелтела, затем стала бурой и морщинистой, как у древней старухи, а потом стала просто расползаться и лопаться, исторгая отвратительный желтоватый гной. Темная пузырящаяся масса, вся в красных прожилках, полезла из-под треснувших костей черепа, издавая мерзкое бульканье, подобно закипевшей каше; и тогда страшные, распухшие, покрытые шершавой коркой глаза вдруг лопнули с оглушительным хлопком и выбросили из себя брызги гноя и какие-то красные, влажные хлопья, похожие на рваные клочья мяса, которые, медленно кружась, стали оседать на землю. Одуряющая, невыносимая вонь, вонь протухшей, наполовину сгнившей плоти распространилась в воздухе. О! Эта вонь! Я узнал ее.

Острая, как нож, жестокая боль пронзила мой желудок, и я согнулся пополам; долгий, выворачивающий наизнанку спазм встряхнул меня, и липкая тошнота подступила к самому горлу…

* * *

Я лежал, согнувшись почти вдвое на горячих скомканных простынях. Мои ноги и руки казались мне ледяными, и весь я был покрыт испариной. Меня душила неудержимая рвота.

Освободившись от своего бремени в туалете и кое-как приведя себя в порядок, я на ватных, дрожащих от слабости ногах доплелся до кухни и выпил рюмку коньяка. По странному совпадению это был именно «Курвуазье», початая бутылка которого уже довольно давно стояла у меня в баре. Принять снотворное я не решился – завтра, а впрочем, уже сегодня, надо было рано вставать. Я посмотрел на часы – половина третьего.

– Нет, определенно, так не пойдет, – сказал я себе, – если это будет продолжаться, можно и с катушек съехать. Отсюда уже недалеко и до дурдома. Явно нужно сходить к невропатологу. А, может, уже к психиатру?

Мысль о психиатре не вдохновила меня. Я словно бы слышал голоса:

– Ах, такой молодой, и уже… Какая жалость! Такой милый молодой человек! Такой подающий надежды бизнесмен, и вот… Что ж вы хотели? Так заработался! По двенадцать часов в день.

– Может быть, я, в самом деле, перегрел мотор? Сгорели какие-то проводки, короткое замыкание? Надо отдохнуть, выбраться на свежий воздух. Слава Богу, утром я еду. Треп, суета, новая обстановка. Это должно сработать. Ничего, милостивый государь, старому мотору надо поостыть; небольшое техобслуживание, смазка, и все будет о'кей.

Однако, я не чувствовал особой уверенности в такой отрадной перспективе. Сон не шел у меня из головы. Что-то там не так, определенно, не так, но что? Этот желтоватый туман, похожий на пары хлора, такой же, как и в первом сне, и запах, да-да, запах. Тот же, только еще сильней. И как все было натурально! Как на хорошем видео. И звуки: треск цикад в лесу, шелест листвы. Обычно я не помню своих снов, но в этот раз… Я помню все совершенно отчетливо, в деталях, у меня полная иллюзия присутствия. Хотя я читал о том, что сны могут быть на редкость натуральными, может быть, даже более натуральными, чем явь. Но, Боже, какая пакость! Какого черта она лезет мне в голову? И потом, было там что-то еще, что – то очень странное.