Сергей Курган - Дом, стоящий там. Роман

• Название: Дом, стоящий там. Роман
• Автор: Сергей Курган
• Жанр: Триллер

Мистический триллер. Веселая молодежная компания собралась в загородном коттедже, чтобы отметить новоселье. Они рассчитывают хорошо провести время. Но уикенд оборачивается кошмаром. Тень ужаса, пришедшего из давних времен, нависает над домом у озера…

---

– То есть, ВУЗ – это вроде мамочки родной, так что ли? – спросила Жанна.

– Именно так.

– Ну, это точно не про наш институт, – заметила она с сарказмом зрелой, битой жизнью женщины.

Мне стало жаль девчонку.

– Не бери в голову, – сказал я. – Я просто выделываюсь.

– У Вас клево получается, – польстила мне Жанна.

– О! – не удержался Билл. – Ышо как!

– А это, ну то, что вы рассказываете, это, правда, было?

– Да, – ответил я. – Это действительно было. И это смешней всего.

– А что было дальше?

– А дальше – самое интересное. Высунувшись из окна, араб держал девушку за ноги, вниз головой. При этом он время от времени кричал: « Сейчас я ее отпущу!» Именно такую картинку я застал, приехав туда, от имени отдела.

Диспозиция, то есть, положение сторон перед сражением, была вкратце такова: изнутри парень забаррикадировался, внизу стояло три милицейских машины: два Уазика и «Волга». С арабом пытались вести переговоры через дверь, но бесполезно. Его друг и земляк объяснил, что он приревновал свою подружку, и теперь у него «кровь кипит». После краткой беседы с земляком и небольшого совещания с милиционерами, я пошел на шестой этаж вести переговоры. Несколько ребят в форме пошли со мной. Вооружившись несколькими цитатами из Корана, призывающими к умеренности, я начал его увещевать, периодически используя также случайно запомнившиеся мне арабские фразы, надо признаться, не всегда относящиеся к делу.

Видя, что никакого движения не наблюдается, я в отчаянии прочел ему по-арабски «Фатиху»5. Так называется первая сура, то есть, глава Корана.

– «Фатиха» – это женское имя?

– Нет. Женское имя – Фатима. А «Фатиха» означает в переводе «Открывающая» – это потому, что она – первая.

– И вы помните всю главу наизусть? – изумилась Жанна.

Она явно увлеклась рассказом. Билл сидел, благодушно улыбаясь, всем своим видом как бы говоря: молоток, Бом, не подкачал.

Ну вот, отдувайся тут, понимаешь, за этого Дон-Жуана.

– Да, я помню, – улыбнулся я. – Всю главу целиком. Но это не трудно. Дело в том, что она совсем короткая – всего семь айятов, то есть, «стихов». Это вроде нашего «Отче наш», только мусульманского. А потом я продекламировал и еще одну суру – «Аль Кафирин»6, что означает «Неверные». Она еще короче. Там говорится, что мусульмане не должны подражать неверным и не должны делать всякие гнусности.

В заключение я процитировал известную формулу: «Ауззу би-л-лахи мин аш-шайтан ар-раджим».7 Это значит: «К Аллаху прибегаю от шайтана, побиваемого камнями».

– В смысле – «держись от шайтана подальше», так?

– Типа того. Точнее, не следуй наущениям шайтана, а держись поближе к Аллаху и его словам, то есть, к Корану.

– А почему шайтана побивают камнями?

Билл вновь сграбастал Жанну и, как всегда, громко возгласил:

– А потому, моя радость, что он – редиска. А редисок на Востоке полагается забрасывать камнями.

– Ой, ну, Игорек, – раздраженно заерзала девушка, – дай поговорить с человеком!

– А я что, – деланно обиделся Билл, – уже и не человек?

– Но ты же сам говорил, что ты – Принц-Железный Член с Альфы Центавра, – припечатала Жанна.

Ну вот – получай, фашист, гранату.

Кеша жизнерадостно засмеялся.

Что до меня, то я ни на минуту не усомнился в точности этой «цитаты» – это было очень похоже на Билла. Пожалуй, был в этом даже своего рода «фирменный стиль», но вряд ли в данном конкретном случае автору доставило удовольствие такое цитирование.

У «Игорька» отвалилась челюсть. Впрочем, надо сказать к его чести, ненадолго – он быстро пришел в себя и вновь обрел свой обычный кураж.

– Но ведь, милая, – сказал он, обращаясь к Жанне, которая стала просто пунцовой от стыда и наверняка сожалела о своей несдержанности. – Я доверил тебе эту информацию под строгим секретом. Это была наша тайна. Теперь я раскрыт, миссия провалена. А я ведь нарушил строжайшую инструкцию – не вступать в тесный контакт с аборигенами. На родной Альфе Центавра меня теперь ждет трибунал. Придется стать невозвращенцем.

И Билл прильнул к соблазнительной груди Жанны.

Да, силен! Ничем его не проберешь.

– Может, попросим дядю Сережу рассказать, что было дальше? – спросил он.

– Ой, конечно! Мне очень хочется узнать, чем все кончилось, – с энтузиазмом поддержала Жанна, с благодарностью хватаясь за спасательный круг, брошенный ей Биллом.

Что ж? Дядя Сережа «всегда готов». И я продолжил:

«Ну вот, начал я арабу, значит, мозги вправлять через дверь. Мужики смотрели на меня с беспокойством. Но вдруг откуда-то с улицы послышались крики, один из ребят побежал смотреть. Потом орет: «Он ее втянул!». Через минуту дверь отворилась.

Араба, конечно, повязали, хотя и с осторожностью, что же касается девушки, то она была в полубессознательном состоянии. Впрочем, меня это уже не занимало, я и так малость перегрелся. И только потом, уже в отделении милиции, где мне пришлось давать не только свидетельские показания, но и объяснения по поводу этого типа (которого я, кстати, неплохо знал), составлявший протокол старлей в штатском, печатая двумя пальцами на машинке, несколько озадаченно спросил меня: «Нет, я понимаю, наша работа… но никогда не думал… Слушай, мужик, как ты это все выдерживаешь? Так ведь и съехать можно». Мне оставалось лишь грустно улыбнуться и пожать плечами. На следующий день за все это я получил отгул…»

– И вас никак не наградили за это? – удивилась Жанна.

Нет, все-таки она еще недостаточно хорошо знала жизнь…

– С какой стати? – спросил я.

– Но ведь Вы человеку жизнь спасли – я хочу сказать, той девушке! – возмутилась Жанна. – Или не так?

– Так, – подтвердил я. – И что с того? Думаете, мне за это должны были дать Героя Советского Союза?

– Нет, ну хотя бы что-то…

– Например? Медаль «За спасение от психа»? Так не было в СССР такой медали.

– Но премию-то могли же дать!

– Разбежались! Мне и положенного-то не доплачивали. Вообще-то ведь как? Если начальство напортачило, то виноват подчиненный. А если подчиненный добился успеха, то это – заслуга начальства. Даже если начальство село в лужу. Так, и только так. Ныне, присно и вовеки веков! Аминь! Так, что мне еще повезло, что не влепили выговор.

Комментарий Жанны был краток:

– Свинство! Хотя вообще-то круто. И много у вас было таких приколов?

Я скромно улыбнулся, давая понять, что много.

– Жесть! Но Вы правильно сделали, что оттуда ушли, – заключила юная леди.

– Полностью согласен, – искренне сказал я, проникаясь симпатией к девчонке.

В этот момент Кеша, до сих пор не проронивший ни одного членораздельного звука, выдал:

– Ну, вы приколисты! Петросян может отдыхать.

Вот он – благодарный слушатель! Петросян, значит, может отдыхать. Да по мне, он и так-то не сильно перетруждается…

* * *

Дом стоял на берегу свежевыкопанного пруда. Пруд был почти круглый, и только небольшая бухточка вдавалась в берег недалеко от какой-то хозяйственной постройки, стаявшей чуть в стороне от главного здания. Рядом был и лесочек – сосны с примесью лиственных пород: кленов, ольхи и березы. Дорога от хозяйственной постройки (это оказался какой-то склад для инвентаря и всякой дребедени) шла довольно круто на подъем и в одном месте, недалеко от берега пруда, частично была скрыта за пригорком.

Мне не раз приходилось читать о том, что называется «дежавю» – когда тебе кажется, что ты уже видел какое-то место, или уже встречал кого-то, хотя умом, так сказать, ты совершенно уверен, что ты здесь никогда не был и нигде не мог встречать показавшегося тебе знакомым человека. Думаю, каждому приходилось иногда испытывать нечто подобное, и я, конечно, не был исключением. Но в этот раз было что-то уж слишком явно и слишком похоже.

Не стоит болтать, будто я ничего такого сразу и не подсек, а так, вообще, что-то неуловимое, – вроде бы что-то напоминает, но никак не удается ухватить. Нет, ничего подобного! Я сразу уловил сходство с домом из моего сна – слишком уж свежо все это было. В самом деле – круглое озеро с заливом, опушка леса, косогор и этот чертов склад, стоявший на месте того самого флигеля со странным знаком на крыше. Что же это был за знак? Этого вспомнить я не мог, хоть убей. Впрочем, не слишком ли я серьезно отношусь к снам? Похоже, я и в самом деле превращаюсь в какого-то медитирующего отшельника, пытающегося раскрыть высшую тайну бытия. Что есть сны? Пучки неясных ассоциаций, обрывки воспоминаний, жалкие барахтанья спящего мозга, когда ниже расположенные его отделы играют вволю, расшалившись, словно дети, без родительского присмотра аналитического ума. Все это темно и бессмысленно, всякое толкование тут будет надуманным. Давно пора переключиться на что-нибудь более интересное. Но «дежавю» не отставало от меня.