Анатолий Викторов - Россия в плену эпохи

• Название: Россия в плену эпохи
• Автор: Анатолий Викторов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-3-99062-228-9

Принято считать, что Россия, включая окрестные народы, находилась во власти коммунистов. Грандиозная ошибка! Ленин, Сталин и Троцкий не были коммунистами. Они были во власти тоталитарной диктатуры, которую и олицетворяли. По образу мысли они были людьми человеконенавистнического бандитского склада. По их приказам погибли около 200 миллионов человек. Народы так называемого СССР были изуродованы морально до такой степени, что будущее России находится под вопросом.

---

Лидер правых эсеров Чернов отметил (1924 г.) способность Ленина переноситься по ту сторону совести в отношениях с идейными врагами и применять против них любые грязные приёмы. Честен он был только с самим собой. Придя к насильственной власти, он мог употребить только деструктивную деятельность, но не конструктивную.

Троцкий был главнокомандующим Красной армии и проводником начавшегося с её помощью террора. В дальнейшем, находясь в изгнании, он не изменил свои экстремистские взгляды. Сталин, победивший в борьбе за единоличную власть, оценил приоритет силовых методов и стал думать о дальнейшем их усилении. Это продолжало противоречить провозглашённой теории. Заметим, Маркс не призывал к кровавому насилию и в частности утверждал, что социалистическая революция в России невозможна по причине низкой развитости населения страны. Большевики постарались забыть об этом и заполнили пустое место террором.

Ортодоксальных марксистских убеждений придерживались социал-демократы (меньшевики), отвергающие революционный приход к власти. Большевики не дали ходу «родственникам» по идее. Они их безжалостно уничтожали, показав, что стратегия выше идеологии.

Русский патриархальный консерватизм до 1917 года не осознавал о затаившемся в его глубинах разрушительном начале. Его носители – Разин, Пугачев, Болотников и другие – воспринимались как единицы, ничего в истории не решающие. Опору решительные большевики нашли в бунтарских чертах нации и повысили их до нужного им предела. Была создана ситуация, в которой человеку нечего было терять, и он даже не хотел что-то приобрести, дабы обрести покой. Пришёл совершенно другой уклад жизни, а не просто хозяйственная разруха. В рассказе «Дикое сердце» писатель Артём Веселый показал родственность первобытных, генетических черт человека и явления большевизма.

Разрушительность нашла свой отклик и в искусстве, показав, что возможна приемлемая духовная реакция на революционный хаос. Часть творческой интеллигенции была вдохновлена революцией, то есть чем-то новым на осколках старого, дающим право на радикальное новаторство. Возникли литература и искусство так называемого «пролетарского» содержания и стилистики. Мысль, начинённая революционным духом и политической верой, становилась новаторством и анархической смелостью (В. Хлебников, В. Маяковский). Образовались два типа активных людей. Первый: группа демагогов-авантюристов, отвергавших всякую эстетику, и вторая – творческая, вдохновлённая революционным нигилизмом, сотрудничающая с ним и слепая к правде жизни. Уместно напомнить, что наиболее яркий из них, Маяковский, был агентом террористского ГПУ.

Мы уже упоминали про коммунистов-идеалистов, честных по своей натуре и верящих в коммунистическое будущее. Правила душевной чистоты и страсть к борьбе жили в этих людях даже тогда, когда тоталитарный строй стал бросать их на расстрел и каторгу. Глубоко в душе они понимали двоедушие такого строя. Но они считали это явлением временным. Их привлекали те надежды, о которых говорилось в песне тех лет: «близится эра светлых годов», и решительность вождей, – якобы для достижения поставленной цели. Была ещё одна группа, пассивно принимающая власть и выражавшая свою чуждость к ней лишь в сатирических анекдотах, несмотря на опасность этого. Всё вместе рождало удушливую атмосферу. Не было ни одного зрелого толкователя окружающего мира. Подобная незрелость была остатком февральской демократии 1917 года. Идеалисты верили в народ и вели себя бескорыстно. При этом прощали «революционные» проступки большевиков. Они соглашались быть «кирпичами» для сооружения властного фундамента. При этом не замечали, что новая власть превращает их в некие инфантильные фигуры, которые лишены возможности мыслить зрело. Согласно своему возрасту, они беспрекословно слушались «старших» и их перерождение в жертвы палачей воспринималось согласно принципу «Так надо!».

Чистые, но недалёкие люди того времени принимали большевизм как власть человека-бога, не успевая сообразить, к чему же он, безбожник, ведёт их.

Принцип обращения только к низам общества, как писал уже во времена Перестройки ректор университета, Ю. Афанасьев («Нов. газета», № 1312), обернулся «окрестьяниванием всей государственности, торжеством невежества и грубого вероломства». Иначе говоря, это была плебеизация государственной власти, при которой всякое чистое и умное явление со стороны становилось для неё опасным. В целях стабилизации строя был произведён строгий отбор кадров в государственные учреждения и создана партийная номенклатура, запечатлённая позже в особой картотеке ЦК ВКП(б). Она содержала списки доверенных лиц, близких верхам партии, кандидатов на ответственные должностные посты. Это было рождение нового социального класса эксплуататоров. Степень их доверия к выдвиженцам из низов определялась не столь «пролетарским» происхождением, сколь послушанием верхам. Находящиеся вне этих черт были предоставлены самим себе.

Участники нижнего звена власти надеялись, что жизнь в ходе бессмысленного бунтарства, уничтожения старой морали и изгнания Белых армий скоро войдёт в норму. Они были готовы во имя этого идти на любые трудности и терпеть волю твёрдой руки.

Понимание того, что происходит в действительности, проявлялось медленно. Трагизм этого осознавали трезвые люди, но не рабоче-крестьянская масса. Только когда большевистская власть, став единственной в стране, проявила себя в полной мере, люди начали с горечью ощущать, в чьи руки они попали.

Стихийное их уничтожение было упорядочено.

По указанию Ленина были организованы концентрационные лагеря на Соловецком архипелаге в Белом море, в городах Холмогоры и Пертоминск (Архангельская губерния).

Там, а также в губернском центре в 1920–1921 годах по бессудным приговорам архангельской ЧК были уничтожены 25 640 человек (жур. «Отечественные архивы», № 1, 1994 г.). Это были бывшие солдаты и нижние чины царской армии, то есть рабочие, крестьяне, интеллигенция и ремесленники. В число репрессированных попали студенты и служители церкви. Сам Архангельск населяло в те годы 56 000 жителей.

Страна покрывалась сетью концлагерей. В Орловской губернии (1919 г.) сначала их было 5. В один из них попали за тот же год 32 683 человека. В начале следующего года был уже 21 лагерь, а к концу года – 84.

Пока по неподтверждённым данным российских историков в других северных губерниях за тот же период было расстреляно 59 000 человек. Так Петроградская ЧК без следствия и суда уничтожила с 1921 по 1922 гг. 48 000 человек. В Закавказье (Баку) с 1921 по 1923 год было расстреляно 67 000 человек, затем дополнительно – 44 000 (ГРА-АР. Ф.420). в Туркестане за один год было уничтожено 77 000 человек (ГАУР. Ф.114) Чекистские деятели объясняли это «революционной необходимостью». Никаких ссылок на закон не было. Да и его самого не было. Расстрельные приговоры чаще всего обосновывались общим впечатлением, которое производил тот или иной задержанный. Чистые руки без мозолей? Значит, буржуй и расстрел! Эти «судьи» не обращали внимания на то, что их жертвами становились развитые люди среднего класса, которых так не доставало новому государству, коль уж оно стремилось к своему развитию. Массовый террор становился следствием отвержения большевиками индивидуальности человека с его множественными мнениями. Ленин был не только инициатором массового террора, но даже предлагал карательную статью о нём поместить в уголовный кодекс. Выглядело это так: «Советский суд должен не устранять террор, а обосновать и узаконить его принципиально. Формулировать его надо возможно шире, ибо только революционные правосознание и совесть поставят условия более-менее широкого применения их на деле». Подобный экстремизм мог исходить только от аморальных людей.

Вот их краткие характеристики: Ф. Дзержинский – уголовник; главарь красного террора П. Войков – садист; Г. Атарбеков – палач; М. Кедров – изувер; П. Дыбенко – человеконенавистник; В. Менжинский – наркоман. К. Ворошилов – бездарный военком; С. Буденный – создатель разбой ничьей конной армии; Котовский – удалой разбойник. Подобные черты характерны почти для всей верхушки большевиков.

Обратим внимание на то, что такими людьми двигало желание сокрушить нормальную жизнь и основать новую, лишённую каких-либо преград для абсолютного властвования над теми, кто ещё недавно главенствовал над их серым прошлым под именем «буржуев».

В феврале 1923 года начал действовать секретный циркуляр, который впоследствии назвали реальным завещанием Ленина. Он перечислил типы людей, обречённых на физическое уничтожение. В него входили все члены дореволюционных политических партий, представители аристократии, офицеры и рядовые Белой армии, сотрудники белогвардейских правительств, все религиозные деятели, бывшие землевладельцы, иностранцы, независимо от их национальности, ученые и специалисты старой школы, люди, ранее осуждённые за свою контрреволюционную направленность, и даже лица, амнистированные в прошлые годы советской властью.