Оксана Станишевская - Несколько эпизодов из жизни людей и демонов

• Название: Несколько эпизодов из жизни людей и демонов
• Автор: Оксана Станишевская
• Жанр: Русское фэнтези

В загадочные Средние века существование чёрта было для человека неоспоримой реальностью. И чёрт неизменно являлся, чтобы рушить судьбы и потрясать устои. «Настоящий демон в своей жизни должен сделать три вещи. Во-первых, купить душу у чернокнижника. Во-вторых, растлить девственницу. И, в-третьих, совратить священника» – вот их жизненное кредо! Но что, если черт – совсем молоденькая особа, да к тому же считает себя влюбчивой девушкой? Тогда и для неё в мире людей найдётся слишком много искушений.

---

Пожалуй, лучше, всё-таки, действовать по инструкции. Если бы я её хоть раз внимательно прочитала… Нет, я, конечно, честно пролистала её от начала и до конца! По диагонали… Оказывается, нужно было при этом ещё и читать текст.

Попробую осуществить подключение по порядку, оговоренному в документации. В той мере, в какой я успела этот порядок запомнить. Ввожу коды доступа к телесной чувствительности: проприоцептивная – пошла, кинестетическая – пошла, болевая – пошла, осязательная… Активирую остальные блоки восприятия: слух, обоняние, вкус…

Мозг взрывается миллиардами сигналов. Им пока нет названий, потому что я ещё не задействовала участок коры, ответственный за вербализацию. Воспроизвожу код.

Потоки чувственных восприятий смешиваются с потоком слов.

Я лежу на спине, раскинув руки, на чём-то просторном и мягком. Это кровать. Надо мной – деревянный потолок, тёплого светло-коричневого оттенка. К коже ласково льнёт что-то нежное, тонкое: батистовая нижняя рубашка. Каждый кусочек тела живёт своей жизнью. В камере из рёбер, позвоночника и грудины гулко ухает вечный двигатель – сердце. Я слышу присвистывающий шум крови, пробегающей через клапаны. Я чувствую ритмичное расширение и сжатие артерий. По обе стороны от двигателя, в более медленном темпе, вздуваются и опадают мехи: лёгкие. Упругие рёбра послушно смещаются в такт дыханию. Немного дальше, под мягкой передней стенкой живота, с бульканием переливается по трубам жидкое содержимое. Как будто клубок сонных змей лениво переваривает добычу… Клубок змей? Ну, да, почти так: свернувшийся в петли кишечник.

Какая какофония звуков и ощущений! Как люди умудряются сквозь неё разобрать, что происходит снаружи?

Хочу взглянуть на себя. Хочу увидеть своё новое тело. То есть, конечно, не совсем моё, а временно – на ближайший год, по земному времени…».

В уютной спаленке на втором этаже городского дома лежала на постели юная девушка. Был тот таинственный час слияния дня и ночи, когда на горизонте догорают розоватые отсветы скрывшегося светила, а изо всех углов выползают, разрастаясь, тени, чтобы своим движением вдохнуть подобие жизни в неживые предметы. Девушка неуверенно шевельнулась. Она подняла тонкую изящную ручку и поднесла кисть к лицу. Минуты две удивлённо взирала на свою ладонь. Потом медленно села на кровати, свесив ноги. Все её движения, которых она и совершить-то успела совсем немного, казались угловатыми и неловкими, как будто она несколько лет пролежала в расслаблении, а теперь внезапно снова обрела контроль над телом.

Девушка опустила глаза к полу и быстро зажмурилась. Её пальцы вцепились в край кровати, словно она была на краю горного обрыва, а не в полуметре над твёрдой поверхностью. Переждав накатившее головокружение, девушка опасливо приоткрыла один глаз. Затем второй. Дыхание больше не сбивалось, а сердце работало вполне ровно.

Она встала. Решившись отпустить спасительную кровать, решившись распрямить колени, решившись доверить всю тяжесть плоти двум маленьким розовым ступням. О, как рванула её к себе возмущённая такою дерзостью земля! С какою силою тянула к себе земля каждую клеточку, каждый волосок, каждую каплю крови! Девушка пошатнулась, но выстояла, инстинктивно расставив пошире ноги. Земля хотела распластать, намертво припечатать к себе наделённое физической плотностью существо; а существо противопоставляло ей замысловатую конструкцию из костей, хрящей, мышц, сухожилий. Сопротивляясь цепкой хватке притяжения, существо умудрялось даже гнать вверх жидкость по своим многочисленным трубкам: кровь – по сосудам – к сердцу, к мозгу. Да, определённо, существо было если и не сильнее земли, то уж, во всяком случае, не слабее.

Девушка повела головой из стороны в сторону, осматриваясь. Взгляд её упал на высокое зеркало, висящее на противоположной стене. Оно позволит изучить себя с головы до пят, если только удастся до него дойти.

Девушка сделала свой первый шаг на земле. Как много требуется усилий, чтобы удержаться на одной ноге, пока вторая движется в воздухе. Она ковыляла неуклюже, вразвалочку, словно моряк, впервые сошедший на сушу после многомесячного плавания. Когда она поняла, что нет необходимости каждый раз обдумывать, в какой последовательности напрягать мышцы, чтобы переместить ногу, дело пошло значительно лучше. Автоматические движения оказались чётче и слаженнее, чем осознанные.

Преодолеть три метра пешком в семнадцать лет – невелик труд. Вот она и перед зеркалом. Тусклая в сумерках поверхность немного искривлена. В местах неровностей пропорции отражённой фигуры искажаются. Но если не принимать близко к сердцу такие досадные мелочи, то в целом весь отражённый облик способен повергнуть в восторженный трепет даже самого скептически настроенного демона. Особенно если этот демон на ближайший год является полноправным властителем этого восхитительного облика.

Не отрываясь, даже забыв моргать, взирает дева на своё отражение. На нежное овальное личико, чертам которого позавидуют ангелы, если только они способны завидовать. А если и не способны, то научатся, ради такого случая… На водопад светло-русых волос, чуть вьющихся на концах, рассыпавшихся по всей спине. На будоражащие воображение выпуклости фигуры, местами обрисованные под тончайшим батистом.

Ах, нет: рубашка, длиной почти до пола, сидит, точно мешок, скрывая всё самое интересное!

Девушка решительно хватается за подол и стаскивает с себя последнюю одежду. Теперь она полностью обнажена. Тело как будто светится молочной белизной в сгущающейся темноте. Изящней Венеры. Свежей Дианы. Тонкая и гибкая. Острые холмы грудей оканчиваются маленькими розовыми сосцами. Покатые плечи свидетельствуют о хрупкости и беззащитности их обладательницы. На фоне плавных изгибов талии любая древнегреческая амфора покажется неуклюжей ночной вазой. Плоский, но мягкий животик, с аккуратной впадинкой пупка. Золотистый пушок на лобке… Полусферы ягодиц покрыты идеально ровной, бархатистой на ощупь кожей. Так и хочется саму себя погладить…

А кажется, никто больше никогда и не гладил. Разве что, родители – да и то по голове, а уж точно не по попе.

Вскинув руки, девушка легко проворачивается на пятке. Волосы в движении подлетают, а потом вновь оседают на спину и плечи струящимся плащом. Она больше не чувствует себя скованной плотью. Она не боится двигаться или упасть. У неё есть пара стройных грациозных ног, готовых служить её прихотям не хуже крыльев. Она – совершенство!

Залюбовавшись на вид, открывающийся в зеркале, девушка абсолютно не заметила, как на лестнице раздались шаги. Поэтому для неё оказалось полной неожиданностью, когда дверь комнаты распахнулась, и на пороге появилась женщина лет сорока, в домашнем платье, со свечой в руке.

«…Минуту мы ошалело таращимся друг на друга. Откуда здесь эта особа? Причём черты её лица кажутся мне смутно знакомыми. Потом, так же смутно, до меня начинают доходить некоторые вещи.

По данным досье, Мария проживает совместно с родителями. Логично будет предположить, что двое этих второстепенных персонажей станут постоянно путаться под ногами. Так что, по всей видимости, в дверях сейчас стоит мать, Агнесса де Мюссе.

Поэтому мне и показалось знакомым её лицо, хотя до сего момента я ни разу в жизни с ней не сталкивалась. Агнесса напоминает Марию – какой она могла бы стать лет через двадцать.

Фигура её, хоть и чуточку округлилась, сохранила общее изящество пропорций. Волосы светлые, и будто бы даже не знакомы с сединой. Но на лицо время уже наложило свой характерный отпечаток. Изменились контуры: слегка оплыли щёки, глаза немного глубже погрузились в свои гроты – глазницы. Отчётливые складки пролегли по углам рта и на веках. Сеточка морщин оплела кожу по наружным уголкам глаз. Несколько бороздок образовалось на лбу. Время начинает неумолимо сминать свой старый шедевр, чтобы позволить блеснуть новому. Надолго ли?…

– Мари? – Агнесса недоумённо вскидывает брови. – Ты что делаешь?

Однако, нужно что-то ответить. Мне с этими людьми ещё год придётся как-то уживаться. Лучше не портить отношения.

– Смотрюсь в зеркало, – отвечаю я вполне миролюбиво. И, главное, абсолютно честно. За исключением того, что я – не Мари.

– Но ты же… голая! Это неприлично!

– А кто меня видит-то? – резонно возражаю я. – И вообще, стучаться надо, мамуля.

Агнесса безмолвно открывает рот. Закрывает его. Хлопает ресницами. Кажется, я веду себя как-то нетипично. Не так, как обычно ведёт себя Мария с матерью.

– Зачем ты разглядываешь себя голая в зеркале? – наконец, формулирует Агнесса волнующий её вопрос.

– А как же иначе я узнаю, красива я или нет? – я стараюсь быть предельно вежливой и объективной. Как всегда, если я оказываюсь в затруднительном положении, то предпочитаю опираться на факты.