Семён Ешурин - Переписывая заново… Десять лет спустя

• Название: Переписывая заново… Десять лет спустя
• Автор: Семён Ешурин
• Жанр: Историческая проза

В 1901 году гениальная юная шахматистка Дана ради знакомства с заочно (!) любимым ешиботником Ароном поступает в краковскую ешиву (хотя по знаниям Талмуда вполне могла там преподавать). Когда обман раскрыла жена Арона, девушка выдаёт себя за свою кузину Дину и сбегает. Затем под своим именем заводит Арона в гостиницу и… так далее! ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ Арон узнаёт, что его сын поразительно похож на сына вдовы варшавского гинеколога.

---

Миша прикинул время, когда в его автобус вошла Вета и на другой день (не после того, как «она вошла», а после того, как «он прикинул») явился на остановку «Кикар Цфания» на четверть часа раньше.

Он прождал двадцать минут и уже решил ехать на работу, как вдруг услышал приятный голос:

– Приветствую коллегу, заглянувшего на эту остановку… совершенно случайно.

Миша решил продемонстрировать знание Грибоедова в объёме школьной программы, а заодно и собеседницу проверить:

– «Не то, чтобы совсем…»
– «Однако есть приметы?»
– «Мне кажется…»
– «И мне, … что шёл ко мнЕ ты!»

– Правильно «кажется»… Здравствуй, Вета! Ну, у тебя и реакция!

В начале произнесения последней фразы девушка улыбнулась, а в конце аж засмеялась. Правда, усилием воли успокоилась.

Тут подошёл автобус номер 5. Пока собеседники входили и брали проездные билеты, Миша честно признался:

– У меня бывают проблемы с чувством юмора. Все смеются, а я – нет.

Вета ответила на откровенность откровенностью:

– У меня тоже проблемы с чувством… ДЕБИЛЬНОГО юмора. А в нашем случае у тебя, с юмором, как сказали бы земляки юмориста Джерома Клапки (опять таки) Джерома: «Ноу прОблем». У тебя другие проблемы – со знанием СОБСТВЕННОГО юмора. Когда мы упомянули слово «кажется», я вспомнила твой диалог (якобы) Валерии и Пригожина. А при упоминании тобой «реакции» не смогла не вспомнить другой диалог – из твоего опуса «Предсказание цыганки» между твоим тёзкой Михаилом Сегелем и юной (мнимой) цыганкой «Зарой дробь Сарой». Кстати, наши фамилии начинаются на те же первые две буквы, что и у полуеврейского немецкого микробиолога.

Варбург понял, о чём речь. Первый диалог гласил:

« – Ося, ты меня любишь?

– «Люблю ли тебя, я не знаю,

Но КАЖЕТСЯ мне, что люблю!»

– Когда «кажется», надо креститься!

– Ну, раз «надо», то придётся!».

Второй диалог был драматическим по форме и юмористическим по содержанию.

«СЕГЕЛЬ

Интересно, а первые ГАНГстеры – из Индии?

САРА

Естественно. А первые НИЛстеры – из Египта…

(Сегель открывает рот и задумывается)

…на неполном серьёзе.

СЕГЕЛЬ

У тебя реакция – как у…

САРА

…Вассермана?

СЕГЕЛЬ

Как у Льва Яшина, … а не Августа Вассермана…»

Миша (но не вымышленный Сегель) мысленно отметил, что как и заметила наблюдательная Вета, фамилии «Вайль», «Варбург» и «Вассерман» начинаются на две одинаковые первые буквы («Ва…»).

Затем он решил намекнуть на знаменитую картину Кузьмы Сергеевича Петрова (только не смейтесь) Водкина:

– Что же касается сцены «купания»… ну, ты поняла, что не «КРАСного КОня»…

Вета среагировала мгновенно и намекнула на питерскую актёрскую династию:

– … и даже не КрасКо! … Надеюсь, не обидишься, что ПЕРЕБила?

– ПЕРЕБьюсь! – усмехнулся Миша. – Николай Расторгуев на моём месте спел бы,…

– … что «Виолетта, ты была не правА!», – пропели оба хОром.

– А мы «неплохо спелись»! – засмеялся Миша.

– «…Али сговорились!» – продолжила Вета цитату из опуса своего собеседника под названием «Охота в Пуще – неволя!». – Аки глаголил царь Пётр на «древне-варбургском» языке: «Невольный сговор…»

– «… суть сговор, неволей наказуемый!» – докончили они одновременно.

Миша с энтузиазмом воскликнул:

– Я овладел умами масс!
– Так говорил Владимир Масс!
– тут же срифмовала Вета. Затем добавила. – Как сказала бы твоя любимая Малашка:
«Нет, не пропал твой скромный труд
По языка испохаблЕнью!»

Речь шла о героине нескончаемой эпопеи «Крепостная герцогиня», которую Миша печатал фрагментами. Он и рад бы закончить, но сюжет помимо воли автора всё разрастался и разрастался.

Варбург сам не понял, кАк у него вырвались заВЕТные словА:

– У меня теперь другая любимая… То есть ещё одна.

– Перейдём от Малашки к твоей же «Близняшке». Как говорила её «раздвоенная» героиня в своей «хулиганской ипостаси»:

«Чуть помедленнее, Пони,
Чуть помедленнее!»

– Торможу! – вздохнул Миша.

– Не надо «тормозить»! – съюморила Вета. – … А к этой теме вернёмся (если не передумаешь) после того, как твоя книга пройдёт модерацию в Ridero или сокращённо…

Она посмотрела на собеседника.

– «… ридерацию»! – угадал Миша.

Последние фразы они произнесли, выходя из автобуса. Как только тот отъехал, девушка предположила:

– Как я поняла, своё начальство ты уже предупредил, что задержишься?

– А как ты узнала?

– Элементарно, Ва… рбург!

Миша улыбнулся пародии на знаменитое «Элементарно, Ватсон!». Затем поинтересовался:

– А как ты на меня вышла после предыдущей встречи в этом же автобусе?

– В другом, но тоже пятого маршрута… Как говорила «не крепостная» герцогиня из твоей «Крепостной герцогини» в главе «Колобок в Лондоне»:

« – Грубейшая ошибка большинства населения шара нашего Земного – задавать вопросы, на коии известны ответы!»

– Вообще-то, – начал было Миша, но Вета перебила:

– Не хочу перебивать, но ты прав! В обсуждаемый январь 1698 года Джейн Гриффит, будущая свекровь родившейся в августе того же года Малашки была не герцогиней, а ещё маркизой – столь же неукротимой, как Анжелика де Пейрак, но не столь расточительной, как Жанна Антуанетта де Помпадур.

Миша «позволил себе процитировать себя»:

– «Она была столь богата, что могла не считать деньги. Но она их считала и поэтому была ещё богаче!»

– Старалась читать внимательно, – призналась Вета, – однако столь запоминающуюся цитату «прошляпила».

– Твоё мнимое «прошляпивание» – воскликнул Варбург, – потрясает не менее всего остального! Эта цитата у меня в черновиках. Выложу в сеть, когда этого потребует сюжет.

– Твоя цитата, как говорил Булычёв (не который «Егор», а который «Кир»), это «Гостья из будущего»…

Тут она выжидательно посмотрела на Варбурга. Тот намёк понял:

– Попытаюсь объяснить, как ты на меня вышла. Догадалась, на каком самом популярном писательском сайте я печатаюсь и набрала в ГУГЛе: «Проза.ру, Ентл.» Ну, а дальше – дело техники. Вошла на самый популярный в мире сайт «Фейсбук» и набрала мою узнанную на предыдущем этапе фамилию.

– Угадал! … Ну, вот мы и пришли. Но раз уж я «назвалась груздем» (то есть объявила себя исключением из твоего «бензоколонного» правила), то придётся «полезать в КУЗов» (то есть вернуться к КУЗиной ку-клукс-клановской тавтограмме и «вежливо» уточнить). В предложенном ранее мной варианте Хадасса разоблачает искупавшуюся Ентл и велит ей убираться. То есть ведёт себя, как базарная баба или, культурно выражаясь, как рыночная торговка. А у читателей уже сложился её образ как неземного воздушного создания. Поэтому пусть нашу трансвеститку разоблачит и выгонит не Хадасса, а любопытная (и впрямь «базарная баба») Песя.

Миша хотел возразить, но Вета на корню пресекла эту попытку выразительным жестом (протянутой вперёд ладонью), который в переводе на язык слов означает: «Дай договорить». Затем договорила:

– Прекрасно помню, прошлое предложение послать подальше противную Песю (Миша улыбнулся услышанной тавтограмме). Как озаглавил свою книгу ранее служивший в Женеве, но не попавший на картину Сурикова Суворов (чей автоним ты раскрутил до опуса «Пророческая анаграмма»): «Беру свои слова обратно». Песя нам пригодится ещё и с последующей женитьбой на «шлемазле» из Томашёва, и в истории со своим платком на плечах второй тёщи Авигдора. Ну, а теперь до «послеРИДЕРационной» (если не передумаешь) встречи.

– А если опус не пройдёт модерацию в Ridero?

– Тогда решим в рабочем порядке.

(Собеседникам сей заумный разговор был понятен и в комментариях не нуждался. Но для читателей они не повредят.

«Ку-клукс-клановская тавтограмма» означает следующее. «Тавтограмма» – это текст, все слова которого начинаются с одной и той же буквы. «Ку-клукс-клан» – ультраправая организация в США, отстаивающая белый расизм и обозначаемая тавтограммой «ККК» (сейчас ударились в другую крайность и в моду вошёл «политкорректный» чёрный расизм). Той же тавтограммой можно назвать «Купание красного коня».

Фраза Веты «„вежливо“ уточнить» – намёк на мишино «Точность – вежливость королеВ!».

«Не попавший на картину Сурикова Суворов» – пресловутый писатель Виктор Суворов, офицер ГРУ, сбежавший из Женевы на Запад. Его автоним (то есть настоящее имя скрывающегося под псевдонимом) – Владимир Богданович Резун. Эта фамилия использована в опусе Миши «Пророческая анаграмма», где некая Элина взяла ради шутки псевдоним «Э. Резун». Шутка состояла в том, что анаграмма этого псевдонима – «энурез», которым девушка не страдала. В итоге её мужем и впрямь стал… Эдуард Резун.)