Майкл Говард - Актер от чистого сердца. Как раскрыть в себе сценический талант

• Название: Актер от чистого сердца. Как раскрыть в себе сценический талант
• Автор: Майкл Говард
• Жанр: Публицистика

Майкл Говард – один из столпов американского театра, актер, режиссер и уже более 50 лет преподаватель актерского мастерства. Он возглавлял отделения драматического искусства в Джульярдской школе и Йельском университете и воспитал целую плеяду актеров и театральных педагогов в основанной им Michael Howard Studios.

«Написать эту книгу меня сподвиг тот удивительный опыт поиска себя, который помогает прочувствовать актерскую профессию, жить сценой. Конечно, нет универсального ответа на вопрос о том, что заставляет нас идти вперед, хотя есть тысячи веских причин все бросить. Но за семьдесят с чем-то лет в мире драматического театра мне не надоело искать, задавать вопросы и, возможно, – находить ответы, которыми не грех и поделиться. Эта книга не о том, как разобраться в системе актерской игры, не пособие, в котором излагается некая учебная методика (подобных работ было множество). Она скорее о том, как строить свою жизнь, как развивать в себе творческое начало и научиться получать удовлетворение от работы в хаотичном мире театра, как раскрыть и обогатить свое внутреннее «я» и научиться гордиться собой в моменты творческих удач. Я собрал здесь интересные случаи из собственной жизни и истории других актеров, чтобы разобраться, кто мы, актеры, такие и почему мы такие. Надеюсь, что мой труд найдет отклик у моих читателей и останется в их памяти». (Майкл Говард)

---

От автора

Написать эту книгу меня сподвиг тот удивительный опыт поиска себя – и в начале жизненного пути, и на всем его протяжении, – который помогает прочувствовать актерскую профессию, жить сценой. Многие из нас на всю жизнь запоминают тот необъяснимый первый порыв, который привел их в профессию. Страстная, почти наркотическая зависимость от нее значительно сильнее псевдопсихологического удовлетворения. Она может начаться с присущего каждому из нас честолюбия, но одной потребности в одобрении мало. Да и какое там одобрение. Критикуют все, кому не лень. Так что должно быть что-то еще – то, что не дает нам, актерам, сбиться с пути.

Конечно, нет универсального ответа на вопрос о том, что заставляет нас идти вперед, хотя есть тысячи веских причин все бросить. Но за семьдесят с чем-то лет в мире драматического театра мне не надоело искать, задавать вопросы и, возможно, – находить ответы, которыми не грех и поделиться.

Эта книга – не о том, как разобраться в системе актерской игры (под этим в последние девяносто лет обычно понимают систему Станиславского), не пособие, в котором излагается некая учебная методика (вроде действенного анализа). Подобных работ было множество: какие-то из них – прекрасные и полезные, какие-то – довольно бестолковые, а некоторые и вовсе бессмысленные. Эта книга скорее о том, как строить свою жизнь, как развивать в себе творческое начало и научиться получать удовлетворение от работы в хаотичном мире театра, как раскрыть и обогатить свое внутреннее «я» и научиться гордиться собой в моменты творческих удач.

Я собрал в этой книге интересные случаи из собственной жизни и истории других актеров, чтобы разобраться, кто мы, актеры, такие и почему мы такие. Надеюсь, что мой труд найдет отклик у моих читателей и останется в их памяти.

Мне бы хотелось, чтобы актеры и актрисы с гораздо большим, чем у меня, сценическим опытом прочли эту книгу и сказали: «Да, это именно то, чего я хотел(а) от своей творческой жизни и чего хочу до сих пор». Мне бы хотелось, чтобы молодые актеры, мечтающие посвятить свою жизнь театру, дали прочесть эту книгу своим родителям, чтобы те лучше понимали, почему им так хочется играть.

Нет лучшего сообщества, чем театральное. Нет лучшего места, чтобы увидеть и принять те изменения, которые происходят в нас по мере взросления. Нет лучшего места, чтобы на протяжении всей жизни завязывать и поддерживать глубокие и плодотворные отношения. Почему же эта профессия не такая, как другие? Читайте, и узнаете…

Пролог

Он убедился, что остался один. Дождался, пока вокруг не будет никого, кто мог бы его увидеть, и только тогда вышел на улицу, торопливо зашагав на восток по 89-й улице. От конюшни через дорогу шел резкий запах навоза, в тишине цокот копыт долетал до самого Центрального парка. Каждые несколько минут над Коламбус-авеню с грохотом проносился электропоезд. Дойдя до Коламбус-авеню, он слегка запыхался и, решив немного передохнуть, спрятался от солнца в одной из похожих на черные клавиши пианино теней, падавших на тротуар от опор надземной железной дороги. Потом без приключений прошел последние девять кварталов до отеля «Андерсон» на 80-й улице. В холле посапывал старый лифтер. Проскользнуть мимо него было проще простого. В дальнем конце коридора, сидя за коммутатором, читала книжку телефонистка. Штекеры и гнезда связывали ее с любым номером отеля и внешним миром. Он поднялся на два пролета по лестнице, окружавшей шахту лифта, и бросил взгляд вниз, чтобы проверить, нет ли слежки. Не теряя времени, прошел по выложенному плиткой коридору третьего этажа до комнаты со старательно выведенным номером «36». Вставил ключ, который уже держал наготове, в скважину. Замок щелкнул, и он, распахнув дверь, на мгновение замер в проеме, прислушиваясь и вглядываясь в полутьму. Вытащив пистолет из кобуры, он крадучись пересек холл. Когда он повернулся к спальне, из-за стула позади него поднялся Другой и выстрелил. Смертельно раненный, едва стоя на ногах, он все еще сжимал пистолет, и сил на выстрел хватило. Всего на один, но этого было достаточно. Зажимая рану на груди, он упал на кровать. Перевел взгляд вниз, на текущую кровь, и умер…

…Тут я встал из-за стола и пошел на кухню, чтобы подкрепиться печеньем с молоком, оставленными для меня мамой. Да, это был я, десятилетний, не по годам самостоятельный парнишка-прогульщик, который удирал из школы на 89-й улице и проходил девять кварталов до отеля «Андерсон», воображая сцены из гангстерских фильмов, «Пиноккио» и «Оливера Твиста».

Начало

Как понять, что вы актер? С чего начинается желание посвятить себя этому таинственному ремеслу? Описанная выше фантазия была лишь одной из многих, которые помогли мне пережить хаос моего детства. Являются ли детские фантазии исходной точкой актерства? Конечно, это справедливо не для каждого ребенка, но в моем случае было именно так. Ведь фантазирование – это и есть то, что делают актеры: они притворяются, они верят, они правдой лгут – Гарольд Клерман даже назвал так одну из своих книг. Актер должен сделать фантазии драматурга столь же цельными, важными и необходимыми для себя, как это происходило со мной в десятилетнем возрасте.

Я вырос в Верхнем Вест-Сайде, в 20–30-е гг., в период Великой депрессии. Мы сменили не одну меблированную комнату, в которой обычно были только кровать, стол, стул, постельное белье и полотенце. Общая ванная комната находилась в конце коридора. Отец с нами не жил, но иногда появлялся, и тогда они с матерью непременно ссорились. Помню, как они миловались, а потом устраивали друг другу сцены, доходило даже до драки. Приезжала полиция, и в итоге нас выставляли за дверь. Об отце я помню немногое: он носил широкие штаны и двуцветные ботинки и водил красный Nash с откидным верхом. Помимо всех прочих занятий какое-то время работал агентом по недвижимости, а во время нечастых визитов водил меня смотреть кинохронику и покупать одежду в S. Klein’s On the Square, давно уже закрывшемся универмаге на восточной стороне Юнион-сквер, где отоваривались те, кто победнее.

Мы скитались по всему Вест-Сайду, пока мама с тетей не нашли нам постоянное пристанище: две комнаты с кухонькой, на которой я впервые в жизни увидел холодильник. У нас даже были собственная ванная комната и телефон (!), подсоединенный к тому самому коммутатору в коридоре отеля «Андерсон». Моя мама Гертруда и тетя Салли – обе крохотного роста – смогли немного поправить наше материальное положение, получив места секретарей-машинисток. Помню, как мама раскладывала недельное жалованье по конвертам: на одном было написано «на аренду», на другом – «на еду», на третьем – «на трамвай». А на четвертом значилось мое имя, и в него всегда клали 25 центов.

Характер у мамы был боевитый, чувство юмора – завидное, а глаза – лучистые и проницательные. Она была на десять лет моложе сестры. Обладая пытливым умом и несгибаемой верой в лучшее, она никогда не сомневалась, что ее – и меня – ждет светлое будущее. Я бесконечно благодарен маме за то, что мне даже в голову никогда не приходило сомневаться в том, что я – любимый ребенок. Салли была светловолосым голубоглазым воином, и воевала она с моим отцом. Когда мы втроем перебрались на западную половину 80-й улицы, ему там появляться запретили. За услуги больницы Армии спасения, в которой я родился, тоже заплатила Салли – семь долларов, у меня сохранился чек. Она платила большую часть ренты и поэтому занимала спальню, а мы с матерью спали в гостиной. Переодевались по очереди в ванной, которая также служила мне местом чтения и уединения.

У каждой из сестер было по книжной полке. Помню, что на полке Салли стоял том «Саламбо» – роман Гюстава Флобера о древнем Карфагене, который я втайне почитывал, завороженный притягательными иллюстрациями с обнаженными девушками в соблазнительных позах. На маминой полке стояло восемь томов Диккенса, и я взахлеб прочел «Дэвида Копперфильда» и дважды – «Оливера Твиста». Там была и книга Артура Шопенгауэра («Прочти, интересно», – ответила мама, когда в одиннадцать лет я спросил ее о ней). Еще помню книжицу популярного французского психолога Эмиля Куэ, который проповедовал самовнушение: «Страстно мечтаете о чем-то? Громко произнесите это вслух, повторите много раз, и тогда мечта сбудется!» Мама любила цитировать Куэ.

Эти две еврейки умели приспособиться ко всему. Мир бизнеса 20–30-х гг. не был милостив к евреям, приходилось либо скрывать происхождение, либо в любую минуту быть готовым к увольнению, так что мама и Салли выкручивались как могли. Дедушка дома говорил только на идиш, но его дочери были женщинами современными. Я помню, что единственным праздником, который мы отмечали, было Рождество. Помню и рождественские подарки. В детстве я слышал про Йом-Киппур, но почти ничего о нем не знал. И все же по настоянию матери прошел обряд бар-мицвы (проводился он в основном на английском) в синагоге Вест-Энда на 82-й улице. Пожалуй, самым значительным результатом «американизации» матери и тети стало пристрастие к гольфу (Салли даже была членом клубов).