Сергей Матросов - Наследие богов. Книга третья. 12 апостолов

• Название: Наследие богов. Книга третья. 12 апостолов
• Автор: Сергей Матросов
• Жанр: Альтернативная история

Этрусская цивилизация, греческие боги Олимпа, славянские племена на Балканах, падение Хазарии и непростое решение в принятии истинной веры князем Владимиром. Как может быть это всё связано между собой? Ответ на этот вопрос дают хранители древних знаний тайного города Китеж.

---

– Прав воевода. Без его помощи нам не совладать с грабителями. А в Китеже ты с Волхемом останешься. Долго ходить мы не будем. Как только апостолов заберём, так сразу и домой.

Атеон не унимался, понимая, что такие поиски до добра не доведут.

– Не могу я вас отпустить! На мне вся ответственность за пещеру и за каждого человека в Китеже. На правах старшего я не даю вам своего согласия.

Он резко поднялся с кресла и хотел выйти из светлицы, в которой уже сгущалась темнота. Неожиданно Волхем его окликнул:

– Погоди, Атеон. – Выбив искру из кресала, он поджёг большой светильник, и в комнате стало уютней. – Погоди. Я ведь то же собрался уходить. – Атеон молчал, не в силах, что-либо произнести. – Только я пойду не с ними. Я пойду в Киев. Говорят, там дела странные творятся. Очень уж мне хочется князя повидать, да посмотреть, какими делами он занимается. Не спокойно нынче на Руси стало. За всем пригляд нужен. Ты уж не сердись, но я прекрасно понимаю Олега. Засиделись мы в Китеже. Надобно мир посмотреть, да с людьми поговорить, а то киснем мы тут, словно капуста в бочке. Ты уж не серчай на слова мои, но видимо тебе придётся остаться одному пока. Ты главный хранитель, тебе и хранить. А мы, как только управимся, так и возвернёмся.

Атеон лишь в ответ покачал головой и напоследок тихо произнёс, будто разговаривал с самим собой:

– Рано или поздно, но это должно было случиться. Я чувствовал, что скоро останусь один. Видимо судьба у меня такая, свой век в одиночестве коротать.

Не говоря больше не слова, он вышел из светлицы и отправился в свою опочивальню, где его ждали недописанные рукописи.

Род, качнув головой, горестно ухмыльнулся.

– Не хорошо мы с Атеоном поступили. Я-то ладно, а вот чего тебе в Киеве нужно? – Он с тревогой смотрел на Волхема, не понимая, куда тот клонит. – Что ты забыл в Киеве? Там сейчас не спокойно. Полно голодных наёмников и всякого сброда. Князь во все тяжкие пустился. Люди говорят, будто он несколько сотен наложниц себе отрядил, да капище огромное городит на лобном месте. После убийства своих братьев самолично сел в Киеве и видно грехи свои отмаливать собрался. Может не мешать пока ему? Чует моё сердце, что всё это добром не кончится. Может, пока с Атеоном посидишь, покуда мы не вернёмся?

Волхем как-то печально посмотрел на Рода, и на его сердце легла нехорошая тяжесть.

– А вы вернётесь?

Старик, у которого в глазах блеснула слеза, отвернулся и вышел вслед за Атеоном. Старого колдуна никогда ещё предчувствия не обманывали. Род только вздохнул ему в след. Потом он осмотрел своё немногочисленное воинство и с горечью в голосе произнёс:

– Никто не знает, встретит ли он следующее утро или нет. На то не наша воля. Ну, что, страждущие? Ищите, да обрящите? Будем готовиться. Время не ждёт.

Глава 2

Как только солнце опустилось к горизонту, Любич стал собираться в дорогу.

– Ты куда это на ночь собрался? – Из-за широкой занавеси на него смотрели удивлённые глаза рано располневшей моложавой жены. – Чуть стемнеет – варяги по городу шастают в поисках таких как ты дураков. Потом кошели их режут, да шубы с плеч рвут. В последнее время совсем распоясались. Не смотрят ни на чин, ни на возраст. Всех под одну гребёнку чешут. Потом мёду напьются, да песни свои дикарские всю ночь орут. Не ходил бы ты никуда.

– Молчи, дура. – Ответ последовал быстро. – Ложись спать, да масло почём зря не пали. У меня дело важное. Богуяр кличет для разговора тайного.

Сказал и тут же пожалел. Языки у баб ещё те – помело рядом не стояло. За такие встречи и посиделки князь спросить может.

– Я туда, да назад. А ты дома оставайся. Нечего по соседям шнырять, да языком трепать почём зря. Сама знаешь, что за такой трёп без головы можно остаться.

Из-за занавески раздался продолжительный вздох, потом слегка скрипнули полати.

– Вот и ладно.

Любич без стука прикрыл дверь и накинул скобу на петлю. В темноте не видно, а дверь не откроешь. Да и самому спокойней, когда жена дома. Оглядевшись по сторонам, он плотнее укутался в овечий тулуп и завернул за угол дома. Солнце едва присело, как сумрак опустился на землю. Луна только набирала силу, а по земле уже тащились длинные колдовские тени от высоких деревьев, да причудливых крыш. Время духов, да всякой нечисти. Отчего-то стало жутко. Любич передёрнул плечами, ещё раз огляделся по сторонам, и стараясь тихо ступать, двинулся к дому Богуяра, который располагался почти в другом конце городища. В самом городе стояла тишина, нарушаемая лишь то и дело брехавшими собаками, да протяжным посвистом домашних сов, обитающих на чердаках. Где-то совсем рядом прошло несколько человек. По их хмельным и громким голосам было понятно, что варяги делали обычный для себя вечерний обход. Любич вжался в стену какого-то сруба и подождал пока те пройдут. Сердце бешено колотилось в груди, а в голове стучал один вопрос – зачем он, княжеский купец, крадётся словно тать в темноте, трясясь словно перепуганный заяц от всякого шума? И зачем он вообще согласился на довольно сомнительные посиделки у Богуяра, да ещё какие-то тайные разговоры, которые до беды могут довести любого, кто хоть как-то косо посмотрит или подумает чего лихого про князя? Эта затея всё больше не нравилась ему, и мысль вернуться назад домой всё больше им завладевала. Почти у самой крепостной стены он ещё раз остановился и прислушался. С того места, где Владимир установил большое капище, уже в пол неба поднимались яркие огненные всполохи. Жрецы развели большой огонь и завели долгие песни. «Не к добру это» – тут же подумал Любич и прибавил шаг. Медовые речи Богуяра не давали покоя. Что-то удумал старый прощелыга. Казна княжеская давно пуста, а его кошель исхудал настолько, что в пору начинать придаваться отчаянию и с пустой сумой выходить по миру. Такой нищеты купеческий Киев ещё не знал. Скорее от нахлынувшего отчаяния, чем от страха, Любич уже не таясь, в полный шаг подходил к избе Богуяра. На всякий случай обернувшись назад, он убедился, что за его спиной никого нет и тут же плюнул в темноту.

– Уйди нечисть. Не ходи за мной.

Произнеся заклинание, Любич кулаком несколько раз приложился к двери, которая тут же и распахнулась. Из тёмного проёма мелькнуло бледное пятно какого-то лица, потом лёгкий взмах руки пригласил его войти внутрь. Ругнувшись про себя и погасив желание ещё раз плюнуть только теперь уже в само это бледное пятно, он переступил порог. Тяжёлая дверь за его спиной затворилась, и таинственная рука слегка подтолкнула его в спину. Любич сделал несколько шагов вперёд в кромешной тьме, но неожиданно из отворившейся перед ним ещё одной двери, ударил свет и раздался знакомый голос:

– Ну, где ты там? Лушка! Веди гостя прямо к столу!

От сердца отлегло, и пелена ночного страха скукожилась до размеров ноготка. Решительно переступив порог, ведущий в хоромину с накрытым столом, Любич остановился и отвесил обязательный поклон.

– Будь здрав хозяин.

Богуяр подхватил под локоть дорогого гостя и потащил его прямо к столу.

– И тебе здравствовать Любич. Проходи и садись на почётное место за столом.

– Что это ты за мной, как за красной девкой ухаживаешь? – Такое внимание насторожило княжеского купца. – Почёт высказываешь, да на место хозяйское садишь? Не уж-то просить у меня чего собрался?

Богуяр несколько смешался, но тут же взял себя в руки.

– Да ты погоди спрашивать. Отведай пока с моего стола, а потом время придёт и потолкуем по братски.

Тучный Любич уселся на лавке и обвёл взглядом всю комнату. Размеры её оставляли желание быть гораздо большими. Только отесанные брёвна придавали ей праздничный вид и несколько расширяли по сторонам. Однако низкий потолок давил сверху и заставлял невольно втягивать голову в плечи. Широкий стол занимал почти всё пространство, оставляя с двух сторон узкие проходы. Но это было не главным. Главным было то, что стояло и лежало на самом столе. От такого количества разных блюд у Любича потекла слюна. Четыре толстенные свечи, явно не местного изготовления, освещали всю комнату. По нынешним меркам это считалось роскошью даже для князя. Слегка подрагивающий свет от свечей освещал на столе тушку молодого поросёнка, залитого каким-то белым соусом на огромном посеребрённом блюде. Вытянувшуюся в струну стерлядь с хреном. Вздувшийся с чуть подгорелой корочкой круглый пирог с зайчатиной. Тёмную тушку утки с гречневой кашей и много различных разносолов. Такое изобилие на столе невольно вызвало у него обильное выделение слюны во рту и лёгкое бурчание в животе.

– Это откуда у тебя такое пиршество? Из-за моря ты вернулся пустой, хотя отвёз туда пеньку и смольё, а в княжескую казну отдал сущие гроши? На что живёшь Богуяр? Не уж-то лихом прибываешь? Смотри, князь не одобрит такое лихоимство.