Сергей Петров - Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству

• Название: Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству
• Автор: Сергей Петров
• Жанр: История

«О еже искоренити и угасити все богохульное агарянское нечестие и царство их скоро разрушити и правоверным предати, молимся Тебе, Всесильный Господи», – такой молитвой встречали новолетие русские люди средневековой поры. Совместимо ли подобное непримиримо враждебное настроение с «русско-ордынским симбиозом», о котором говорят евразийцы? Каково в целом было отношение средневековой Руси к своим южным и восточным соседям? Новый ответ на эти и другие вопросы даёт предлагаемая читателю книга.

---

В конце 1385 г. московский княжич Василий Дмитриевич бежал из Орды, где он, по всей видимости, удерживался в качестве заложника. Примечательно, что вместе с ним в Орде в это время удерживались тверской княжич Александр Михайлович, суздальский княжич Василий Дмитриевич и рязанский княжич Родослав Ольгович, что свидетельствует об осознании Тохтамышем слабости своей власти над Русью и стремлении укрепить её при помощи института заложничества. Кружным путём через Молдавию и Литву Василий Дмитриевич 19 января 1388 г. добрался до Москвы: «Въ лето 6893 (1385) … Тое же осени въ Филипово говение, въ Юрьевъ день, въ неделю, побежа изъ орды князь Василеи, сынъ князя великаго Дмитриевъ… Въ лето 6894 (1386) … Того же лета прибеже сынъ князя великаго Дмитриевъ Ивановичя князь Василеи въ Подольскую землю въ великыя Волохы къ Петру воеводе… Въ лето 6895 (1387) … Тоеже осени князь великии Дмитреи Ивановичь отпустиша бояръ своихъ стареишихъ противу сыну своему князю Василью въ Полотцкую землю… Тое же зимы между говенеи въ мясоедъ, месяца Генваря въ 19, на память святого отца Макариа, прииде на Москву къ своему отцу къ князю къ великому, князь Василеи Дмитриевичь, а съ нимъ князи Лятские и панове, и Ляхове»295. Сразу же после этого московский князь выступил против Тохтамыша, вмешавшись в дела Нижнего Новгорода.

Тесть Дмитрия Ивановича Дмитрий Константинович Нижегородский умер 5 июля 1385 г. Тохтамыш отдал Нижний Новгород его младшему брату Борису: «Царь же то слышавъ Тахтамышь въ орде преставление, вдасть княжение Нижнего Новагорода князю Борису Костантиновичю, брату его, тогда сущу ему въ орде и съ своимъ сыномъ с Ываномъ»296. Однако с этим не согласились сыновья покойного Дмитрия Константиновича – Василий и Семён. В начале 1388 г. они выступили походом на своего дядю, получив для этого военную поддержку от Дмитрия Московского: «Тое же зимы князь Василеи да князь Семенъ Дмитриевичи събравше воя многы съ своеи отчины, Суждальци и Городчяне, и у князя великаго Дмитрея Ивановичя испросиша себе силу въ помочь, рать Можаискую и Звенигородцкую и Волотцкую, и съ всеми сими поидоша къ Новугороду къ Нижнему на своего дядю на князя Бориса Костянтиновичя, и приидоша къ Новугороду въ великое говение, месяца Марта въ 10 день, въ вторникъ на похвалнои недели, и стояша рати у города межю собою 5 день и потомъ умиришася; князь Борисъ съступися имъ волостеи Новогородцкихъ, а они ему отступишася его уделовъ, и тако взяша миръ межи собою, и възвратишася кождо въ свояси»297. Великим князем нижегородским стал Василий Дмитриевич, а Борис Константинович был вынужден вернуться в свой удельный Городец. Участие московских войск в свержении с престола князя, получившего ярлык от Тохтамыша, было прямым выступлением против правящего хана Орды и ещё одним подтверждением отказа московского правителя признавать за татарами право распоряжаться русскими княжествами.

19 мая 1389 г. Дмитрий Иванович умер. По своему завещанию, в отличие от отца и деда, он передал сыну как своё наследственное владение не только Московское княжество, но и Великое княжество Владимирское: «А приказываю о (т) ч (и) ну свою Москву детем своим, князю Василью, князю Юрью, князю Аньдрею, князю Петру… А се бл (а) г (о) с (ло) в (л) яю с (ы) на своего, князя Василья, своею о (т) ч (и) ною, вел (и) кимъ княженьем»298. Кроме того, завещание предусматривало возможность вскоре полностью прекратить выплату дани Орде: «А переменитъ Б (ог) ъ Орду, дети мои не имутъ давати выхода в Орду, и которыи с (ы) нъ мои возмет дан (ь) на своем оуделе, то тому и есть»299. Такого же рода условие имелось в докончании Дмитрия Ивановича с его двоюродным братом Владимиром Андреевичем, заключённом незадолго до смерти московского князя, 25 марта 1389 г.: «А оже ны Б (ог) ъ избавит, ослободит от Орды, ино мне два жеребья, а тебе треть»300.

Когда Дмитрий Иванович вступил на престол в девятилетнем возрасте, Московское княжество в территориальном отношении оказалось отброшенным фактически на полстолетия назад – во времена его прадеда Даниила Александровича. Спустя два десятилетия Дмитрий Иванович был уже суверенным великим князем владимирским, верховную власть которого признавали не только все князья Суздальской земли, но также и великие князья рязанский, смоленский и черниговский. В 1368—1372 гг. он одержал победу в войне с Великим княжеством Литовским, а в 1374 г. окончательно перестал признавать верховную власть Золотой Орды. В ходе смуты в Литве, последовавшей за смертью Ольгерда в 1377 г., на его сторону перешли старшие сыновья покойного литовского великого князя Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский. В 1377 г. он подчинил своей власти принадлежавший Орде Булгар, а в 1378 и 1380 гг. нанёс сокрушительные поражения её фактическому правителю Мамаю. Примирение Дмитрия Ивановича с митрополитом Киприаном в 1381 г. ознаменовало собой восстановление единства общерусской митрополии.

По сути дела московскому князю в ожесточённой двадцатилетней борьбе с внешними и внутренними противниками удалось воссоздать суверенную русскую государственность. Изложением официальной идеологии его правления можно считать «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русского», написанное одним из приближённых московского князя после его смерти. В нём Дмитрий неоднократно именуется царём, т.е. суверенным государем Руси, независимым от власти Орды: «Врази же его взавидеша ему, живущии окрестъ его, и навадиша на нь нечьстивому Мамаю, так глаголюще: „Дмитрий, великый князь, себе именует Руской земли царя, и паче честнейша тебе славою, супротивно стоит твоему царствию“… Еще же дръзну несрамно рещи о житии сего нашего царя Дмитриа, да се слышаще, царие и князи, научитеся тако творити… Царьскый убо санъ дръжаше, а аггелскы живяше, постомъ и молитвою по вся нощи стояше, сна же токмо мало приимаше; и пакы по мале часе на молитву встаяше, и подобу благу все творяше… Землю Рускую управляше, на престоле седяше, яко пещеру в сердци дръжаше, царскую багряницю и венець ношаше, а в чернечьскыа ризы по вся дни облещися желаше… И посем разболеся и прискоръбен бысть велми. Потом же легчае бысть ему, и възрадовася великаа княгини радостию великою и сынове его, и велможи царства его… Царю мой милый, како прииму тя и како тя обойму или како ти послужу?… За царскый венець худымь симь платомъ главу покрываеши… Жена ли ся нареку? Остала есмь царя… Егда же успе вечным сномь великый царь Дмитрий Рускыа земля, аеръ възмутися, и земля трясашеся, и человеци смятошася… Сий же убо Богомь дарованную приимъ власть и с Богомъ все творя велие царство створи и настолие земли Руской яви… Кому уподоблю великаго сего князя, рускаго царя?»301.

Нашествие Тохтамыша в 1382 г. во многом уничтожило плоды трудов Дмитрия Ивановича. Причина неудачи в войне с Тохтамышем заключалась отнюдь не в «законности» его прав на ордынский престол, а в истощении военных ресурсов Руси, разногласиях между русскими воеводами и предательстве союзников Дмитрия – великих князей Нижнего Новгорода, Рязани и Твери, а также митрополита Киприана. Как мы имели возможность неоднократно убедиться, законность или незаконность власти правителя Орды для московского князя не имели никакого значения – он боролся с Ордой как таковой. В 1363 г. он вопреки ярлыку хана Мурада не позволил Дмитрию Константиновичу Нижегородскому занять владимирский стол и в том же самом году вернул под власть Москвы Сретенскую половину Ростова и Галич, отнятые у неё ханом Наврузом в 1360 г. В 1365 г. он удержал за собой Владимир вопреки ярлыку хана Азиза и тогда же сверг с нижегородского стола князя Бориса Константиновича, посаженного на него ханскими послами. В 1370, 1371 и 1375 гг. он отказался подчиниться хану Мухаммаду-Бюляку, выдавшему великокняжеский ярлык Михаилу Тверскому (в первых двух случаях московский князь ещё продолжал формально признавать верховенство хана). Поездка Дмитрия Ивановича в Орду в 1371 г. была тактическим манёвром, призванным нейтрализовать татар накануне решающего столкновения с Литвой. В 1377 г. он лично выступил во главе своего войска против хана Араб-шаха, правившего тогда в Сарае. В 1380 г. его нисколько не смутило присутствие на Куликовом поле хана Мухаммада-Бюляка, формально бывшего главнокомандующим татарского войска. На Дону русские воины сражались не с «узурпатором Мамаем», а с Ордой как таковой.

Зачастую наиболее яркое своё выражение политические идеи находят в произведениях поэтических. Пожалуй, нигде идеологическая подоплёка Донского побоища не представлена так чётко, как в написанной по горячим следам «Задонщине»: «Пойдем, брате, тамо в полунощную страну – жребия Афетова, сына Ноева, от него же родися русь православная… И оттоля на восточную страну – жребий Симова, сына Ноева, от него же родися хиновя – поганые татаровя, бусормановя. Те бо на реке на Каяле одолеша родъ Афетов. И оттоля Руская земля седитъ невесела; а от Калатьския рати до Мамаева побоища тугою и печалию покрышася, плачющися, чады своя поминаючи – князи и бояря и удалые люди, иже оставиша вся домы своя и богатество, жены и дети и скот, честь и славу мира сего получивши, главы своя положиша за землю за Рускую и за веру християньскую… Снидемся, братия и друзи и сынове рускии, составим слово к слову, возвеселим Рускую землю и возверзем печаль на Восточную страну – в Симов жребий»302. Итак, с точки зрения русского воинства битва на Куликовом поле была противостоянием между родом Яфета в лице руси и родом Сима в лице татар и возмездием за поражение на Калке.