Галина Голицына - Кошки-мышки

• Название: Кошки-мышки
• Автор: Галина Голицына
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2017

Тандем двух подруг, из которых одна – умная, другая – красивая, продолжает победное шествие. Умная Нина и красивая Генриетта вышли на самую высокую орбиту (см. «Конец света»). Нина сделала ставку на депутата Артура Корнеева, теневого олигарха. Все это время она пыталась превратить его в первое лицо государства. И что же?! В итоге господин теневой император, лениво позевывая, сообщил о своем нежелании бороться за президентское кресло. Не созрел, видишь ли!.. А спустя несколько дней его прикончили. Чуть позже и самой гениальной пигалице передали приветик от криминальных структур: стукнули по голове и сильно подпортили скромную внешность. Сделав пластическую операцию, Нина решает спрятаться от злоумышленников в глухом лесу и на досуге подумать о мести и триумфальном возвращении…

---

– Делай, что хочешь. Может, и правда, ты станешь моей Хиллари, а я – твоим Биллом?

Он сел рядом со мной на диван, откинулся на спинку и закрыл глаза. Я погладила его по руке, потом прижалась к его голове щекой и прошептала:

– Всё будет хорошо. Это просто осень, дождь, слякоть, вот и хандра. Завтра дождь кончится, выглянет солнце и наступит счастье.

Вечер мы закончили в спальне – в полном согласии, очень мило и нежно.

А утром он сказал:

– Я решил: никакой гонки, никаких битв за место лидера. Я достиг своего потолка. Нет смысла соваться туда, где меня не ждут.

Я, ещё не вполне проснувшаяся, зато уже вполне ошалевшая от такого заявления, хрипло спросила, зевая:

– Ты считаешь, там ждут кого-то конкретного? Думаешь, там вообще кого-то ждут?

– Не знаю и знать не хочу.

– А я знаю. Ни одна вершина не ждёт никаких покорителей. Не нужны они ей. Она просто существует в природе. А на ней всегда копошатся какие-то козявки. И время от времени кто-то оказывается на вершине. Кто конкретно – паучок ли, птичка или венец природы – вершине плевать. Не плевать только этому существу. Благодаря вершине оно может на какое-то время оказаться наверху. Но паучка может сдуть ветром. А венец природы, оказавшись на вершине, может хлопнуться в обморок от осознания собственного величия, а может, скуля от страха, отползать вниз. Но вершина так вершиной и останется. Она – единственная, а соискателей – легион. Чего ей обращать на них внимание?

– Хм-м… Ну, и что означает сия аллегория?

– А ты подумай. Потренируйся в мыслительном процессе. А то совсем башкой ослаб, в пенсионеры записался.

Я пошлёпала в свою ванную и долго нежилась под тёплым душем. Дала Артуру время для размышлений.

После душа я завернулась в длинный махровый халат и вернулась в спальню.

– Очень не хочется говорить, но приходится. Итак: прощай, наша встреча была ошибкой. Я сегодня же съеду и больше не буду изводить тебя своими несбыточными прожектами.

– Кажется, я понял. Вершина – это ты?

– Точно. А вас, соискателей, – миллион. Тебе Фортуна подсунула уникальный шанс. В виде моей скромной персоны. Но ты не сумел воспользоваться. Не смею тебя осуждать. Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай! К родителям переселяться не буду, воспользуюсь пока одной из гостевых квартир. Развод нам оформлять не надо. Видишь, как удобно всё складывается!

Я не спеша собирала вещи в чемоданы. Летнюю одежду решила не брать – когда ещё понадобится! – а вот свитеров и вязаных кофточек натолкала два баула. Мне помогала Люся, которая не могла поверить в серьёзность моих намерений и время от времени шептала мне:

– Ничего, сейчас не выдержит и придёт мириться.

После третьего или пятого раза мне надоело, и я, вынырнув из недр чемодана, сказала, хорошо артикулируя:

– Люся, слово «мириться» здесь не подходит. Мы не ругались, не били посуду, не гонялись друг за другом с колющими и режущими предметами. Просто я решила, что этот человек мне больше не интересен. И это, друг мой Люся, есть непреложный факт. Никто меня не гонит, я ухожу сама, так что успокойся и перестань меня оплакивать.

Когда я уходила, Артур даже не вышел из своего кабинета – того самого, в котором когда-то запугивал меня. А теперь сам так испугался, что там же и спрятался. А может, не выходит специально. Вроде бы демонстрация, но непонятно, чего именно.

Водитель нёс в машину мои вещи, следом ковыляла Люся с убитым лицом, несла целый пакет моих любимых пирожных.

– Люся, что это? – засмеялась я. – Пирожок в дальнюю дорожку?

– Их теперь некому будет есть. Так чтобы не пропали…

– Разумно, – оценила я. – И сразу как-то навевает аппетит. Здравый смысл необычайно способствует пищеварению.

– Так я ж от чистого сердца, – совсем смутилась Люся.

Вот парадокс: Артура бросать совсем не жалко, а Люсю – жалко. Хотя он – аж целый депутат Верховной Рады, а она – простая тётка из деревни, но с необычайным кулинарным талантом. Но депутат, на которого я возлагала столько надежд, оказался мыльным пузырём и лопнул совершенно неожиданно, а Люсин талант останется при ней навсегда. Вряд ли она сможет разочаровать меня так, как сумел это сделать Артур Корнеев.

Переехала я в одну из гостевых квартир, куда обычно мы селим самых дорогих гостей, если им не по нраву гостиничный быт.

Дом полувековой давности, – строили, говорят, пленные немцы, а значит, строили качественно, на совесть и на века. Хороший дом. Высокие потолки, светлые комнаты, мозаичный паркет. Квартира, можно сказать, стандартная, но с изюминкой: сплошь нашпигована подслушивающей и подглядывающей аппаратурой.

Ну, гости ведь у нас бывают разные, неплохо бы знать, чего от них ждать. А то мало ли…

Войдя в квартиру, я первым делом отключила аппаратуру. Это было несложно, поскольку вся «начинка» управлялась с одного пульта. А для большей убедительности я все глазки микрокамер залепила жвачкой. В ванной и кухне камеры были спрятаны за вентиляционными решётками. Ну, демонтировать решётки – дело хлопотное и вообще не женское. Я решила вопрос иначе: к каждому зарешёченному отверстию прикнопила по странице из яркого глянцевого журнала, которые в изобилии лежали на журнальном столике. Получилось очень нарядно. И вряд ли даже самая мощная камера сумеет разглядеть что-то через плотный журнальный лист.

Конечно, я не собиралась делать в квартире ничего, что могло бы меня как-то скомпрометировать. Но просто терпеть не могу, когда за мной подглядывают. Неуютно и противно. И хотя я без проблем отключила квартирный пульт управления, у меня не было уверенности в полной конфиденциальности моей личной жизни. Ведь данные с этой аппаратуры передаются в штаб-квартиру нашей службы безопасности. Вдруг оттуда можно включить машинерию без моего ведома?

Чтобы как можно быстрее здесь пообвыкнуть и обжиться, я включила чайник, развесила и разложила в шкафу вещи. Потом проинспектировала содержимое кухонных шкафов. Ну, чай-кофе-сахар-соль, упаковка минеральной воды. На первое время хватит. Захочется домашней еды – вызову Люсю. Она всё купит и приготовит. А вообще-то я собираюсь столоваться у Генки.

Генка – этнический немец, из обрусевших ещё при царе Горохе. Но по паспорту он – аж целый Генрих, не как-нибудь!

В детстве был активным октябрёнком, сознательным пионером, в школьном хоре очень душевно пел песни про дедушку Ленина и красоты русской природы. Но пришли новые времена, и Генка свихнулся на почве национального самосознания. Немецкие гены ни с того ни с сего стали бурлить в нём, как дрожжи в самогонном сусле (это его собственное выражение). И с той поры в кругу друзей зовётся он «Гена с генами».

Правда, на историческую родину он пока чего-то не рвётся, говорит: «Да нас и здесь неплохо кормят». А чтобы кормёжка была ещё лучше, открыл он ресторан. Немецкий пивной ресторан. С прославленным немецким пивом, добротной немецкой кухней. Одна только запечённая свиная ножка чего стоит! Шедевр кулинарного искусства…

Вспоминая об этаких вкусностях, я сладко зажмурилась и чуть слюнкой не захлебнулась.

Позвонила Генриетте. Она долго не брала трубку. Но я не просто настойчивая, я упорная. В конце концов поединок характеров выиграла я, и ей пришлось-таки снять трубку.

– Ал-ло-о… – сонно пропела она в надежде, что звонит очередной сказочный принц.

– Не напрягайся. Это всего лишь я. Увидеться надо.

– Я же в постели ещё! – возмутилась Женя.

– Так вылезай оттуда, собирайся. Петушок пропел давно! Тебе сколько времени на сборы понадобится?

– Ну, как это принято у великосветских людей: принять ванну, выпить чашечку кофе…

– Двух часов хватит?

– Вполне.

– Тогда валяй, действуй! Ванну прими, кофе попей, сумочку собери: ну, помаду там, пистолет, наручники…

– Какие наручники? – испугалась Женя. – Нет у меня…

– Ну, нет – и не надо. Это у меня юмор такой. Чёрный. Зато ты окончательно проснулась, по голосу слышу! В общем, так: встречаемся в двенадцать часов в «Кайзере», у Генки. И пожалуйста, оденься поскромнее, чтобы на тебя люди не пялились. Разговор у нас будет серьёзный.

Я тут же положила трубку, чтобы избежать ненужных расспросов. Вот увидимся, всё ей и объясню.

А чтобы не дать подружке возможности перезвонить мне, я тут же снова заняла телефон. Позвонила Генриху и сказала, что мы с его тёзкой решили его осчастливить где-то в районе полудня. И вожделеем фирменных свиных ножек с самым лучшим пивом.

Он от радости сплясал у телефона немецкий народный танец «гопак» (а в Киеве все немцы поголовно по любому поводу танцуют гопак!) и заверил меня, что ножками займётся лично. Сначала свиными, потом – Женькиными.

Хороший парень Генрих! Меня судьба свела с ним на антикварной почве. Когда он задумал открывать свой ресторан с громким названием «Кайзер», деньги у него, как это часто случается, кончились ровно на середине марафонской дистанции. Бросать задуманное и уже наполовину сделанное дело было жалко, а продолжать – денег не было. И тогда Генка отважился покуситься на святое: задумал родину продать.