Руфат Мустафа-заде - Биржевой роман

• Название: Биржевой роман
• Автор: Руфат Мустафа-заде
• Жанр: Руководства

«Биржевой роман» – книга, написанная в синтетическом жанре. В художественной форме, через призму сюжета в ней рассказывается о биржевых торгах, акциях и инвестициях… Рассчитанная на широкий круг читателей, она будет особо интересна людям, имеющим отношение к фондовому, товарно-сырьевому и валютному рынкам, экономистам, финансистам, так же как и студентам экономических вузов.

---

Для того чтобы проверить это предположение я первым делом решил выяснить, существовал ли вообще Питер Оливер из Чикаго. Наняв дорогого частного детектива, я погрузился в ожидание. Спустя некоторое время он доложил мне, что Питеров Оливеров в Чикаго достаточно много, и трое из них скончались в 1970-м году.

Однако… один из них был простым рабочим, умершим в результате несчастного случая на стройке, другой – преступником, скончавшимся в тюрьме, а третий, хоть и был богат, не оставил после себя никаких бумаг…

Теперь у меня не оставалось никаких сомнений в том, что Питер Оливер – вымышленный персонаж, его в действительности не существовало, как и не было таинственного завещания…

Так, я пришёл к выводу, что во всём происшедшем есть рука дяди Билла, все нити ведут к нему, и следующим моим шагом непременно должен стать откровенный разговор с ним. Его фигура явно стояла особняком, больше него никто не радел за меня на Нью-йоркской Фондовой Бирже.

Но удобный случай всё никак не представлялся – я не знал, как начать трудный для меня разговор.

В конце концов, я, просто улучшив момент, когда мы остались вдвоём, не мудрствуя лукаво, прямо заявил: – Дядя Билл, а не было никакого завещания.

– Какого завещания, Майкл? – дядя Билл удивлённо спросил.

– Того, по которому я получил акции в наследство в 1970-м году.

Дядя Билл сосредоточенно посмотрел на меня…

– Расскажи мне с самого начала, Майкл. Я кое-что знаю, но далеко не всё. В моём пазле не хватает очень многих деталей.

До этого я чуть рассказывал дяде Биллу о себе, об отце, в частности о том, что в 1962-м году мои родители развелись, и он уехал в Европу. Касался я немного и своего пришествия на биржу. Но про все перипетии того дня 1970-го года в этот раз я рассказал впервые…

Дядя Билл очень внимательно меня выслушал… Когда я закончил, он тяжёло вздохнул и медленно, будто по слогам, проговорил:

– Теперь всё понятно. Это был от начала до конца план твоего отца, Майкл.

– Моего отца? Ты знал его?

– Да, мы с ним дружили. Вместе воевали во времена Второй мировой войны.

– Значит, ты и есть тот самый его друг из Чикаго, с которым он переписывался?

– Да, именно так, Майкл.

– Тогда тебе должно быть хорошо известно, где он находится сейчас? – я был безмерно рад тому, что впервые за 5 лет что-то стало проясняться.

– Нет, вынужден тебя огорчить, Майкл. Я с ним не переписывался после его отъезда. Лишь однажды за всё это время я получил от него телеграмму, – дядя Билл сделал многозначительную паузу.

– Телеграмму? Что за телеграмму? – моё любопытство било через край.

– Телеграмма была послана из Индии, Майкл, за полгода до твоего пришествия на биржу, – дядя Билл не спешил раскрывать все карты. – Хотя я не думаю, что твой отец обязательно был там. Вероятней всего, телеграмма была послана из Индии для отвода глаз, просто чтобы замести следы…

– И что было там написано?

– Всего несколько слов: – Через 6 месяцев к вам придёт Майкл. Позаботься о нём, но так, чтобы никто не узнал об этом. – И всё. Не было даже подписи, но я, конечно, догадался, что это от него. Мы с твоим отцом долго дружили и понимали друг друга с полуслова.

– Удивительная история, дядя Билл. И что ты сделал после того, как получил телеграмму?

– Я, в первую очередь, позаботился о том, чтобы соседнее с моим место на Нью-йоркской Фондовой Бирже было зарезервировано за тобой. И это не составило для меня большого труда. Так как в 1970-м году наблюдался некоторый спад биржевой активности, много трейдерских мест сдавалось в аренду. Но, думаю, что и это твой отец предвидел… Однако впоследствии я решил всё-таки не рисковать, и арендовал «твоё место» ещё за 2 месяца до твоего появления… Я боялся, что кто-то на него может претендовать, – дядя Билл обстоятельно излагал события более чем 5-летней давности.

– А что было дальше? – картина всё ещё не складывалась у меня воедино.

– Ничего особенного. За неделю до твоего прихода я просто сделал так, чтобы табличка о сдаче торгового места в аренду была визуально хорошо заметна, – улыбнулся дядя Билл. – И на этом моя подготовительная миссия была завершена. Обо всём остальном ты знаешь…

– Но я многого пока не понимаю, дядя Билл. Откуда вообще взялись эти акции?

– Дело всё в том, Майкл, что твой отец занимался торгами на Нью-йоркской Фондовой Бирже. Более того, он был очень успешен и пользовался огромным авторитетом. Он слыл лучшим экспертом в сфере долгосрочных инвестиций. Акции, которые он фактически передал тебе в 1970-м году, были приобретены им лично в 50-60-е годы.

– Я не знал, что отец занимался биржевыми торгами. Он мне ничего не рассказывал об этом. И мать мне ничего не говорила, – для меня действительно было сюрпризом биржевое прошлое отца.

– Тем не менее, это так, – произнёс дядя Билл. – Просто, понимаешь, в те послевоенные годы, когда твой отец только начинал, ситуация была несколько иная, чем сейчас. Страна тогда переживала тяжёлые времена. Биржевой Крах 1929-го года оказался сильным психологическим ударом для общества, от которого оно очень долго не могло оправиться. Великая Депрессия (1929—1933), будучи логическим последствием Биржевого Краха, породила негативное отношение ко всему, что касалось акций и облигаций. Органы власти с целью обезопасить доверчивых граждан от финансовых потерь, а самих себя от бесчисленных жалоб и обращений, вынуждены были принять ряд предосторожностей. Дошло до того, что акции были приравнены к сигаретам и алкоголю. В рекламе инвестиционных фондов стало обязательным упоминание о том, что акции могут быть опасны для здоровья и благополучия человека!

– Поэтому те, кто занимался биржевыми торгами, открыто не афишировали род своей деятельности?

– Да, памятуя о Биржевом Крахе, общество относилось с некоторым предубеждением и к участникам фондового рынка. Этого нельзя было не учитывать. Только в 60-е годы ситуация кардинальным образом начала меняться…

– Хорошо, дядя Билл, – мне не терпелось вернуться к «своей» истории… – Я понимаю, что мой отец сделал состояние на акциях. Благодаря этому я получил хорошее образование, а потом и наследство. Я понимаю, что он попросил тебя помочь мне. И осознаю, что без твоей помощи мои шансы «выжить на бирже» были бы ничтожны. Но всё-таки для меня остаётся загадкой, на основании чего он был так уверен в том, что я непременно решу заниматься тем же самым, что и вы? Что я обязательно продам акции на Нью-йоркской Фондовой Бирже и вложу их в аренду торгового места?

– Понимаешь, Майкл, – дядя Билл продолжал невозмутимо отвечать на мои бесконечные вопросы, – твой отец, как оказалось, послал телеграмму не только мне, но и брокеру Тому. Он прекрасно знал, что твои акции котируются только на Нью-йоркской Фондовой Бирже, и поэтому ваша встреча с Томом неизбежна. Он был уверен и в том, что ты не будешь ждать, и пойдёшь на Wall-street в тот же день, день получения наследства.

– Интересно было бы прочитать телеграмму, адресованную Тому…

– Вряд ли твой отец был многословен. Он, скорее всего, написал Тому, что бы тот сделал всё от себя зависящее для сохранения тебя для биржи. Брокер Том намеренно предложил тебе сделку в кредит. Крупная сумма наличными, возможно, направила бы тебя в несколько иное русло…

– И так же намеренно он водил меня по торговому залу для того, чтобы я увидел табличку «сдаётся в аренду»?

– Да, Майкл. Это всё было частью плана твоего отца.

– Но мне всё равно кажется, что план мог и не сработать. Решение остаться на бирже я принял внезапно, неожиданно даже для самого себя.

– Тебе ли не знать, что риск всегда есть, Майкл. Но твой отец, судя по всему, был уверен в том, что ты пойдёшь по его стопам. Наверное, он полагался и на гены…

– А на бирже многие знают, чей я сын?

– По идее только двое: я и брокер Том. За себя могу поручиться – я никому не рассказывал. Насчёт Тома я не так уверен, – улыбнулся дядя Билл.

– А как ты думаешь, где сейчас отец?

– Думаю, что он всё ещё в Европе.

– А кем же был посыльный, который передал мне бумаги? Какое отношение он имеет к моему отцу?

– Полагаю, что это был один из его людей. Может, он из Европы приехал в Нью-Йорк вместе с акциями по поручению твоего отца, или ему передали бумаги уже в Штатах. Это не так важно.

– Всё же у меня остаётся очень много вопросов, дядя Билл.

– Неудивительно, Майкл.

– Во-первых, почему всё-таки отец так внезапно уехал, когда мне было 13 лет? Что его сподвигло на отъезд? Во-вторых, я понимаю, что после того, как я достиг совершеннолетия, отец захотел помочь мне материально. Но почему всё было так загадочно обставлено? Почему он не приехал сам? И, в-третьих, почему он ни разу не позвонил и не написал мне за всё то время, прошедшее со дня его отъезда?