Тахира Мафи - Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник)

• Название: Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник)
• Автор: Тахира Мафи
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-982993-5

Вот уже 264 дня Джульетта не касалась другого человека. В последний раз, когда это случилось, все кончилось трагедией, и ее заперли в закрытой психиатрической клинике…

Никто не знает, откуда у нее этот необычный дар – убивать прикосновением. Впрочем, до Джульетты никому нет дела: мир задыхается от последствий глобальной катастрофы, которая унесла и продолжает уносить жизни миллионов людей…

Но внезапно Джульеттой заинтересовались, и не кто-нибудь, а всемогущая организация «Оздоровление», жестко и беспощадно управляющая тем, что еще осталось от человеческой цивилизации.

Теперь Джульетте предстоит сделать выбор: стать или ОРУДИЕМ в чужих руках – или ВОИНОМ…

---

Уорнер отрывисто засмеялся.

– Сколько вопросов…

– Ну, если ты дашь мне прямой ответ…

– Спокойной ночи, Джульетта.

– Ты отпустишь меня? – снова спросила я, уже тихо и робко.

– Нет. – Он сделал шесть шагов до угла, где стояла свеча. – И не буду обещать, что твоя жизнь станет легче.

В его голосе не слышалось ни сожаления, ни раскаяния, ни сочувствия, будто он говорил о погоде.

– Опять лжешь?

– Все может быть, – кивнул он будто бы своим мыслям, задувая свечу.

И исчез.

Я пыталась бороться с собой.

Я пыталась не спать.

Я пыталась собраться с мыслями, но не смогла.

Я заснула, совершенно обессилев.

Глава 15

Почему ты не покончишь с собой, однажды спросил меня кто-то в школе.

По-моему, вопрос был задан, чтобы досадить мне, но я впервые задумалась о такой возможности. Я не знала, что ответить. Может, это глупо, но я втайне надеялась – если буду хорошей девочкой, если буду хорошо себя вести, говорить правильные вещи или молчать, родители, возможно, изменят свое мнение обо мне. Я верила, что в конце концов они начнут прислушиваться к моим робким словам. Я думала, они дадут мне шанс. Может, даже полюбят меня наконец.

Во мне никогда не умирала эта глупая надежда.

– Доброе утро.

Глаза у меня мгновенно открылись. Я никогда не умела крепко спать.

Уорнер смотрит на меня, сидя в ногах кровати в свежем костюме и идеально начищенных туфлях. Все в нем безупречно. Незапятнанно. Дыхание Уорнера прохладно и свежо в хрустальном утреннем воздухе – я чувствую его на лице.

Только через секунду я поняла, что запуталась в простынях, на которых спал Уорнер. Лицо начинает гореть, и я поспешно высвобождаюсь, едва не упав с кровати.

На приветствие я не ответила.

– Хорошо спала? – спрашивает он.

Поднимаю голову. Его глаза такого странного оттенка зеленого, кристально-прозрачные, неприятно пронзительные, проницательные. Волосы густые, роскошного золотого оттенка. Он строен и вовсе не производит внушительного впечатления, хотя хватка определенно сильная. Я впервые заметила у него на левом мизинце нефритовое кольцо.

Перехватив мой взгляд, Уорнер встал, натянул перчатки и сцепил руки за спиной.

– Возвращайся в свою комнату.

Заморгав, киваю, встаю и едва не падаю. Схватилась за кровать – голова закружилась. Сзади послышался вздох Уорнера.

– Ты не съела то, что я вчера оставил?

Дрожащими руками хватаю стакан с водой и заставляю себя проглотить немного хлеба. Привыкнув к голоду, я забыла, как его узнавать.

Когда я уже держалась на ногах, Уорнер повел меня в коридор. Я еще сжимала в руке ломтик сыра.

Выйдя в коридор, я снова чуть не упала.

Здесь еще больше солдат, чем на моем этаже. Каждый вооружен минимум четырьмя видами огнестрельного оружия – автоматы болтаются на шее, пистолеты за ремнем. На всех лицах при виде меня проступает мимолетный ужас, и каждый сжимает оружие чуть сильнее, когда я прохожу мимо.

Уорнер, кажется, остался доволен.

– Их страх тебе на пользу, – шепчет он мне на ухо.

Ковровая дорожка усыпана осколками моего былого гуманизма.

– Я не хочу внушать страх.

– Должна хотеть. – Уорнер остановился. Во взгляде ясно читалось: идиотка. – Не будут бояться, откроют на тебя охоту.

– Люди часто охотятся на тех, кого боятся, несмотря на страх.

– По крайней мере им известно, против чего они сунутся. – Он снова пошел по коридору, но я словно приросла к месту. Осознание происшедшего ледяной водой капало мне на спину и стекало вниз.

– Ты заставил меня сделать это… с Дженкинсом… Намеренно?

Уорнер уже ушел вперед на три шага, но я видела улыбку на его лице.

– Я все делаю с намерением.

– Ты хотел сделать из меня шоу. – Сердце ускоряет сокращения, кровь пульсирует у запястий и в кончиках пальцев.

– Я старался тебя защитить.

– От твоих собственных солдат? – Я побежала вперед, стараясь поймать его, пылая негодованием. – Ценой человеческой жизни?..

– Заходи. – Уорнер подошел к лифту и придержал дверцы открытыми для меня.

Я вошла в лифт за ним.

Он нажал нужные кнопки. Дверцы закрылись.

Уорнер пошел на меня, тесня, загоняя в угол.

Отступив к дальней стене стеклянной коробки, я вдруг занервничала. Он схватил меня за локти, его губы оказались в опасной близости от моего лица. Поймав и не отпуская мой взгляд, – меня немного испугал блеск его глаз – он сказал единственное слово:

– Да.

Лишь через несколько секунд голос послушался меня:

– Что – да?

– Да, от моих собственных солдат. Да, ценой жизни одного человека. – Подбородок у него напрягся, и Уорнер продолжал цедить сквозь зубы: – Ты мало знаешь мой мир, Джульетта.

– Я пытаюсь его узнать…

– Нет, не пытаешься! – взорвался он. Его ресницы – нити крученого золота, подсвеченные пламенем. Мне почти захотелось их потрогать. – Ты не понимаешь, что власти и контроля можно лишиться в любой момент, особенно когда тебе кажется, что ты готова к неожиданностям. И власть, и контроль нелегко добываются и еще труднее удерживаются. – Я открыла рот, но он не дал мне сказать. – Думаешь, я не знаю, сколько моих солдат меня ненавидят? Думаешь, не знаю, что они мечтают увидеть мое падение? Думаешь, в мире нет других, кто спит и видит занять положение, которое досталось мне так нелегко?

– Не льсти себе.

Он преодолел последние несколько дюймов между нами, и мои слова упали на пол. Напряжение его тела было нечеловеческим, почти ощутимым. Я окаменела.

– Какая ты наивная, – сказал он хриплым, скрипучим шепотом, обдавая дыханием мою кожу. – Ты не понимаешь, что представляешь угрозу для людей в этом здании. У них все основания желать тебе зла. Ты не понимаешь, что я пытаюсь тебе помочь…

– Издеваясь надо мной! – воскликнула я. – И над другими!

Его смех прозвучал холодно, невесело. Уорнер отодвинулся от меня почти с отвращением. Дверцы лифта открылись, но он не вышел. Я видела из лифта дверь моей комнаты.

– Иди к себе. Прими душ и переоденься. В шкафу есть платья.

– Мне не нравятся платья.

– По-моему, тебе не понравится и кое-что другое. – Он мотнул головой. Я проследила за его взглядом и увидела у дверей массивную фигуру. Я повернулась за объяснениями, но Уорнер молчал. Он весь вдруг подобрался, лицо стало бесстрастным. Взяв меня за руку, он сжал пальцы.

– Я приду за тобой ровно через час.

Я не успела запротестовать – дверцы лифта начали закрываться. Интересное совпадение: человек, который почти не боится ко мне прикасаться, оказался чудовищем.

Я подошла к двери и, набравшись смелости, вгляделась в солдата, стоявшего в темноте.

Адам.

О, Адам.

Адам, точно знающий, на что я способна.

Сердце взорвалось в груди наполненным водой воздушным шариком. Легкие пытались разорвать грудную клетку. Словно каждый кулак в мире решил врезать мне под ложечку. Мне незачем так переживать, но я иначе не могу.

Теперь Адам возненавидит меня навсегда. Даже не посмотрит в мою сторону.

Я ждала, пока он откроет мне дверь, но Адам не двинулся с места.

– Адам! – решилась я. – Мне нужна твоя карта-ключ.

Он коротко, с усилием вздохнул, и я сразу поняла – что-то не так. Я шагнула к нему, но быстрое, хотя и скованное движение головой дало понять, что этого делать не нужно. Мне нельзя касаться людей и подходить к ним близко, я чудовище. Он не желает, чтобы я была рядом. Конечно, не желает. Я должна помнить свое место.

Он открыл дверь, двигаясь с огромным трудом, и я поняла – его избили, не оставив видимых следов. Слова Уорнера снова зазвучали у меня в ушах: его беспечное прощание было предупреждением, резанувшим во мне каждое нервное окончание.

Адама будут наказывать за мои ошибки. За мое неподчинение.

Мне захотелось похоронить свои слезы в колодце отчаяния.

Я перешагнула порог и оглянулась на Адама в последний раз, не ощущая ни малейшего торжества от его боли. Несмотря на все, что он сделал, я не могу его ненавидеть. Только не Адама, не мальчишку, которого знала в детстве.

– Фиолетовое платье, – прерывисто сказал он с заметным придыханием – так, словно ему было больно дышать. Я заломила руки, чтобы удержаться и не кинуться к нему. – Надень фиолетовое платье, – он кашлянул, – Джульетта.

Я буду превосходным манекеном.

Глава 16

Войдя в комнату, я первым делом открыла гардероб и сдернула с вешалки фиолетовое платье и лишь потом вспомнила – за мной наблюдают. Здесь видеокамеры. Неужели Адама наказали и за то, что он рассказал мне о наблюдении? Зачем же он это сделал?

Я потрогала жесткий современный материал сливового платья, провела пальцами до подола, как вчера сделал Адам. Меня вдруг заинтересовало, чем ему так понравилось это платье. Почему именно оно? И почему я вообще должна ходить в платье?

Я не кукла.

Рука скользнула по маленькой деревянной полке под висящей одеждой и наткнулась на странный предмет, шершавый и знакомый на ощупь. Я шагнула вперед, спрятавшись между дверцами, и долго гладила его пальцами. Словно сноп солнечных лучей проник мне под ложечку, и я чуть не лопалась от надежды и дурацкого счастья, настолько сильного, что удивилась отсутствию слез.