Александр Дьяков - Тойво

• Название: Тойво
• Автор: Александр Дьяков
• Жанр: Детективная фантастика

Будущее. Россия уже много лет, как уничтожена вместе со всеми своими жителями. Жизнь в Европе постепенно приходит в норму после продолжительной ядерной зимы. Молодой сотрудник кафедры славянских языков Университета Барселоны Тойво Саволайнен получает приглашение в странный проект по переработке русской литературы. Похоже, вслед за русскими кто-то подчищает и их культуру. Тойво предстоит поменять привычный уклад жизни, преступить черту закона, нажить опасных врагов, помотаться по миру, познакомиться со множеством настоящих и не очень настоящих русских, выживших в эмиграции. И даже стать надеждой на возрождение для чужой ему нации.

---

Официальное исчезновение исламского фундаментализма для него означало только, что этот фактор нельзя использовать в дальнейшей работе. Разгневанные фанатики не могли напасть на русскую диаспору на Кипре. Они официально закончились. Нужно проявлять креатив. Удар, по возможности должен быть разовым и масштабным, это понимали все сотрудники бюро. Если начать отстреливать поодиночке, то объекты разбегутся или поднимут волну протеста. В мировом медиапространстве сожаление и сочувствие русским уже стало исчезать. Напротив, зарождалась контр-волна «русские жаждут мести и реванша». Эту, пока едва заметную волну нагнетали некие большие силы, в чьих руках были основные СМИ. И эту же пропагандистскую политику, в небольших объемах проводила сейчас и сама ЧВК «Фокстерьер». Такую информацию прислали Стоуну из центрального офиса. Всё верно, должно быть взаимодействие: люди Стоуна находят факты, передают их пиарщикам, те обрабатывают общественное мнение и Стоун спокойно уничтожает объекты. Осталось лишь найти зацепку для русской диаспоры на Кипре.

***

Зацепку должны были найти сотрудники Керима. Сами себя они называли не айтишниками, а аналитическим отделом. Стоун немного презирал их работу: сидят целый день у компьютеров, бродят по социальным сетям, читают переписку, изучают слабые места русских и возможности для удара. Всё дистанционно, работа непыльная. Стоуну не хватало своих друзей-головорезов, с которыми они работали в Норильске. Все они сейчас были заняты в индивидуальном режиме в других странах. Контакты с ними были минимальны. Раз в несколько дней от той или иной группы по шифрованным каналам приходили запросы на финальную санкцию мол, выявили Иванова Ивана Ивановича и его семью, есть возможность устроить случайное возгорание дома.

Эти запросы дублировались в центральное бюро, но финальную санкцию давал Стоун: «Исполнить». Центр лишь периодически присылал коррективы вроде «сделать акцент на пропажах без вести». Резонно. Частая зримая гибель русских в автокатастрофах и сгоревших домах будет бросаться в глаза. Лучше перехватить объект где-нибудь в путешествии по горам, без свидетелей. Никто потом не будет разбираться, погиб Иванов или просто уехал в другой город. Возникает проблема с трупами. Люди Стоуна уже отвыкли от необходимости прятать концы в воду. В Норильске было проще, первоначально от них требовали закапывать объекты после уничтожения, но европейские умники не знали ничего о вечной мерзлоте в Сибири. Поэтому на директивы там они плевали, оставляя трупы на месте. Медведь съест.

В Европе медведей давно не было, от трупов надо избавляться. Но Стоун за это не переживал, в «донорильский» период его люди таким уже занимались. Белоручки из центрального офиса слишком преувеличивают грубость его, стоуновских, людей. Пропажа без вести так пропажа без вести, сделаем. Пока, по крайней мере, отдел разъехавшихся по точкам головорезов показывает большую эффективность, нежели отдел айтишников. Но формально Стоун здесь, на Кипре, с айтишниками. И он должен показать своим людям, что не сидит без дела. День заканчивался и по негласной недавно заведенной традиции вошел Керим для блиц-отчета.

– Локальная сеть настроена, необходимые программы вам установлены. В том числе и мессенджер, рекомендованный нашим центральным офисом.

– Это всё понятно. Что по основной части?

– Мы продолжаем уточнять базы данных по проживанию и трудоустройству наших целей. Параллельно составляются психологические портреты обозначенных вами потенциальных и действующих лидеров русской общины. Их увлечения, пути передвижения, контакты.

– Помощь наружным наблюдением вам всё ещё не требуется?

– Стоун, при всём уважении к вашему опыту, оно и не потребуется. Всё необходимое и даже больше, чем позволяет личный визуальный контакт, мы можем определить, не покидая базы. Вплоть до сексуальных и пищевых пристрастий. Трекинг обеспечивает нам постоянный контроль за местонахождением. Если хотите мы выведем все 40 тысяч объектов на один большой монитор.

– Почему только 40 тысяч?

– У малолетних нет гаджетов. Камеры наружного наблюдения в общественных местах, прослушка звонков и чтение сообщений не оставляют целям укромного места. Мы видим всё.

Стоун стерпел. Айтишник поставил его на место. Наружное наблюдение это, видите ли, вчерашний век. Молокосос.

– Керим, вы просматриваете миллиарды байтов, но не можете разглядеть ни одной зацепки. Какой смысл в этих точках, суетящихся на экране? Какой смысл в том кого они трахают и что едят, если мы видим все это со стороны? Нужен личный контакт. Я запрошу разрешение на внедрение нашего сотрудника в диаспору. Ваших айтишников мне для этого не надо, только наломаете дров. Продолжайте уточнение баз данных. Если руководство позволит, я сам выйду на оперативную работу в контакт с русскими. Поверьте, я не принижаю значимость вашей работы, наверняка все это пригодится уже совсем скоро. Просто я устал сидеть тут без дела и следить за вашей, не очень понятной мне работой.

Стоун сам удивился, как произнес все это, почти без ругательств и без давления. Словно какой-нибудь офисный клерк, а не опытный убийца. Керим оценил спокойный тон руководителя, попрощался и вышел.

Идею внедрения Стоун замыслил давно. И хотя Керим никак её не прокомментировал, Стоун сделал вывод, что тому понравилось. Теперь надо составить в центр аргументированный запрос на возможность внедрения. И тоже без ругательств.

***

3.

К середине осени Тойво уже окончательно освоился на новом месте. Здесь было заметно холоднее, чем в Барселоне, но для финна это не было проблемой. Французский язык давался ему, как и ожидалось легко. Для проживания ему предложили либо съемное жильё в пригороде, либо кампус университета в центре Парижа. Тойво не хотелось скоро прощаться с молодостью и студенческой жизнью, поэтому он выбрал кампус. По большому счету Тойво впервые выбрался из-под опеки родителей, отдельно он никогда не жил. Но отец с матерью уже освоили маршрут и два раза навещали его, после того как у отца закончилась уборочная.

Проект, в котором был задействован Тойво, по-прежнему вызывал у него недоумение. Но теперь добавилось новое неприятное чувство, когда тратишь большое количество времени и сил, не очень понимая, к чему все это приведет. Они не то чтобы топтались на месте, но было непонятно, куда движутся, что должно стать результатом работы. Формально это будут новые книги из серии букморфинга, несколько крупных произведений нескольких крупных русских писателей. Однако в какую сторону нужно переделывать сюжет, как оказалось, никто не знает. Ни профессор Эганбюри, ни остальные его коллеги.

Пока их разделили на несколько групп, каждой досталось произведение Набокова из русскоязычного периода жизни писателя. В группе Тойво помимо него работали ещё трое. Поляк Ян Бузек, известный варшавский славист и филолог. Француженка с кафедры Эганбюри, методистка Инес Кювье. И переводчик, британец Колмар. Предполагалось, что Бузек и Тойво будут выполнять литературную часть, быть соавторами нового произведения. Методистке досталась скорее организационная функция, снабжение, уточнения и корректура. Колмар же должен переложить результат работы на английский язык.

Бузек, впрочем, быстро подмял литературную работу под себя, здесь он доминировал и для Тойво оставил лишь функцию скептика. Фантазируя в начале работы о возможных вариантах развития сценария и пытаясь обсудить их с группой, Бузек быстро понял, что француженка и британец предпочитают отмалчиваться, а финн воспринимал всё в штыки. Им достался роман «Защита Лужина». Сначала поляк предлагал сделать главного героя суицидником, которого спасла игра в шахматы. То есть переставить всё с ног на голову возражал Тойво. Тогда Бузек предложил переписать концовку романа в стиле хеппи-энд. На это Тойво заметил, и Эганбюри поддержал его, что это будет слишком примитивно и не внесёт художественной ценности в первоисточник. В итоге решили вклинить в сюжетную линию произведения детективную составляющую. Лужин должен был стать агентом сталинского НКВД. Не меньший бред рассудил Тойво, но больше возражать не стал, надо было двигаться хоть куда-то.

На общих планерках узнавалось, что другие группы пошли вообще по порнографическому пути, развивая в романах Набокова запретные для двадцатого века темы. То, что считалось в «Лолите» или «Камере Обскуре» намеком на педофилию или адюльтер теперь выпячивалось и заменяло основные смыслы произведений. Так что детективный акцент, выбранный их группой, казался Тойво не таким страшным литературным преступлением на фоне прочих.

Эганбюри чувствовал внутренний бунт Тойво, но относил его на счет Бузека. Думал, что поляк слишком резво захватил лидерство в группе и гнет свою линию, раздражая финна.

– Попробуйте с ним подружиться. Бузек увлекается мотоциклами, а вы? Нет? Тогда просто выпейте с ним водки. Поляки считают, что это их национальный напиток. Полагаю, что если вы заденете эту струну, похвалите, например, русскую водку, то Бузек с готовностью и наглядностью начнет вас переубеждать. Наверняка это будет интересная попойка Эганбюри даже воодушевился если буду свободен, готов составить вам компанию и выступить в качестве рефери.