Татьяна Коростышевская - Сыскарь чародейского приказа

• Название: Сыскарь чародейского приказа
• Автор: Татьяна Коростышевская
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-04-088671-5

Нелегко женщинам в мужских профессиях, даже умным, даже талантливым, даже таким, как Евангелина Романовна Попович, чиновник восьмого класса сыскного корпуса Берендийской империи. Особенно ежели работа твоя сыскарская в столичном чародейском приказе, а ты ни разу не чародей и даже не чародейка. А тут еще и червовый интерес нарисовался, кроме казенного. Потому как в начальниках у барышни Попович самый что ни есть великий берендийский волшебник Семен Крестовский, прекрасный, как античная статуя, и вредный, как сдобная булочка перед сном.

---

Лев облегченно вздохнул, посмотрел на Мамаева, покачал головой, сережки-камешки нестерпимо блеснули в лучах неожиданно выглянувшего из-за туч мокошь-градского солнца.

– Берите свои документы, барышня Попович, – велел хозяин кабинета. – И извольте обождать в приемной. Мой секретарь сейчас составит письмо к господину обер-полицмейстеру, с коим вы немедленно отправитесь в разбойный приказ. А там уж его высокопревосходительство подберет вам должность в соответствии с вашими возможностями.

Мне захотелось заплакать. Спокойно, Геля. Все же на самом деле к лучшему. Ты же к чардеям вовсе и не хотела попадать.

– Почему? – Голос предательски дрогнул, и чтоб скрыть эту дрожь, я подняла голову и прямо взглянула в сапфировые львиные очи.

– Вы не чардей. В нашем приказе все, даже уборщики, обладают хоть каким-то магическим даром. Вы просто не сможете здесь работать.

Мне хотелось спорить, орать до хрипоты, доказывая свое право, но слов не находилось. Обычно я на слова-то бойка, но сейчас как будто ветром из головы все повыдуло. Наверное, на меня так действовало присутствие этого ирода рыжего. Извольте подождать…

Я схватила со стола свои бумаги и быстро вышла в приемную. Не потому что сдалась, а потому что мне нужно было пару минуточек спокойствия – мысли в порядок привести. Краешком глаза я заметила, что Мамаев мне пытается подавать какие-то знаки, но даже не обернулась. В этих делах мне протекция без надобности. Или сама всего добьюсь, или в разбойный приказ отправлюсь, уже там им что-то доказывать.

Я мстительно хлопнула дверью и присела на краешек захламленного стола. Барышня-секретарь подняла на меня глаза. Она уже не печатала – развлекалась, рисуя на своих ноготках цветочки и звездочки, просто взглядом, между прочим, рисуя. Кругом одни чардеи!

– Свирепствует? – Тон у девушки был вполне дружелюбным.

Я пожала плечами, говорить не могла: знала, что, открыв рот, просто позорно разревусь.

Барышня на мое молчание не обиделась, достала из ящика стола стеклышко в медной проволочке и стала сквозь него рассматривать что-то на корешках папок, плотно стоящих в пристенных шкафах.

– Это что? – тихонько спросила я.

– Это? – Девушка обернулась. – Ну, у нас приказ же чародейский, на всей документации дополнительные магические руны нанесены, для удобства.

Значит, барышня этих рун не видит, если ей этот монокль понадобился. Тут ожил серебряный колокольчик, стоящий на подставке подле самописца, барышня бросила свой монокль на стол, схватила планшетик с болтающимся на нем стилом и юркнула в кабинет. Письмо там сейчас про меня составлять будут. Рыжий ирод диктовать, а она за ним записывать.

Я, воровато озираясь, схватила монокль, взамен оставив свои документы, чтоб никто меня в воровстве не заподозрил, и быстро побежала по лестнице на первый этаж.

Дежурный у входа меня ни о чем не спросил, я выскочила на улицу, подошла к вывеске и, выдохнув, – или пан, или пропал! – посмотрела на нее сквозь чардейское стеклышко.

Перфектно! Смысла значков я не понимала вовсе, но сейчас мне это было без надобности. Я просто смотрела, запоминая каждый крестик, каждую загогулину. А память у меня хорошая. Зажмурилась, представляя все эти закорючки, потом еще раз посмотрела, проверяя, правильно ли запомнила, и быстро побежала обратно к кабинету Крестовского. Секретаря в приемной не было, видимо, письмо они в кабинете сочиняли объемное да обстоятельное, поэтому я просто толкнула дверь и вошла. Мамаев сидел в том же кресле, где я его оставила, и скучал. Барышня-секретарь почтительно стояла поодаль, держа перед собой планшетик, а рыжий ирод вещал. Он запнулся, конечно, на середине фразы, когда я влетела в кабинет и споро, чтоб ничего не забыть, почти легла животом на его письменный стол, выдернула из-под пресс-папье листок чистой бумаги и, схватив лежащее тут же перо, принялась рисовать. Одна, две, три, восемьдесят семь закорючек, я разогнулась, помахала листком в воздухе, чтоб чернила просохли, и положила свое творение пред сапфирные очи начальства.

– Вот что у вас на вывеске необычного было!

Дышалось с трудом – и от волнения, и от физических усилий, потому, поискав взглядом, я придвинула к себе графин с хрустальным плоским бокалом, налила из первого во второй воды и одним глотком отправила ее в себя.

– Я разглядела руны с помощью вот этого чардейского приспособления, – стеклышко легло на затянутую сукном столешницу.

– И что весь этот балаган должен мне доказать? – после паузы спросил Крестовский.

Я выдохнула. Спокойно, Геля.

– Вы знаете, что только около двадцати процентов населения Берендийской империи облают магическим даром?

– Предположим.

Кажется, лев на меня не злился, ему действительно было любопытно, к чему я веду.

– И знаете, что довольно большой период нашей истории эти двадцать процентов боролись за то, чтоб немагическое большинство их не дискриминировало, чтоб прекратилась охота на ведьм, преследование чародеев?

– Это вас на малой родине учили начинать беседу риторическими вопросами? – риторически вопросил Крестовский.

– Сейчас вы дискриминируете меня. – Я кротко вздохнула. – Только что я вам доказала, что человек, не обладающий магическими талантами, может достичь успеха, используя только природную смекалку. Я была лучшей на курсе, и у меня есть данные через какое-то время стать высококлассным сыскарем. Не лишайте меня этой возможности! Дайте мне один шанс, и я докажу вам, что обладаю и необходимыми талантами, и умением, и упорством.

Я смолкла. Больше слов у меня не было. Крестовский молчал. Мамаев страшно двигал лицом, видимо, желая что-то сказать, но опасаясь, что это что-то окажется не тем. Лев опять закусил губу, посмотрел на своего секретаря, сдвинул брови.

– Ольга Петровна, будьте любезны проводить барышню Попович в приемную. И захватите с собою графин, нашей… гм… коллеге надобно еще остудиться. Я вызову вас.

Секретарь – Ольга Петровна, надо запомнить! – потеснила меня к двери. Мамаев улыбался. Возможно, этот раунд все-таки останется за мной?

Мы вышли, я села за уже ставший родным захламленный стол и придвинула к себе графин.

– Меня зовут Ляля, – Ольга Петровна присела в книксене.

– Геля. – Я отпила из горлышка и приложила графин к виску.

Моя эскапада далась мне непросто.

– А ты смелая, – протянула Ляля слегка, как мне показалось, осуждающе. – Я бы так не смогла.

– Я бы тоже не смогла, жизнь заставила…

– Между прочим, я, когда в присутствие на службу устраивалась, могла только три магических знака на вывеске рассмотреть. Мне бы даже и в голову не пришло моноклем воспользоваться. Это же просто гениально!

Теперь осталось, чтоб моей гениальности хватило для того, чтобы меня сюда на службу определили. В голове шумело. Ну что он там нарешает, ирод рыжий? Ну сколько можно думать? Когда нас к нему на ковер позовут?

На ковер нас не позвали. Дверь раскрылась неожиданно, как от толчка, Крестовский вышел из нее с видом короля на променаде:

– Вы остаетесь служить в чародейском приказе, госпожа Попович, – провозгласил он, – но с некоторыми оговорками. Первое, я даю вам испытательный срок, тот самый один шанс, которого вы у меня так экзальтированно требовали. Два месяца вы работаете у нас, я наблюдаю и по факту вашей работы приму решение. Второе, бегать за преступниками с револьвером вам запрещается, у нас и без вас есть… шуты гороховые для этих дел. Третье, рабочее место ваше будет здесь, – он обвел широким жестом захламленный письменный стол. – Наведите порядок и немедленно приступайте. Для начала будете помогать Ольге Петровне с документами. Надеюсь, на вашей родине вас научили скорописи и обращению с самописцем. Засим все. За жалованьем обратитесь в приказное казначейство, вам там какие-то подъемные положены.

И король в сопровождении свиты удалился. Сама свита – Эльдар Давидович Мамаев – всячески выражала удовольствие от монарших решений, не забыв, впрочем, подмигнуть мне и Ляле, отчего я устало скривилась, а Ляля зарделась, как маков цвет.

Перфектно!

– У тебя получилось! – Ляля захлопала в ладоши. – А у меня теперь есть подруга и наперсница.

– Не совсем. – Я отставила уже пустой графин. – Выгонит он меня после испытательного срока.

– Почему?

– Поскольку ни самописцем, ни скорописью я не владею. На моей родине предполагалось, что сыскарь как раз с револьвером за преступниками бегать обязан.

– Пустое, – Ляля захихикала. – Невелика наука. Я тебя в два счета обучу.

Ольга Петровна оказалась вполне свойской барышней. То, как быстро она перешла со мной на «ты», с какой готовностью предложила помощь, немало меня к ней расположило. Была она затюканной обилием в приказе великих чардеев, бравых вояк и просто приятных глазу мужчин. А мужчин Ляля любила, но боялась. Не опасалась, как любая здравомыслящая особа женского пола, а именно боялась, как зверек, затаившийся в кустах при приближении охотника. При появлении на горизонте любого представителя сильного пола она менялась в лице, опускала очи долу и принималась жеманиться, картавить, мило тянуть гласные и хлопать глазами, голубыми, как небо над орюпинскими пустошами. Несмотря на все попытки сойти за прелесть какую дурочку, была она также сметлива, спора в работе и аккуратна. Она в три минуты отыскала нам ведро с водой, ветошку, метелку, а когда мы разгребли и размели все пыльные залежи, на кои мое новое рабочее место было богато, притащила откуда-то горшок с чахлыми гортензиями и установила его в углу стола.