Майкл Суэнвик - «Ничего особенного», – сказал кот (сборник)

• Название: «Ничего особенного», – сказал кот (сборник)
• Автор: Майкл Суэнвик
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-090299-6

Мастер короткого НФ-рассказа Майкл Суэнвик приглашает читателя в путешествие сквозь пространство и время – в Мезозойский бар, к Гоблинскому озеру, в Дом сновидений. Здесь роботы рассуждают о свободе воли, артистка спускается на прослушивание в Ад, даларнская лошадка спасает девочку от тролля, наука и магия сочетаются самым парадоксальным образом.

---

– Подойди ближе, – приказал он. И, когда она повиновалась, спросил: – Кто ты есть?

– Я просто маленькая девочка.

– Ближе, – велел незнакомец. Когда Линнеа вошла в освещенный круг, он спросил: – С тобой кто-нибудь есть?

– Нет, я одна.

И тут незнакомец неожиданно запрокинул голову и расхохотался.

– О, боже! – воскликнул он. – О, боже, боже, боже, как же я испугался! Я подумал было, что ты… впрочем, это не важно. – Он бросил свою дубинку в костер. – А что там у тебя за спиной?

– Я – ее рюкзак, – сообщил рюкзак.

– А я – ее карта, – добавил голосок помягче.

– Ну, так, не торчи там, в темноте. Держись рядом с хозяйкой. – Когда рюкзак послушно приблизился, мужчина схватил Линнею за плечи. Она никогда прежде не видела таких волосатых и бородатых людей, а его грубое лицо было совсем красным. – Меня звать Гюнтер, я опасный человек, так что, если я что прикажу, даже не вздумай ослушаться. Я пришел сюда из Финляндии, через Ботнический залив. Это очень, очень далекий путь по очень опасному мосту, и сейчас мало кто из оставшихся в живых способен на такое.

Линнеа кивала и думала про себя, что ничего не понимает.

– Ты шведка. Вы ничего не знаете. Вы даже не представляете себе, что творится в остальном мире. Вам этого просто не понять. Вы никогда не позволяли своим фантазиям заживо сожрать ваши мозги. – В том, что говорил Гюнтер, Линнеа не могла уловить ни крошки смысла. Она подумала, что он, наверно, забыл, что перед ним маленькая девочка. – Вы сидели здесь и жили себе обычной жизнью, когда все остальные… – Его глаза наполнились безумием. – Я видел жуткие вещи. Жуткие, жуткие. – Он зло встряхнул Линнею. – Я и сам творил жуткие вещи. Не забывай об этом!

– Я проголодалась, – сказала Линнеа. Это была чистая правда. Она так проголодалась, что у нее разболелся живот.

Гюнтер уставился на нее так, будто только что увидел ее. Потом будто бы увял немного, и весь его гнев куда-то сдуло.

– Ну… посмотрим, что у тебя в рюкзаке. Топай сюда, дружок.

Рюкзак подбежал к Гюнтеру. Тот запустил руки внутрь и извлек всю еду, которую положила туда мать Линнеи. И тут же начал есть.

– Эй! – сказала Линнеа. – Это мое!

Мужчина ухмыльнулся одним углом рта. Но все же протянул Линнее хлеб и сыр.

– Держи.

Гюнтер съел всю копченую селедку и не дал ей ни крошки. Потом он завернулся в одеяло, лег возле догорающего огня и уснул. Линнеа тоже достала из рюкзака свое одеяльце и легла по другую сторону костра.

Уснула она почти сразу же.

Но среди ночи Линнеа проснулась. Кто-то тихонько говорил ей прямо в ухо.

Это была даларнская лошадка.

– Будь очень осторожна с Гюнтером, – прошептала лошадка. – Он нехороший человек.

– Он тролль? – шепотом спросила Линнеа.

– Да.

– Я так и думала.

– Но я, как смогу, постараюсь защитить тебя.

– Спасибо.

Линнеа перевернулась на другой бок и снова заснула.

Утром тролль Гюнтер раскидал костер, вскинул свою котомку на плечо и зашагал по дороге. Он не предложил Линнее никакой еды, но в кармане у нее с вечера лежали остатки хлеба и сыра – их она и съела.

Гюнтер шел быстрее, чем Линнеа, но всякий раз, заметив, что девочка отстала, он останавливался и поджидал ее. Время от времени рюкзак вез Линнею на себе. Но, поскольку при таком передвижении его запаса энергии хватило бы самое большее до вечера, чаще все-таки Линнеа сама несла его.

Когда Линнее становилось совсем уж скучно, она пела ту песенку, которую выучила накануне.

Поначалу она удивлялась тому, что тролль дожидается ее, а не бросает одну на дороге. Но попозже, когда он в очередной раз оказался далеко впереди, она спросила лошадку, и та сказала:

– Ему страшно, и он суеверен. Он думает, что девочка, идущая в одиночку по диким пустынным местам, должна быть везучей.

– А почему ему страшно?

– За ним охотится кое-кто еще хуже, чем он сам.

В полдень они остановились перекусить. Поскольку все, что было у Линнеи, кончилось, Гюнтер достал свои собственные припасы. Его еда была хуже той, которую приготовила мать Линнеи. Но когда Линнеа сказала об этом, Гюнтер фыркнул:

– Радуйся, что я тебе вообще хоть что-то дал. – Потом он долго смотрел в безлюдную чащу леса и наконец сказал: – Знаешь, ты не первая девчонка, которую я встречаю на пути. Одну я повстречал там, где прежде был Гамбург. Когда я свалил оттуда, она увязалась со мною. И ведь знала о моих делах, и все же… – Он выудил откуда-то медальон и протянул его Линнее. – Смотри!

В медальоне был женский портрет. Самой обычной симпатичной женщины. Ничего особенного.

– И что с нею случилось? – спросила Линнеа.

Тролль скорчил рожу и показал зубы.

– Я ее съел. – Вид у него был такой дикий, что дальше некуда. – Если у нас продукты кончатся, я и тебя могу поджарить и съесть.

– Я знаю, – сказала Линнеа. Все тролли такие. Она много знала о них. Они едят все, что попадется. Они едят даже людей. Они едят даже других троллей. Так сказано в ее книгах. И, поскольку он сам не говорил, она спросила: – А куда ты идешь?

– Не знаю. Куда-нибудь, где безопасно.

– Я иду в Годастор. Моя карта знает дорогу.

Гюнтер очень долго обдумывал услышанное. И наконец спросил, чуть ли не выдавив из себя слова:

– Ты как думаешь: там безопасно?

Линнеа энергично закивала:

– Да.

Гюнтер вытащил карту из рюкзака девочки и спросил:

– Далеко отсюда до Годастора?

– Он по другую сторону горы; день, если идти по дороге, а через лес – в два, а то и в три раза дольше.

– Какого черта я вдруг попрусь через лес? – Он сунул карту обратно в рюкзак. – Ладно, малявка, идем в Годастор.

Когда день хорошо перевалил за полдень, за их спинами стала нарастать великая тьма, уплотнявшая тени в лесу и вздымавшаяся все выше и выше, пока полнеба не стало черным, как сажа в печи. Линнеа никогда еще не видела такого неба. На них обрушился ледяной ветер – такой холодный, что вышибал у Линнеи слезы и тут же замораживал их на ее щеках. Снеговые смерчики срывались с сугробов и плясали над пустой черной дорогой. Не прекращая вращения, они собирались в призрачную женскую фигуру. А та подняла руку и указала на людей. Над ее головой появился темный вихрь, походивший на рот, открывшийся, чтобы заговорить.

С воплем ужаса Гюнтер метнулся с дороги и помчался вверх по склону между деревьями. Там лежали глубокие сугробы, и он пробивал сквозь них траншею.

Линнеа неуклюже затопала следом.

Она не могла бежать так быстро, и поначалу казалось, что тролль все-таки бросит ее здесь. Но на полпути Гюнтер оглянулся через плечо и остановился. И после недолгого колебания рванул обратно к ней. Подхватив Линнею, он посадил ее на плечи. Держа ее за ноги, чтобы она не упала, он поплелся вверх. Линнеа крепко ухватилась за его голову.

Снежная дама не стала гнаться за ними.

Чем дальше от дороги убегал Гюнтер, тем теплее становилось вокруг. Через вершину хребта он перевалил уже при обычном зимнем морозце. Но когда он достиг этого рубежа, ветер за их спинами внезапно громко взвыл – совсем женским голосом.

Без дороги идти пришлось гораздо медленнее. Примерно через час Гюнтер тяжело остановился на полянке посреди ельника и спустил Линнею наземь.

– Мы еще не выбрались, – пророкотал он. – Она знает, что мы где-то здесь, и отыщет нас. Обязательно найдет, можно не сомневаться. – Он вытоптал небольшой круг в снегу. Затем нарезал пушистых еловых лап и навалил их большой кучей; получилось нечто вроде матраса. Потом отломал несколько толстых веток от сухого дерева и принялся укладывать посреди круга костер.

Когда костер был готов, он не стал доставать кремень и кресало, а нажал на большой перстень и резко поднес руку к дровам. Они сразу занялись пламенем.

Линнеа рассмеялась и захлопала в ладоши:

– Еще! Еще!

Он был мрачен и словно не услышал ее.

Пока в лесу темнело, Гюнтер собирал и складывал рядом дрова, чтобы их хватило на всю ночь. Линнеа тем временем играла с даларнской лошадкой. Она воткнула в снег еловые веточки и сделала из них лес. Галопом, галопом, галопом лошадка промчалась вокруг леса, а потом – прыг, прыг, прыг – перепрыгнула на полянку, которую девочка оставила посередине. Там она присела на задние ноги и посмотрела на Линнею.

– Что это там у тебя? – настороженно спросил Гюнтер, с грохотом бросив очередную охапку на кучу дров.

– Ничего. – Линнеа спрятала лошадку в рукав.

– Будем надеяться, ты не врешь. – Гюнтер вытащил из рюкзака остатки материнской еды, разделил на две неравные части и дал меньшую девочке. Они принялись за еду. Когда же доели, он вытряхнул ее одеяло и карту из рюкзака и встряхнул его на руке.

– Вот в чем наша ошибка, – сказал он. – Сначала мы учим вещи говорить и думать. Потом допускаем их к себе в голову. А потом разрешаем им изобретать за нас новые мысли. – По его щекам вдруг хлынули слезы, он встал и высоко поднял руку. – Ну, с этой мы покончим в любом случае.