Дарси Белл - Простая услуга

• Название: Простая услуга
• Автор: Дарси Белл
• Издательство: ЛитагентCorpus47fd8022-5359-11e3-9f30-0025905a0812
• Жанр: Триллер
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-099060-3

Подруга просит оказать простую услугу – забрать ее сына из школы. Но именно после этого жизнь матери-одиночки Стефани идет кувырком. Подруга исчезает. Ее нет ни дома, ни на работе. Она не отвечает на телефонные звонки. И наконец приходит печальное известие… “Простая услуга” – это и триллер, и психологическая драма. Любовь и предательство, дружба и обман, погоня за лучшей жизнью и борьба за место под солнцем. Что скрывает молодая и счастливая мать, что прячется за стенами уютного дома в пригороде? Сюжет развивается стремительно, и читателя ждет множество непредвиденных поворотов, невероятных подробностей и непредсказуемых действий.

---

В любом случае зонтики – это последнее, что заботило меня. Читая пост, я чувствовала себя чудовищно виноватой. Потому что начинала испытывать чувства – уже начала – к мужу Эмили.

Бывает, ты почти уверена, что у тебя будет секс с таким-то мужчиной. Все вокруг отягощено желанием. Воздух вокруг становится густым, раскаленным, как жаркое марево летнего дня. Особенно если речь о мужчине, с которым, по множеству веских причин, секса не предполагается.

Может быть, проблема моего брака заключалась в том, что у нас с Дэвисом не было этого предвкушения, постепенного разжигания желания. Когда-нибудь я расскажу Майлзу, почему не надо заниматься сексом на первом свидании. Как это сделали его мама и папа. Хотя в подробности углубляться не стану.

Мое первое свидание с Дэвисом даже не было свиданием. Предполагалось, что это интервью. Мы встретились в кофейне в Трайбеке, возле студии Дэвиса. Его фирма называлась “Дэвис Кук Уорд”, по его имени, все три были его. Архитектурно-дизайнерская карьера Дэвиса складывалась исключительно удачно. Он проектировал дома для богатых и, шутки ради, доступную садовую мебель из вторичных материалов. О его деревянной мебели и собирался написать журнал, в котором я работала. Мы выпили кофе, потом пообедали, потом поехали к нему в лофт, где и остались до следующего утра, когда мне надо было возвращаться к себе в квартиру в Ист-Виллидж, чтобы переодеться и отправляться в офис.

Моя связь с Дэвисом была удобной. Забавной. Простой. У меня никогда не было ощущения, что я умру без него. Может быть, потому, что он был у меня сразу. Долгое, медленное, восхитительное ожидание закончилось, не начавшись.

А может быть, моя проблема была в безопасности этих отношений. Может быть, мне нужны были дрожь запретного, табу, напряжение от того, что я делаю что-то, чего делать нельзя.

* * *

Однажды вечером Шон приехал забрать Ники и остался на ужин. Пока мы ужинали, разразилась яростная гроза. Я предложила Шону провести ночь в гостевой комнате, чтобы не ехать домой в такую непогоду. И он согласился.

Мы с Шоном проговорили допоздна, пока глаза не начали слипаться. Мы обменялись тяжеловесными, хотя и целомудренными поцелуями в щеку. Он ушел в свою комнату, я в свою. Как только я легла, на меня напала бессонница. Думать о том, что Шон там, в темноте, в моем доме, было почти как секс. Я мастурбировала, думая о нем. И задавалась вопросом: а вдруг он тоже мастурбирует, думая обо мне?

Одна только мысль о том, что нас разделяет пара комнат, была как секс по телефону без телефона. Мне потребовалась вся отпущенная мне сила воли, чтобы не пойти в комнату к Шону. Я продолжала твердить себе, что ничего не будет, что я не из тех, кто спит с мужем пропавшей без вести лучшей подруги.

* * *

Я понимала: даже если все останется в тайне, мы будем чувствовать такую вину, что, как только увидим полицейских, они сразу все поймут и заподозрят, что мы виновны в чем-нибудь еще. Они могут даже заново открыть дело против Шона. Я сознавала, что это смешно, но тем не менее…

Но тем не менее желание разлито в воздухе. Все пропитано им, даже при том, что я знаю, что мы с Шоном оба думаем: лучшая подруга твоей жены, муж твоей лучшей подруги. Она любит нас, доверяет нам. Что мы за люди? Но то, что мы оба чувствуем так и понимаем, как относятся к нам другие, еще больше подогревает – и смущает.

Теперь Шон с Ники часто приезжают на ужин и остаются допоздна. Ники засыпает в детской, Шон несет его в машину и отвозит домой. Мы с Шоном подолгу пьем бренди и разговариваем; и несмотря на сексуальное напряжение или, может быть, благодаря ему, Шон начал открываться. Он рассказал мне о своем паршивом детстве, о матери-алкоголичке из высшего британского общества, которая вышла замуж за его отца, профессора колледжа (когда Шону было двенадцать, отец оставил их ради коллеги), и которая опустилась по всем пунктам, за исключением своих социальных амбиций и иллюзий насчет себя самой.

Я много говорю о Дэвисе и Майлзе. И не упоминаю о своем блоге. Интересно: я так хотела, чтобы Эмили уважала мой блог и восхищалась им, – и не хочу, чтобы Шон даже заглядывал в него. Я горжусь тем, что пишу. Но я уклонилась от темы. Кажется, я не хочу, чтобы Шон видел меня еще одной сверхделовой мамашей с ноутбуком. Он высмеивает матерей, которые демонстрируют такую отчасти агрессивную компетентность и всегда снаряжают своих малышей по последнему слову техники. Он зовет их “Мама-Кэп”. Мне не хочется, чтобы он смотрел на меня как еще на одну Маму-Кэп. Может быть, меня беспокоит, что он будет сравнивать меня – не в мою пользу – с Эмили и ее гламурно-модной карьерой.

Мы много говорим об Эмили. Шон рассказал, как они познакомились, что – как странно, думаю я теперь – никогда не всплывало, когда Эмили рассказывала о своей жизни. Обычно люди обмениваются такими историями в самом начале дружбы. Ее модный дом и его инвестиционная фирма вместе вели вечер в пользу организации, помогающей женщинам Африки получать чистую воду. Ужин проходил в Музее естественной истории, что – с цветами, свечами и декоративной подсветкой – было ужасно романтично.

Эмили представила человека, который представил человека, который представил ее босса, Денниса Найлона. И когда Шон увидел ее на подиуме, в простом, но впечатляющем черном вечернем платье, увидел – на гигантских экранах, развешанных по всему залу – слезы у нее на глазах, когда она говорила о благотворительности и тяжелой жизни женщин, ради помощи которым они собрались, то решил, там и тогда, что женится на ней.

Меня это впечатлило сильнейшим образом. Я знаю, как трогательны могут быть слезы Эмили. Я видела, как она плачет обо мне, о моем муже и моем брате. В изложении Шона история их встречи и своего ухаживания прозвучала как одна из тех красивых историй, которые я хотела бы рассказывать о своей собственной жизни, о своем браке.

Разговоры об Эмили помогают нам обоим. Они позволяют надеяться, что она все еще жива и ее найдут. А еще они ослабляют напряжение между нами, словно Эмили рядом и напоминает нам, что мы любим ее – а не друг друга.

Однажды вечером Шон сказал, что есть кое-что, чего я, возможно, не знаю об Эмили. Ее тайна. Я задержала дыхание, потому что все еще верила – хотя теперь уже было ясно, что я ошибалась, – что знаю о ней все. Или почти все.

Оказалось, что в детстве ее растлил родной дедушка. Ее родители так этого и не признали, что отчасти обусловило ее разлад с ними. Когда Эмили было двадцать, у нее (возможно, как результат) возникли проблемы с алкоголем, на фоне короткого романа с болеутоляющими и ксанаксом, и она провела месяц в реабилитационной клинике. Но с тех пор она не прикасалась к веществам.

Я была потрясена – не только тем, что поведал мне Шон, но и тем, что я об этом не знала. Не это ли она имела в виду, когда говорила о “безбашенных” днях, рассказывая о татуировке? Когда мы с ней делились своими секретами, эти травматичные моменты ни разу не всплыли. Я доверила ей тайны, о которых не говорила никому и никогда. Почему Эмили не доверилась мне?

Ничто никогда не свидетельствовало о проблемах, которые описывал Шон. По мне, Эмили всегда пила очень разумно. Даже у людей, победивших свою зависимость от алкоголя, навсегда остаются проблемы с выпивкой. У Эмили их не было. Однажды, это случилось у нее дома, в пятницу после обеда, я почти принялась за третий бокал вина, и Эмили мягко напомнила мне, что мне предстоит везти Майлза домой.

Но с каждым днем становилось все очевиднее, что, если только ее не ранили или не убили, она покинула нас, имея какую-то свою цель. Эмили оказалась не тем человеком, которого знал Шон. Не тем человеком, которого знала я.

Куда она ехала на взятой в аренду машине, направляющейся на запад? С кем собиралась встретиться? С кем-то из ее прошлого? С кем-то, кого встретила недавно? Какая-то темная тайна, которую ей надо разрешить, какое-то незавершенное дело?

Я читаю роман Патриции Хайсмит, который Эмили не дочитала перед тем, как исчезнуть. Это роман о человеке, который пытается убить своего зятя в Риме и Венеции, потому что его дочь покончила с собой и он обвиняет в этом зятя. Никто не знает, почему молодая женщина лишила себя жизни, хотя ее муж высказывает некоторые предположения – бессмысленные. Что-то насчет ее любви к сексу или ненависти к сексу и того, что она слишком романтична, чтобы жить в реальном мире. Я плохо формулирую, но в книге были моменты, когда даже я, знающая о невиновности скорбящего мужа, не осуждала тестя за пестование затаенного гнева. Я задавала себе вопрос, не является ли эта книга посланием от Эмили, намеком, что она планирует убить себя, и никто даже не будет знать, почему.

В таком случае мы можем только ждать, когда найдут тело. В романе Хайсмит убийца-тесть все время ждет, что тело зятя выбросит на берег канала. Молодая жена покончила с собой в ванне. Были тело и кровь – никто не задавал вопросов “что произошло”. Но в случае с Эмили одни загадки вели к другим, еще более многочисленным, и вопросы громоздились на вопросы.