Филис Кристина Каст - Избранная луной

• Название: Избранная луной
• Автор: Филис Кристина Каст
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-101597-8

Восемнадцатилетняя Мари принадлежит клану Землеступов – ее соплеменники поклоняются матери-Земле и совершают лунные обряды, необходимые для выживания. Она собирается стать жрицей, но будущее пугает девушку: что произойдет, если клан узнает тайну ее происхождения? Однажды на пороге своего дома Мари находит щенка. Милое существо, сразу ставшее ей родным, навсегда меняет судьбу юной жрицы. Вместе с собакой, верным другом и спутником, в ее жизни появляется Ник, сын вождя враждебного клана. Мари больше не терзает страх разоблачения. Ради спасения своего народа и любимого человека она готова принять выпавший ей жребий.

---

Толпа беспокойно гудела, подхватив вопли Стражниц: «Она плачет! Плачет!» Все смотрели на него, и глаза на бледных лицах при свете костров поблескивали, как светляки.

– Она плачет от радости – наконец явился Ее Заступник! – Голос Верного Глаза, призывный, как горн, заставил Народ умолкнуть. – Я молился о силе, просил Богиню наставить меня на путь истинный, и молитва моя услышана!

Самая древняя из старух-Стражниц приблизилась к нему; ее ветхая, землистого цвета кожа была изрыта суровыми морщинами.

– Лишь Стражницам дано слышать слово Богини! – Речь ее разила как клинок. – А теперь ступай! Если Богине нужен Заступник, он будет назначен, как назначается доля Народу – по жертвенным внутренностям.

– То есть он будет провозглашен вами? А чего ждать от вас, старух, если вы веками твердите одно и то же? Стало ли от ваших слов лучше Народу, или же лишь немногим избранным – вам, Стражницам? – сказал Верный Глаз.

– Кощунство! Кощунство! Кощунство! – запричитали Стражницы жалкими скрипучими голосами.

– Согласен! Против Жницы совершено кощунство, но Заступник исправит зло, которому давно пора положить конец. – Глубокий, звучный голос Верного Глаза пронзил толпу старух, как пронзает трезубец живую плоть. – Взгляните на меня! Взгляните на мою кожу! Я не сидел сложа руки, не ждал, пока к Городу приблизится кто-то из Других. Я добыл оленя, и Богиня вознаградила меня. Я принял дар. Я стал оленем, а олень – мною! – Он вытянул руки всем Стражницам напоказ. – Обнажите и вы тела ваши, докажите, что Жница благоволит к вам!

Старуха отмахнулась иссохшей рукой.

– Я Стражница Богини, а ты простой Сборщик. Нет нужды ничего тебе доказывать.

– Разве вы не слышали? Я Заступник Богини! – Не раздумывая, Верный Глаз бросился вперед, схватил старуху за костлявые бока, поднял высоко вверх и насадил на трезубец, что вздымала к небу Богиня. Пока старуха визжала и корчилась в предсмертных судорогах, Верный Глаз пустился в погоню за другими Стражницами. Те в страхе пытались бежать, но он без труда их настиг и одну за другой побросал с балкона на разбитую мостовую.

Охваченный яростью, Верный Глаз снова вскочил на карниз и на сей раз устроился в сгибе руки Богини. Он будто находился в ее объятиях.

– Кто-нибудь еще оспаривает мое право зваться Заступником?

Люди падали на колени среди окровавленных, умирающих Стражниц. Верный Глаз запоминал каждого, отмечая про себя, кто остался, а кто скрылся во мраке ночного Города. Он радовался, что остались молодые. И радовался, что Черепаха и другие старики убрались прочь.

Вот и прекрасно. Не нужны здесь дряхлые и немощные.

– Мы признаем тебя! – раздался чей-то голос, за ним – другой, третий. – Признаем! Признаем! – подхватил Народ.

Верный Глаз, наслаждаясь славой, благосклонно улыбался Народу, а голова шла кругом от неисчислимых возможностей, что таило будущее.

5

Высоко в ветвях завозилась самочка. Отползла от спавшего рядом брата – из всего выводка лишь им двоим осталось выбрать себе спутников. Повела носом в его сторону, вдохнула уютные запахи родного логова, матери, сырой крольчатины, которой оба недавно поужинали. Крупный щенок-мальчик засопел, зевнул, привалился боком к сестре и, прикрыв лапой нос, снова задремал. На секунду и самочка почти отдалась сну, но зов снова дал о себе знать, на сей раз настойчивее.

Нельзя спать. Надо найти того, кто станет ей спутником, товарищем на всю жизнь.

Вход в ясли был закрыт от холода, наступавшего в час длинных теней. Самочка уселась под дверью и дважды тявкнула – не по-щенячьи, как до сих пор, а по-иному, звонко, отрывисто. В укромном закутке у входа тотчас проснулся дремавший человек и встрепенулась большая овчарка, свернувшаяся у его ног.

– Наконец-то! – радостно воскликнул Опекун и, потрепав свою овчарку по холке, отвязал и сдвинул в сторону занавес из шкурок, служивший дверью в ясли. Радость его передалась и самочке. Глядя ему в глаза, она замерла в ожидании, трепеща всем телом. Человек с улыбкой дал ей команду, самую важную за всю ее щенячью жизнь:

– Ищи!

Самочка тут же выскочила на узкий мостик и помчалась вперед. Когда Опекун с овчаркой обогнали ее, мужчина крикнул:

– Самочка выбирает спутника! Время пришло!

В Племени не утихали споры, как щенок выбирает в спутники того или иного человека. По внешности? Или по запаху? Может, это судьба или же случай волшебным образом определяет выбор? Если бы можно было хоть ненадолго, прямо перед выбором, заглянуть в душу щенка, сторонники всех точек зрения с удивлением обнаружили бы, что в каждом из предположений есть доля истины – но лишь доля.

– Посторонись! Посторонись! Самочка выбирает! – Опекун, сложив руки рупором, предупреждал людей, которые не спеша разбредались по гнездам, любуясь красками заката, вдыхая сытный дух кушаний, еще не зная о молодой самочке, что неслась бесшумно вдоль извилистых проходов, ведомая заветной целью.

– Это же самочка! Она выбирает спутника! – Крик подхватили, и люди Племени высыпали из теплых гнезд, с любопытством наблюдая за щенком, ускорявшим бег.

– Светильники зажгите, а то свалится с моста, так и не успев сделать выбор! – прогремел чей-то голос, и ярким цветком заалел факел, а солнце садилось, и все длиннее становились тени.

Пока щенок несся по по воздушным мостам, соединявшим жилища-гнезда, за ним следило все Племя: те, у кого уже были спутники-собаки, понимающе улыбались, а те, кто жил пока без спутника, смотрели с ожиданием и надеждой.

Очень скоро, почти сразу, вслед щенку заиграла музыка. Вначале – совсем тихая: лишь барабаны мерно постукивали в такт топоту щенячьих лап по дощатому настилу. Затем к ударным присоединилась флейта и струнные, и, наконец, в едином порыве взмыли вверх хрустальные женские голоса:

Ты процветаешь – и мы процветаем
Во веки, во веки веков.
Все тайны жизни ты нам открываешь —
Во веки, во веки веков.

Под сладкие звуки священного гимна Племени самочка добралась до подъемного моста и стала ждать, нетерпеливо перебирая лапами и взлаивая, будто поторапливала музыкантов, а заодно и тех, кто управлял мостом.

– Она не может даже дождаться, когда мост опустится до конца! – крикнул Опекун. Он пытался удержать щенка за загривок, но не успел – самочка, собравшись с духом, сиганула с моста, не успевшего опуститься. Раздался всеобщий вздох облегчения: она не упала с высоты полсотни футов на землю, где ее ждала бы верная смерть, а приземлилась на другой конец моста и выбралась на широкую безопасную площадку.

Музыка и пение смолкли. Двенадцать женщин, молодых и постарше, ухаживали за священными папоротниками – поливали их, подрезали, с песнями и молитвами. При шумном появлении молодой овчарки и ее свиты все женщины, кроме одной, повернули головы, приветствуя щенка. Те, с кем рядом находились собаки, заулыбались. Взгляды их потеплели, руки невольно потянулись приласкать своим любимцев. У четырех молодых женщин не было спутников. Все они были еще очень юны, зим по восемнадцать, не больше. Они следили за щенком затаив дыхание, в радостном ожидании.

А тот, будто не видя их, решительно устремился к единственной из женщин, которая не смотрела в его сторону.

Приближаясь к ней, самочка замедлила свой бешеный бег и зашагала важно, с серьезностью, удивительной для ее пяти с половиной месяцев. Женщина, привлекшая внимание молодой овчарки, сидела скрестив ноги перед огромным священным папоротником, готовым раскрыться. Голова ее была опущена. Щенок задрал мордочку и уткнулся ей в шею, туда, где густые, золотистые с проседью волосы были собраны в свободный, но опрятный узел.

Почувствовав прикосновение, женщина уронила лицо в ладони, плечи ее задрожали.

– Я… я не выдержу. Второго раза не будет. У меня сердце разобьется. – Слезы душили ее.

Молодая самочка прижалась к ней крепче и тихонько заскулила, чувствуя ее боль.

– Твое сердце может разбиться, если ты ее примешь, – молвил Опекун, стоявший позади щенка. – Но если отвергнешь, ее сердце будет разбито наверняка. Способна ли ты так с ней обойтись, Маэва?

Маэва обернулась к Опекуну. Лицо ее, хоть и носило печать лет, утрат и сожалений, все еще было прекрасно.

– Видишь ли, до сих пор неизвестно, почему некоторых выбирают дважды, но это великий дар, Маэва.

– Посмотрим, как ты заговоришь о даре, когда твоей Алалы не станет, – ответила Маэва, и в словах ее слышался не гнев, а печаль.

– Я страшусь этого дня, – признался Опекун и невольно потянулся погладить по голове крупную овчарку, что все время держалась рядом. – И все равно я ни на что не променял бы свою жизнь с Алалой. Храни в сердце любовь к Тарин и память о прекрасных годах, проведенных бок о бок с ней, но не дай скорби мешать тебе жить.

Плечи женщины поникли; до сих пор она так и не взглянула на щенка.