Хеннеке Кардель - Адольф Гитлер — основатель Израиля

• Название: Адольф Гитлер — основатель Израиля
• Автор: Хеннеке Кардель
• Издательство: Русский Вестник
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002

---

На обложке журнала «Остара» стоял вопрос: «У Вас светлые волосы? Вы мужчина? Тогда читайте „Остару“, журнал для блондинов и мужчин!» Обычные антисемиты не любили евреев из зависти, из заносчивости или просто потому, что были так воспитаны. Против арабов они ничего не имели. Правильные антисемиты знали, что кроме евреев есть еще арабы и эфиопские семиты. Благодаря Ланцу Гитлер стал правильным антисемитом.

В монастыре Святого Креста два молодых человека действительно узнали венский адрес этого выдающегося сектанта, и в начале 1909 года оборванный Гитлер появился в его городской конторе. Ланц дал посетителю не только номера журнала, которых у того не было, но и две кроны на обратный путь, и Гитлер принял их с благодарностью. Позже, во время одной из бесед в кафе «Цур гольденен Кугель» Грилль заявил: «Этот парень — мистификатор!» и с тех пор стал отдаляться от Гитлера.

В номерах «Остары» за 1908-1909 годы содержались указания, как измерять части тела и установить у себя долю нордической крови. «У героического человека большой палец ноги отличается по длине и толщине от других». На рисунках изображались «формы седалища: А — у низшей, В — у высшей расы». Это был счастливый день в убогой жизни молодого Гитлера. После тщательных измерений он установил, что доля нордической крови у него преобладает. Ланц был его человеком.

Случай Ланца — чисто клинический, но его поклонниками были такие знаменитости, как шведский писатель Август Стриндберг и английский фельдмаршал лорд Герберт Китченер, который писал ему: «Тыл я оставляю расово чистым, а всех цветных безжалостно отправляю в огонь».

В Швейцарии Ланц встречался с Лениным. Тот думал иначе, но облекал свои мысли в тонкую иронию:

«Его идеи правильны. Но наши противоположные идеи станут действительностью раньше них».

Таким образом, Ланц знал обоих людей, которые больше всего повлияли на ход истории в первой половине XX века. А ядром его учения был тезис:

«Мы, контрреволюционеры, предоставим евреям право основать собственное государство в Палестине».

Ланц создал свой орден и покупал, поскольку деньги текли со всех сторон, орденские замки. Над замком Верфенштейн он поднял в 1907 г. знамя со свастикой. Гитлер создавал такие же замки для воспитания своей партийной элиты. Ланц даровал блондинам право оплодотворять нескольких женщин. Гитлер позже радовался в Берхтесгадене:

«В свое время я нашел в этой местности очень смешанное население. И заслуга моей личной охраны в том, что теперь здесь снова бегает много сильных и здоровых детей».

Ланц рекомендовал кастрацию и стерилизацию людей низшей расы. Нельзя утверждать, что Гитлер с этим не спешил.

Происхождение их обоих было таково, что им приходилось его скрывать. Так нашли друг друга два человека, из которых один дал идеи другому. Ланц писал 22 февраля 1932 г., т.е. за год до прихода Гитлера к власти, своему брату Эмилию:

«Знаешь ли ты, что Гитлер — один из первых наших учеников? Ты еще увидишь, как он победит, а вместе с ним и мы, и разовьется движение, которое потрясет мир».

Особое влияние на двадцатилетнего Гитлера оказали два выдающихся антисемита, Риттер фон Шенерер и его приверженец, адвокат д-р Люэгер, который стал обер-бургомистром Вены. Гитлер проглатывал то, что они писали и говорили, с такой же жадностью, как и содержание журналов «Остара».

Разница между Шенерером с его Пангерманским объединением и д-ром Люэгером, который, несмотря на оппозицию со стороны императора, был выбран обер-бургомистром Вены, с его Христианско-социальной партией, заключалась в том, что Шенерер утверждал: «Еврей всегда остается евреем», а Люэгер возражал: «Крещеный еврей — христианин». Гитлер распространял листовки Люэгера.

Но между обоими главными австрийскими антисемитами не было разницы в том, что их ближайшими сотрудниками были евреи или полукровки. У Шенерера это были в первую очередь галицийский писатель Карл Эмиль Францос, будущий социал-демократ Виктор Адлер и соавтор великогер-манской программы «Один народ, один рейх» Генрих Фри-дюнг из Моравии, тоже еврей. А вторым бургомистром при Люэгере был «полтинник» Порцер. Именно Люэгеру принадлежат слова, которые потом так часто повторяли: «Я сам решаю, кто еврей, а кто нет». В результате совместной работы этих двух деятелей за годы до основания в Мюнхене НСДАП в Судетской области появилась Немецкая национал-социалистическая рабочая партия, основателем которой был бывший депутат парламента от партии Шенерера Карл Вольф.

Шенерер мыслил категориями расы, а не социалистическими категориями. Люэгер был социалистом и поэтому антисемитом, но не расистом. Их пути разошлись. Гитлер же взял у одного понятие расы, а у другого — социализм.

Гитлер считал д-ра Люэгера «лучшим немецким бургомистром всех времен», и возродившиеся в 1945 г. венские социал-демократы тоже присвоили себе этого антисемита:

«Все, что было создано за это время, несет на себе личный отпечаток Люэгера, является следствием его инициативы или просто его распоряжений. Д-р Люэгер проложил путь коммунальному социализму, который достиг расцвета через десять лет после его смерти, в чем проявились творческие силы социалистического рабочего класса Вены».

С этим рабочим классом отношения у молодого Гитлера не сложились. Незадолго до возвращения Кубичека с военной службы он переселился на Фельберштрассе в XV округе. Поскольку он не явился на медосмотр призывников, он стал менять одно место жительства за другим. На это ушли деньги из жалкой сиротской пенсии и небольшого наследства. Проведя несколько ночей в кафе, Гитлер осел в рабочем квартале Мейдлинг в ночлежке для бездомных, построенной на еврейские средства. Чтобы не умереть с голоду, ему пришлось работать на стройке.

В обеденных перерывах подсобный рабочий Гитлер делился со старшими товарищами своими знаниями о том, как их эксплуатируют евреи-домовладельцы, которые живут в Хитцинге, и евреи-работодатели, которые пьянствуют в Гринцинге. Но рабочие верили евреям-редакторам своей прессы, которые сулили работу и хлеб, и не раз грозили сбросить молодого болтуна с лесов. Гитлер заглох, но усвоил урок. Он понял, какой приманкой могут быть работа и хлеб.

Начиналась зима. Снег падал на удрученного неудачника, который брел к монастырю на Гумпендорферштрассе, где по утрам бедняков кормили бесплатным супом. Днем можно было найти защиту от холода и съесть что-нибудь горячее в приюте еврея барона Кенигсвартера, а вечером в ночлежке съесть кусок конской колбасы и ломоть хлеба. А потом — долгая ночь на жестких пружинных нарах, под тонким одеялом и пиджаком, уложив ботинки и немногое ценное под голову.

На других нарах лежал Рейнгольд Ханиш, график из Судетской области, у которого были причины сменить в Вене имя на Фриц Вальтер. Ханиш заметил, что у Гитлера талант рисовальщика, и подал идею: «Ты будешь рисовать, а я буду продавать открытки. Рождество на носу, надо этим воспользоваться». Гитлер рисовал много и охотно. Ханиш обходил с нарисованными открытками кафе и пивные, и бизнес процветал. К Рождеству они оба кое-что наскребли и перебрались в дом, в котором жил Грилль, где за полкроны можно было снять комнатку на сутки. Разные неудачники, уволенные со службы офицеры, обнищавшие графы, обанкротившиеся купцы и начинающие художники жили здесь один или несколько дней, недели или месяцы. Гитлер четыре раза отмечал день рождения в этой «школе жизни».

«Lаndschaft» by A.Hitler

После почтовых открыток Гитлер стал рисовать картины, большей частью акварели, и Ханиш нашел благодарных покупателей среди торговцев мебелью и рамочников. Велик был спрос на картинки, которые вставляли в спинки диванов, и Ханиш подгонял своего друга, от прилежания которого зависел заработок. Продукция продавалась хорошо, но Гитлер рисовал лишь тогда, когда ему нужны были деньги на аренду комнаты, молоко и рис. Большую часть времени он сидел в библиотеке, читал газеты и делал политические доклады. Тема была одна и та же, а слушатели менялись. Вечером вернувшийся домой Ханиш кричал: «Работай же наконец!», а другие подхватывали: «Работайте, Гитлер, — начальник пришел!» Возражения, что художнику нужно вдохновение, Ханиш не принимал: «Художник? Да ты в лучшем случае художник с голодухи!»

Гитлер пробовал заняться и подделкой картин. Нарисованные им виды старой Вены он спрятал у своей старшей сестры, которая была замужем и жила в Вене. У нее они слишком долго хранились в сыром подвале, испортились и ни одну из них продать не удалось.[14]

Гитлер ходил в похожем на лапсердак черном сюртуке, который ему подарил сосед по комнате, венгерский еврей Нейман, с обросшим подбородком и длинными волосами, так что новые жильцы часто принимали его за восточного еврея. Ханиш издевался:

«Похоже, твоего отца однажды не было дома. Да ты посмотри на свои ботинки марки „Скиталец пустыни“!»