Надежда Первухина - Королевство на грани нервного срыва

• Название: Королевство на грани нервного срыва
• Автор: Надежда Первухина
• Жанр: Юмористическое фэнтези
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-982439-8

Угораздило меня стать женой гения! И при этом звездной принцессой. Вечной, дрын еловый мне в печень! Но недолго я радовалась семейной жизни. Мой муж – герцог Альбино Монтессори, величайший поэт нашего времени, – скончался при странных обстоятельствах. И пусть он был подлецом, хладнокровным мерзавцем и самовлюбленным болваном, его смерть стала для всех потрясением. Но на этом неприятности не закончились: Оливия, дочь герцога, впала в летаргический сон, а меня объявили ведьмой. Жизнь в замке оказалась парализована, а народ маялся в печали, не зная, куда себя притулить.

О, святой Градусник! Кто, если не я, разберется во всем этом и наведет в королевстве порядок?..

---

– Мамань, «почти» – это в моем случае ключевое слово. Пожалуйста, не плачь! Ты же помнишь, что я у тебя непростая дочка.

– Помню, помню, но когда я увидела твои ожоги…

– Да, поначалу мне было очень больно. Потом твои компрессы сняли острую боль, я пришла в себя, но не показывала виду. Мне нужны были внутренние силы, чтобы восстанавливать себя. И я потихонечку восстановилась, так что внутри я полностью здорова. А вот снаружи мне придется пока побыть такой – ты же понимаешь, мое быстрое исцеление наведет на нехорошие мысли о том, что я ведьма. Или ты ведьма.

– Да-да, конечно. Но что мне делать?

– Давай так. Сейчас я официально очнусь и слабым голосом попрошу у тебя воды. Ты будешь продолжать мое лечение в плане бинтов и муссов, я буду валяться в постели, вся такая жалкая и чахлая. Пусть доктор Гренуаль придет и изречет что-нибудь мудрое по поводу моего состояния. Ну, вроде как я вот-вот умру, но за жизнь еще цепляюсь. Мама, тебе вот трудно: и Оливия лежит, и я… И наверняка все шепчутся о порче и проклятии. Но ты знай, что это все фигня, я здорова, просто симулирую, так что прошу – будь побольше с Оливией. Как вывести ее из сна, я еще не придумала. А вообще пусть поспит. Сейчас в замке наступает не самое лучшее время; Фигаро ведь уже отправил курьера с письмом к его величеству?

– Да.

– Значит, надо ждать неприятных гостей. Или гостя. Дороги сильно замело?

– Очень, и никто их не чистит.

– Это можно понять – мы все так убиты горем, до чистки ли снега нам…

– Доченька…

– Да, родная.

– Все-таки я не понимаю, кто это сотворил.

– Я тебе потом объясню как-нибудь, ладно? А сейчас иди, говори, что я очнулась, но очень-очень слаба. И узнай, как там дела у Оливии.

– Хорошо. Больше пока ничего?

– Большой-большой поднос с оливье и твой невероятный компот из сухофруктов. Но мне ж нельзя.

– Ладно, отдыхай. Это будет попозже, как-нибудь ухитрюсь.

– Спасибо. Мама!

– Что?

– Я тебя очень-очень люблю.

– И я тебя.

Сюзанна вышла, и некоторое время я была предоставлена самой себе и возможности разглядывать лепнину на потолке. Лепнина помогала мне не заснуть, а трезво обдумывать ситуацию, в которую попала я и население замка в целом.

Ситуация имела диалектическую структуру. То бишь, с одной стороны, вообще кошмар, а с другой – ничего, выживем, солнцу улыбнемся. Это как война – просто надо воевать, враг пришел, свершилось, теперь куй победу, иди до конца. Я смогу. У меня до этого конца целая бесконечность.

Глава третья Столичные штучки с юридическим уклоном

Понятное дело, смерть великого поэта повергла короля Старой Литании в глубочайшую скорбь. Тем паче такая внезапная и загадочная. Король только-только намыливался заказать Альбино парочку венков сонетов к юбилею своей коронации, а тут на тебе – венки полагаются уже самому мастеру слова.

Тяжелая весть, будучи тайной, немедля разлетелась по стране и благополучно просочилась за рубежи вместе со спешными шпионскими докладами и обычной диппочтой. К утру четвертого дня с момента смерти Альбино я, лежа в своей парадной спальне, принимала почту – примерно два здоровенных мешка писем с выражением соболезнований по поводу и тэдэ. Были и другие письма – я их немедля рвала и сплавляла в камин, в этом мне помогала верная Полетта, ставшая просто незаменимой (Сюзанне я велела уделять больше внимания Оливии и в целом присматривать за замком). Но о письмах. В них говорилось, что я ведьма, тварь, прикончившая своим колдовством гения, что я никогда его не любила (это правда), что поклонницы его имени и творчества проклинают меня самыми черными проклятьями. Не то чтобы эти письма меня эмоционально задевали. Просто они могли оказаться уликой для Святой Юстиции. Впрочем, там наверняка уже столы ломятся от доносов на герцогиню Люцию Монтессори. В некоторых письмах содержались засушенные экскременты – этакий намек на то, кто я и где мне место. Такие письма Полетта совала в ведро для угля.

– Ваша светлость…

– Да, милая.

– Уже время к полднику, а мы и половины первого мешка не разобрали. Ужас как много этих писем!

– Ну, покойный был великим поэтом, его стихи многие любили и любят. Ценят.

– А вы? – требовательно взглянула на меня Полетта. – Вы любили?

– Стихи?

– Герцога.

– Полетта, это уже не имеет значения. Свой долг я исполняла как нужно. А стихи у него прекрасные. Можно сказать, непревзойденные никем.

– А мне его стихи не нравились, – вдруг отрезала Полетта.

– Почему?

– Он в них лгал. В каждой строчке. Если человек не живет так, как он пишет, стоит ли доверять тому, что он написал?

– О-о-о, это непростой вопрос о творчестве и творце! Полетта, я рада такому вопросу, но не готова к нему. Когда башка замотана бинтами, не очень-то удобно рассуждать об отвлеченных материях. Давай просто прервемся на чай с печеньями, наверняка на кухне можно что-нибудь нарыть.

– Нарыть?! Ваша светлость, вы иногда изъясняетесь прямо как барышня Оливия.

– Ну, я же ее мачеха.

– Вы ее любите?

– Сама как думаешь?

– Думаю, что вы ей не мачеха, а лучшая подруга, какая только может быть! И я знаю, что это вы исцелили ее, а вовсе не этот… с лапами… Священный Жук.

– Полетта, ты с этим не очень. За такое бывают доносы.

– А я все равно… Потому что я вам верю. В вас верю.

– Полетта… Ну вот, а реветь-то зачем…

– Все, я уже не ревлю, то есть не реву, я пойду за чаем и медовыми коврижками. Их уже должны испечь.

– А-ах! А мы тут! А они там!!! Коврижки! Без нас!!! Беги скорей и без полного подноса не возвращайся! И сыру возьми, самого острого и соленого! И чай нам сделай покрепче!

Полетта умчалась, я соскользнула с кровати гибкой змеей (я здорова, я чудо Всего Сущего, помните?), подхватила первый мешок с письмами и сунула его в камин. Огонь немедля зачах, но я струйкой плазмы из левого глаза испепелила пустые бумажки вмиг. Следом отправился и второй мешок (камины в замке просто огромные), и его постигла та же участь. Хватит марать руки об эту ерунду! Кстати, их надо как следует продезинфицировать…

Только вот одно письмо не сгорело. Оно, словно почтовый голубь, нежно порхнуло к моим ногам.

– Вот упрямое! – я взяла письмо в руки. Раз уж оно спаслось из плазменной атаки, то достойно того, чтобы я его прочла.

Внутри письма оказался плотный лист веленевой бумаги и на нем всего одно предложение:

Я знаю, кто ты.

Ни подписи, ни адреса неизвестный или неизвестная не оставили, как водится.

– Что ж, знаешь так знаешь, – я раскалила ладонь левой руки докрасна и смотрела, как письмо на нем становится белесым пеплом. – Знание, говорят, сила.

Вот за этим и застала меня Полетта, вбежавшая в комнату с сервировочным столиком.

Краем глаза я увидела, какое белое у нее стало лицо. Немудрено. Моя раскаленная ладонь выглядела, прямо скажем, неестественно и жутковато. Я немедленно вернула ей прежний вид и сказала:

– Полетта, сохраняй спокойствие. Придется тебя… посвятить в свою тайну. Запри за собой дверь. И прекрати бояться, я тебя не трону.

– В-ва… В-ва…

Я указала ей на банкетку перед туалетным столиком:

– Сядь.

Она села и замерла, как суслик перед пастью лисицы. Вот бедолага. Ступор сопорозус, как сказал бы дотторе Гренуаль.

Я начала мягко:

– Дорогая Полетта, девочка моя. Несколько минут назад ты сама сказала, что веришь мне. Что понимаешь – это я сумела исцелить герцогиню Оливию. Но это совершенно не означает, что я ведьма. Я могу поклясться тебе здоровьем моей дорогой Оливии, что я не ведьма.

С Полеттой произошло невероятное – она тут же успокоилась, вздохнула и сказала:

– Ой, ну слава Исцелителю, тогда я сервирую чай.

И принялась хлопотать, разрезая коврижки (аромат!!!) и наливая в чашки чай с лимонником.

Тут уж я чуть не села от изумления:

– Полетта, как, а ты не хочешь узнать, кто я, ну, на самом деле? Если я не ведьма?

Полетта подала мне чашку и сказала:

– По существу, ваша светлость, не мое это собачье дело. Кто вы и кто я? Еще перед каждой курицей отчитываться. И потом, я иногда…

– Подслушиваешь. Чай великолепен. Присоединяйся.

– Спасибо. Если вы с госпожой Сюзанной хотите, чтобы я не подслушивала, лучше отрежьте мне уши. И потом, я в замке главная по подслушиванию. Пусть уж лучше подслушаю я, чем какая-нибудь индюшка, которая расстрекочет ваши тайны по всему замку и окрестностям.

– Да, да, да… Но что ты поняла из подслушанного?

– Вы – дочка Фигаро и Сюзанны. И это тайна, которую я схоронила очень глубоко в сердце.

– Да.

– Но при этом вы не из нашего мира.

– Да.

– Вы как Исцелитель.

– Не совсем, но близко к истине. Я из другой звездной системы.

– Вот-вот. Ваша светлость, вы кушайте коврижку. Таких в вашей системе звездной небось не пекут. Я только, конечно, все это не понимаю… Галактические кластеры там, системы там, теории струн… Главное, что вы не ведьма.