Элизабет Лофтус - Свидетель защиты. Шокирующие доказательства уязвимости наших воспоминаний

• Название: Свидетель защиты. Шокирующие доказательства уязвимости наших воспоминаний
• Автор: Элизабет Лофтус
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-389-15283-0

Элизабет Лофтус, профессор психологии, одна из самых влиятельных современных исследователей, внесшая огромный вклад в понимание реконструктивной природы человеческой памяти, делится своими наблюдениями над тем, как работает память, собранными за долгие годы ее теоретической, экспериментальной и практической деятельности.

«Опасность свидетельских показаний очевидна: любой человек в нашем мире может быть осужден за преступление, которого не совершал, или лишен заслуженной награды исключительно на основании показаний свидетеля… Описанные в этой книге реальные дела в целом составляют историю о том, как моя жизнь благодаря моим исследованиям и попыткам использования их результатов в сфере правосудия пересекалась с жизнью людей, обвиняемых в насильственных преступлениях. Одновременно это также история семей обвиняемых, история жертв преступлений и их семей, а также адвокатов, судей и присяжных заседателей, которые играют важнейшие роли во всех этих делах. Но в конечном счете это рассказ о человеческой памяти, об этой нашей восхитительной и невероятно сложной способности, позволяющей нам возвращаться в прошлое и заново переживать, а во многих случаях и переосмысливать его».

Элизабет Лофтус

---

Даронч. Он был не такой большой, как этот, но имел такую же форму.

Рит. И он был такого же цвета?

Даронч. Нет, он был весь золотой.

Последняя фраза – «Нет, он был весь золотой» – подчеркнута жирной черной чертой, и на полях примечание карандашом уже знакомыми каракулями О’Коннелла: «На слушаниях она показала, что он был сине-бело-золотой, то есть такой же расцветки, как и полицейский жетон Мюррея, показанный ей офицером полиции».

Я набрала номер Джона О’Коннелла в Солт-Лейк-Сити.

– Это Элизабет Лофтус, – сказала я, когда О’Коннелл взял трубку. – Я получила ваше письмо и полицейские протоколы по делу Банди, и, судя по тому, что я уже прочитала, кажется, здесь имеют место определенные психологические проблемы в связи с опознанием подозреваемого, которые я могла бы обсудить.

– Здорово! – прогремел в трубке голос О’Коннелла. Я даже отвела динамик от уха, пытаясь защитить свои барабанные перепонки. – Я уже писал в письме, что, на мой взгляд, это дело о похищении в целом имеет очень слабую доказательную базу, но с учетом массовой досудебной огласки, в этом процессе для моего клиента складывается крайне опасная ситуация.

О’Коннелл на мгновение замолчал, и мне удалось услышать звук зажигаемой спички, а затем выдох. «Трубка или сигарета?» – подумала я.

– Я должен сообщить вам, что за три недели до этого случая было еще одно похищение в Мюррее, исчезла дочь начальника полиции Мидвейла. Мидвейл находится километрах в восьми от Мюррея. Ее тело нашли через десять дней, она была изнасилована и убита. Хотя никаких доказательств, связывающих эти два инцидента, нет, в полиции Мюррея, кажется, склонны считать оба этих инцидента фактически нападением одного и того же человека на их отдел. Их здорово напрягает эта ситуация.

«Ретивые полицейские?» – записала я в блокноте.

– Мюррей – большой город? – спросила я.

– Примерно двадцать шесть тысяч жителей, – ответил О’Коннелл.

Я добавила дюжину вопросительных знаков после своих ретивых полицейских. Убийство и попытка похищения человека в течение двух недель – это, по-видимому, все-таки чересчур для небольшого города. Если бы я жила в Мюррее, я бы тоже встревожилась.

– А как насчет связи с вашингтонскими убийствами и исчезновениями? – спросила я.

– Это все несущественно, – сказал О’Коннелл, и его голос звучал успокаивающе. – Копы из Сиэтла встречались с копами из Юты и Колорадо, и даже вместе они не смогли найти никаких твердых доказательств причастности Банди к другим преступлениям. Но от них требуют найти подозреваемого, и Банди, кажется, единственный, кто у них есть. Они убеждены, что вышли на след серийного убийцы, действующего в нескольких штатах. Но огласка просто возмутительная. Не далее как в прошлом месяце я видел в одной из газет Сиэтла статью с заголовком «Тед из Юты – это Тед из Сиэтла?».

Я проигнорировала ощущение бурления в животе и перешла на вторую страницу письма.

– Вы упомянули, что мистер Банди был арестован за нарушение правил дорожного движения через девять месяцев после попытки похищения.

– Именно так. Патрульный остановил его на шоссе в августе прошлого года около двух часов ночи, потому что у него были частично включены стоп-сигналы.

– А как получилось, что банальное нарушение правил привело к его задержанию?

– Они нашли у него в машине лыжную маску, наручники, нож для колки льда, ломик и еще кое-какие инструменты. Они арестовали его за хранение инструментов для взлома.

«Наручники, нож для колки льда, инструменты для взлома?» – записала я в блокнот. Эта маленькая «заначка», конечно, характеризует мистера Банди не с лучшей стороны. Зачем он в два часа ночи гоняет на машине по жилым кварталам с наручниками и ножом для колки льда?

– Что было потом? – спросила я.

– Вскоре после его первоначального ареста за нарушение правил дорожного движения мистера Банди допросили насчет случаев пропажи девушек, но он, конечно, все отрицал и говорил, что ничего об этом не знает, – объяснил О’Коннелл. – Потом жертве попытки похищения показали фотографию Банди вместе со многими другими фотографиями (вообще после этого инцидента она просмотрела буквально сотни фотографий, пытаясь опознать виновника), и она выбрала его фотографию, объяснив, что этот человек больше похож на ее похитителя, чем люди на всех остальных фотографиях, которые она видела. «Я думаю, этот очень похож на того, я уверена» – это ее точные слова.

Но тут начинается самое интересное, – продолжил О’Коннелл тихим, доверительным тоном. – Я вполне мог бы представить его сидящим за широким дубовым столом, поправляющим галстук и любующимся видом на Табернакль[7] из окна своего офиса в высотке со стеклянным фасадом. «Через несколько дней после первого опознания Банди потерпевшей сотрудник полиции показал ей еще одну фотографию Банди, на этот раз на водительском удостоверении. И тут вдруг ее память резко улучшается, и оказывается, она убеждена, что Банди – именно тот человек. Но ведь не исключено, что копы сами сформировали нужное изображение в ее мозгу.

В словах О’Коннелла был определенный смысл. Показав ей две разные фотографии одного и того же человека, полиция фактически могла создать новый образ в памяти Даронч. Глядя на вторую фотографию, она, возможно, просто вспомнила лицо, которое видела на первой фотографии. А когда этот образ прочно зафиксировался в ее сознании, уже легко было вставить лицо Банди (которое она видела уже на двух отдельных фото) в оставшийся в памяти первоначальный образ «офицера Роузленда».

– Когда проводилось опознание в группе? – спросила я.

– Второго октября тысяча девятьсот семьдесят пятого года.

– Почти через одиннадцать месяцев после попытки похищения, – подсчитала я вслух. – Была ли линейка объективной, как по-вашему?

– Черт побери, конечно нет! – воскликнул О’Коннелл. – Она видела две разные фотографии Банди, но никогда не видела других парней из представленной ей группы. Кстати, все они были полицейскими. Ну и кого, по-вашему, она выбрала?

«Ошибочное опознание под влиянием фотографий». Я написала это большими буквами и дважды подчеркнула эти слова. Они могут стать важнейшим аргументом защиты. Если свидетель уже видел фото данного человека, то в случае включения его в состав линейки для опознания его лицо, конечно, покажется свидетелю знакомым. Свидетельница может встроить это знакомое лицо в свои воспоминания о преступлении и преступнике и ошибиться при опознании.

Я опустила ручку.

– Мистер О’Коннелл… – начала я.

– Джон, – прервал он меня. – Пожалуйста, зовите меня просто Джон.

– Хорошо. Джон, я поняла, что есть несколько факторов, которые в данном случае могли бы привести к ошибке при опознании. Но каковы мои шансы на то, что мне разрешат представить свои соображения?

Верховный суд по традиции постановил, что эксперт-свидетель не может давать показания о том, что, как можно с полным основанием предполагать, должно быть известно и неспециалисту. Прокурор по делу Банди почти наверняка так же отвергнет мои показания, опираясь на это стандартное постановление, как это уже делали другие прокуроры, отвергая показания эксперта-психолога в предыдущих случаях. За два года, прошедшие после того, как я впервые появилась в зале суда в качестве свидетеля-эксперта по проблемам памяти и восприятия, мне предложили дать показания по семи делам, но только в трех случаях из этих семи мне разрешили дать показания в суде.

– Мы считаем, что вероятность того, что мы сможем пригласить вас на свидетельскую трибуну, достаточно велика, – ответил О’Коннелл. – Правила в отношении свидетелей в штате Юта менее строгие, чем в Вашингтоне или в Калифорнии, и в одном случае нам удалось получить разрешение на такие показания. Однако в этом случае дело будет рассматривать другой судья, и обвинение, несомненно, приложит максимум усилий, чтобы не допустить вас на свидетельскую трибуну. Драться придется всерьез.

– Для меня это не первый бой, – сказала я.

Я попросила О’Коннелла прислать мне стенограммы предварительных слушаний, совмещенные фото Банди в профиль и анфас, подборки фотографий для опознания, газетные статьи и вообще все, что у него было на Банди. Потом я повесила трубку и занялась своими заметками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания