Веста Спиваковская - Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

• Название: Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге
• Автор: Веста Спиваковская
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-4461-0858-9

Эта история – смесь судебного произвола, слепых пятен в законе, клеветнических инсценировок и несправедливых обвинений. Конфликт, вышедший за пределы одной семьи, связавший судьбы сотен людей по всей стране и даже за ее пределами.

Автор книги – Веста Спиваковская – журналистка, колумнистка, теле- и радиоведущая – столкнулась с проблемой, которая стала настоящим стихийным бедствием, но при этом остается незаметной для большинства граждан страны. В 2010 году муж решил навсегда разлучить ее с дочерью.

По данным международных правозащитных организаций в России ежегодно исчезает более 55 тысяч несовершеннолетних детей. Семейный киднеппинг в России не регулируется на законодательном уровне и не обсуждается в обществе. Он объединяет родителей в борьбе за свои права, но при этом оставляет их в «одиночной капсуле» собственного горя.

Эта книга – не просто авторская исповедь. Ее задача – вывести проблему семейного киднеппинга в область публичной дискуссии. Она посвящается родителям – матерям и отцам, – которые попали в похожую ситуацию, но не отчаиваются и не сдаются. А также всем небезразличным людям, которые борются с насилием на законодательном, общественном и личном уровне.

---

Я не оставляла попыток дозвониться до Ромы в надежде смягчить его сердце и уладить конфликт. Что все-таки заставило его так поступить со мной и Ксюшей? Но муж не отвечал на звонки. А если вдруг удавалось поговорить, то его ответы были такими же лаконичными и жестокими, как и при нашей последней встрече. Наши друзья, с которыми еще недавно мы вместе проводили время, в один день, так же, как и я, стали его личными, непримиримыми врагами. Например, Палыч. Он был свидетелем на нашей свадьбе, потом отдыхал с нами на даче в Широкой Балке. Однажды Палыч дозвонился до Ромы и предложил по-мужски обсудить то, что происходит. Но тот его резко прервал, назвал «жидовской мордой» и обвинил в том, что мы с Палычем «спали». Все это было настолько нелепо и неразумно, что не могло иметь никакого объяснения. Не имея иного выбора, я продолжала бегать по инстанциям. Оставалось лишь превратиться в существо, в котором все неизмеримые по силе материнские чувства стали превращаться в арсенал женщины-воина.

Что дальше? Никогда еще я так тщательно не подбирала слова, пытаясь уложить свое послание в регламентированный лимит в 2000 знаков. Мое первое обращение к президенту стало настоящим событием и сулило надежду. Ведь письмо было адресовано Самому Главе Государства, от единого слова которого зависит все в нашей стране. Так я думала еще даже тогда, когда получила ответ. Прямо на почте, сдерживая дрожь в руках, я радостно вскрыла конверт, в котором лежала обычная бумажка, сгибами разделенная на три равные прямоугольника.

«Уважаемая Светлана Александровна!

Ваше обращение, поступившее в Управление Президента Российской Федерации, будет рассмотрено в соответствии с законодательством Российской Федерации».

И все.

Глава 11

Собака Эби (в переводе с японского имя означает «тигровая креветка») была альфа-версией нашего с Ромой родительства, щенячьей репетицией, наступившей за два года до рождения Ксюши. Как истинный питбуль, Эби была холериком, исполненным любви, а благодаря великолепной генетике (папа – чемпион мира!) понимала команды с рождения. Помню, как появление Эби изменило нашу жизнь. Мы только поженились и сняли квартиру, и мне невообразимо захотелось собаку. Дважды я уговорила Рому заехать на Кондратьевский рынок. Мы ходили там, как заблудившиеся иностранцы, бесцельно глядя на щенячье многообразие в прозрачных боксах. Некоторые щенки были умилительными, но большей частью вызывали жалость и тоску. Тогда Рома покупал мне какую-нибудь пуховую шаль или шерстяные тапки, чтобы оправдать поездку на птиче-щенячий рынок. В тот день, в конце ноября, я уже не рассчитывала сразу найти здесь свою собаку. Промозглый ноябрь пробирался сквозь ребра в незащищенную плоть. Поэтому живность на рынке ежилась и спала, уткнувшись друг в друга: кошки в собак, собаки в кошек. Разноцветные комочки шерсти. Только Эби не спала. Эби не просилась на руки к хозяйке, не скулила, как остальные. Нет! Она тихонько сидела в боксе, наблюдая из-за стекла за жизнью вокруг, готовая в любой момент излить этому странному миру всю свою любовь. В этот момент Эби и появилась в поле моего зрения. Тигровый комочек с розовым пузиком, ей не было и двух месяцев. Хвост щенок прижимал к пупку. Несоразмерно большие уши подрагивали от холода. Из Эби, в отличие от других щенков на рынке, била жизнь. Взяв малюсенькую Эби на руки, я уже не смогла вернуть ее. «Внеплановый помет», – объяснила хозяйка не слишком высокую для породистых щенков цену.

Тем не менее родословная к Эби прилагалась. Женщина показала фотографии своей собаки, с которой повязали кобеля-чемпиона – американца, увешанного орденами и носившего двойное имя. У него были такие же белые вставки на груди, животе, лапках и хвосте, а также черно-белый нос, как у малышки Эби. Когда на рынке появился Рома, Эби уже притулилась ко мне, выглядывала из-за воротника пальто и все время облизывала все теплое до чего могла дотянуться. Рома уже не мог ничего поделать. К тому же его очень привлекала идея купить породистого щенка за такие смешные деньги.

В нашей семейной жизни началась пора, полная счастья, творожка из хлористого кальция, супчика в блендере, описанных пеленок по всей квартире и маленького ушастого хулигана. За полгода мы с Эби прошли, наверное, все этапы первых лет жизни ребенка: кормежка с ложечки, приучение к туалету, штудирование специальной литературы о пит-булях, а также грамотная дисциплина. У собак таких бойцовых пород авторитет хозяина должен быть непререкаем.

Впервые у меня появилась собака, которая была наглядным пособием «генетической памяти». Эби действительно знала команды будто с рождения, ей нужно было их только вспомнить. В этом мы убедились, когда месяца в четыре, еще не выходя из дома, разучивали команды «сидеть» и «лежать». Говорят, собачьи родители передают щенкам не только морфологические признаки и выставочный экстерьер, но и жизненный опыт и – не в последнюю очередь – понимание своего места возле человека (собаки-компаньона или собаки-бойца).

На кровать мы с Ромой Эби не пускали. Она спала на подстилке около входной двери и чутко прислушивалась, если кто-то проходил мимо. Мы снимали квартиру на первом этаже в доме, во дворе которого частенько проходили съемки кино, и Эби любила наблюдать за процессом, передними лапами упираясь в подоконник и с любопытством поглядывая в окошко. Ее интересовало все: воркующие голуби, машины, дети на площадке, съемки телесериала. Собачий хвост, затвердевший от постоянного виляния, как канатный трос, редко останавливался. Особенно подрастающая Эби обожала играть с палками – таскать их, бегать, прыгать за высокими ветками на деревья, искать палку в траве. Эби влюбляла в себя всех. Поначалу другие собачники переходили на другую сторону дороги, опасаясь отпускать с поводка своих терьеров, но миролюбивость и дружелюбие Эби очаровывали, скоро при встрече нас уже радостно приветствовали. Эби всегда подбегала сначала к хозяину собаки, выражая свое почтение, а уже потом играла с очередным четвероногим соседом. Даже наши друзья, испытывавшие страх перед собаками, забывали детские страшилки, познакомившись с Эби. Эби слизывала с людей страх. Она прыгала гостям навстречу, целовала всех без разбора, залезала на ручки, как кошка. Намордника у Эби не было, даже вопрос такой не стоял, а закон о намордниках для собак тогда еще не вышел. Эби была как человек.

Игривость и дружелюбие Эби тем не менее некоторых смущали и заставляли делать самые страшные прогнозы. То и дело я слышала: «Вот увидите, вырастет ваша собачка и начнет всех подряд кушать!» По телевизору показывали новости об очередном смертельном случае нападения бойцовой собаки на человека. Особенно на этой опасности – взрастить «на своей груди» чудовище – с видом прорицателя настаивала свекровь, но при этом, приходя к нам домой, по-тихому прикармливала Эби. Собака росла чудесным созданием, неутомимым и бесхитростным, настроенная доброжелательно по отношению даже к своим исконным врагам – кошкам. Все детство Эби провела на Английском проспекте, в старом доме на углу с улицей Декабристов. Мы гуляли с ней по набережной реки Пряжки и даже заглядывали на Матисов остров – редкие и малоизученные диковины Северной столицы. За те месяцы, что мы снимали квартиру, в Крюковом канале и в Пряжке было утоплено не менее дюжины собачьих мячей. Эби выросла в центре культурной столицы, видела стройку Новой сцены Мариинского театра, гуляла в садике у Никольского собора. Я и работала неподалеку – все так удачно сложилось – на студии документальных фильмов. От дома до работы идти было минут десять пешком. Только потом мы с Ромой и Эби, ожидая ребенка, переехали в новый дом в Веселом Поселке. В клубе служебных собак, где Эби прошла подготовку в возрасте шести месяцев, мне наглядно продемонстрировали, как именно питбули становятся убийцами. На самом деле эти собаки генетически наделены идеальными физическими данными – сплошные, равномерно развитые мышцы, челюсти тридцать атмосфер, заниженный болевой порог, быстрая реакция и дерзкий нрав. Порода питбуль (от англ. pit – яма, bull – бык) была выведена в Америке в 70-х годах XX века для участия в собачьих боях. Они способны уложить человека на лопатки за пару секунд. Однако свою природную агрессию психически здоровая собака никогда не обратит на человека. В собачьих боях в любой момент человек мог зайти в яму и разнять псов. Если только человек не сломает ей психику сам.

Мы с Эби прошли в клубе начальный курс подготовки городской собаки: стандартные команды, поисковые навыки, тестирование. Нам предложили продолжить совершенствовать навыки собаки в боевом «охранном» курсе. Это означало целенаправленную притравку Эби с другими собаками, а также натравку на фигуру человека, несущего опасность (с целью пробудить в ней боевой дух и охранный инстинкт).

– Их психику можно перешить, как программу на смартфоне, – улыбнулся инструктор-собаковод. Я видела, как пылают от ярости сдерживаемые в вольере «перешитые» собаки, и приняла решение, твердое, как хвост Эби. Я смотрела на нашего тигрового питомца и пыталась представить, как она, скаля зубы, несется, чтобы вцепиться кому-то в глотку. Дома мы с Ромой обсудили будущее Эби.