Антон Демченко - Шаг первый. Мастер иллюзий

• Название: Шаг первый. Мастер иллюзий
• Автор: Антон Демченко
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-110341-5

Здесь летающие машины соседствуют с магическими артефактами, волхвы полемизируют с церковью, а в университетах, на кафедрах философии и естествознания изучают теорию ментального манипулирования. Мобильные телефоны похожи на волшебные зеркала, наговоры рассчитываются на компьютерах, а в небе состязаются дирижабли и реактивные самолёты-«скаты». С момента появления в Хольмграде некоего Виталия Родионовича Старицкого, прошло семьдесят лет. Изрядно потревоженный неугомонным князем, мир успокоился и расслабился. Зря. Ведь если калитку можно открыть один раз, что помешает сделать это снова?

---

В классе, куда меня определила администрация, было шумно. Народ галдел, обмениваясь впечатлениями о лете, а я… ох, как-то мне стало не по себе. Глядя на забившую помещение детвору, хотелось развернуться и, мелко перекрестившись, слинять куда подальше. Жаль, не получится. Спасительный выход перекрыла фигура куратора, ведущего второй поток пятого цикла, с которым мне предстоит провести еще три года… Мама, роди меня обратно!

– Пять-два, тишина! – Голос куратора с легкостью прорезал гул голосов гимназистов, и в классе воцарилась почти гробовая тишина. Только что-то невнятно пищит чей-то зерком. Стоян Ратьшич, как он представился при знакомстве в кабинете директора гимназии, невысокий, средних лет, крепыш в черном официальном мундире преподавателя, довольно кивнул и, шагнув к экрану, окинул замерших учеников долгим взглядом. – Добрый день, класс.

Загрохотали парты и стулья, разгорелась и тут же стихла возня разбегающихся по местам учеников, и уже через несколько секунд все гимназисты стоя приветствовали учителя.

– Здравствуйте, Стоян Ратьшич, – явно привычным хором отозвались гимназисты.

– Хех, паиньки какие, – усмехнулся тот. – Ну что, поздравляю, оглоеды и вертихвостки, вашего полку прибыло. Принимайте пополнение.

Куратор кивнул в мою сторону, и под взглядами двух десятков учеников, так и фонящих любопытством, я сделал шаг вперед. Как там дед Богдан говорил?

– Хабаров, Ерофей Павлович. – Еще один шаг вперед, щелчок каблуками, короткий наклон головы. Вроде бы так?

Должно быть, я сделал все правильно, поскольку никакого негатива со стороны тихо загудевших гимназистов не последовало.

– Садись на свободное место, Ерофей Павлович, – пророкотал куратор. – С однокашниками познакомишься на перемене, а сейчас, пожалуй, приступим к первому уроку в этом году.

По классу прокатился короткий недовольный бубнеж, но стоило прозвенеть звонку, как весь шум тут же стих, и ученики, открыв пустые тетради, уставились на куратора. Однако дисциплинка здесь что надо…

Первой перемены, ощущая на себе взгляды одноклассников, я ждал с некоторым напряжением, и был даже рад, когда куратор не соизволил сделать перерыв меж двумя частями сдвоенного урока алгебры. Это дало мне дополнительные сорок пять минут на моральную подготовку к более тесному знакомству с классом. А вот мои однокашники явно были недовольны таким «попранием святой перемены», но особо не шумели. Куратору достаточно было заявить, что особо «уставших» ждет персональное задание на дом, и буча утихла, так и не начавшись.

Зато после завершения второй части урока одноклассники насели на меня капитально. Они даже дверь в кабинет заперли, чтоб никто не помешал допросу. И посыпались извечные «кто», «откуда», «как» и тому подобное. Впрочем, все оказалось не так страшно, как мне думалось. В душу никто особо не лез, прошлым интересовались лишь в варианте «откуда приехал в округ», и не более. А к началу следующего урока от меня и вовсе отстали, так что я наконец-то смог вздохнуть свободнее… пока не выяснил, что предстоящее занятие будет посвящено местной политической географии.

* * *

– Занятный персонаж. Очень занятный, – задумчиво проговорил мужчина, щелчком пальца закрывая файл досье, высвеченный на матово-белом стекле большого экрана в лаконичной медной рамке. Седина в волосах и глубокие морщины, избороздившие лоб говорящего, выдавали в нем немало пожившего на белом свете человека, но… это впечатление тут же исчезало, стоило взглянуть на него повнимательнее. Да, волосы его седы, но густы, а широкие плечи пусть и немного ссутулены, но не немощны. Руки, хоть и отмечены кое-где редкими пигментными пятнами, по-прежнему сильны и тверды, но самое главное, глаза, в которых нет и следа старческой водянистой усталости. Серые, живые, взирающие на мир с неизбывным интересом. А сейчас в них просто-таки сияло нескрываемое, почти детское любопытство. И сидящий в кресле напротив гость, заметив это, беззвучно застонал. Что ж, у него есть для такой реакции весомый повод. Все, кто был хорошо знаком с этим стариком, знали этот взгляд, как неотвратимое предзнаменование очередной встряски, до которых его обладатель был большим охотником.

– А может, не надо? – тихо и почти обреченно проговорил гость. Его собеседник вскинул голову, смерив визитера взглядом, и усмехнулся.

– Ты о чем, друг мой? – глубоким, без малейшего намека на старческое дребезжание голосом поинтересовался хозяин кабинета.

– Я… я имею в виду, может, пока оставим его там, где он есть? Подождем? – со вздохом спросил гость… просто, чтоб хоть что-то сказать.

– А я и не намеревался с ним ничего делать. Пока, – с насмешкой отозвался странный старик, но в следующих его словах лязгнула сталь. – Следить, не мешать, о любых происшествиях докладывать мне лично.

– Будет исполнено, ваше… – подскочив от такой резкой смены тона, протараторил его гость, но был тут же остановлен одним-единственным жестом.

– Вот только рискни, – чуть ли не прошипел хозяин кабинета.

– Прошу прощения, привычка. – Визитер покаянно склонил голову.

– То-то же. – Его собеседник на миг замер, глядя куда-то вдаль, сквозь человека, вытянувшегося перед ним во фрунт, и, покачав головой, договорил: – Не маячьте там. Чужой интерес нам ни к чему, ясно?

– Так точно, – кивнул гость.

– Вот и ладно. Можешь идти. – Хозяин кабинета откинулся на спинку кресла, а когда за гостем уже закрывалась высокая дверь, негромко бросил ему вслед: – Отцу привет передать не забудь.

– Обязательно, ва… Всего хорошего, – кивнул тот и щелкнул замком. А хозяин кабинета вновь открыл досье и, пробежав взглядом несколько абзацев, вздохнул.

– Да, мне бы такой талант, я бы… ух! – Он совсем несолидно хихикнул и заключил: – Впрочем, как показала история, я и без него не ох… как тот мед.

– Себя не похвалишь, никто не похвалит, да? – В комнату, отворив скрытую за дубовой панелью дверь, вплыла, иначе не скажешь, хрупкая женщина в чуть старомодном закрытом платье, уже давно седая, но все еще способная с легкостью покорить любого мужчину своей зрелой красотой, статью и нежной улыбкой. Впрочем, «любые мужчины» ей были не нужны. Привычно поцеловав сидящего за столом мужа в щеку, она ласково взъерошила его волосы. – Идем, потрясатель вселенной, стол накрыт, правнуки уже салфетки жуют.

– А праправнуки в голос орут. – Хмыкнув ей в тон, он неожиданно легко взмыл над креслом и подхватил женщину на руки. – Идем, ладушка моя. Посмотрим на нашу молодежь, полюбуемся.

– Ты сегодня решил удариться в поэзию? – промурлыкала та, обжигая ухо мужа горячим дыханием и, закинув руки ему на плечи, величественно, насколько это позволяло ее положение, кивнула, блеснув смешинками в глазах. – Поехали, мой трубадур.

– Надеюсь, дети не будут уж слишком шокированы нашим выходом, – фыркнул тот.

– Они уже давно привыкли к твоим выходкам, милый, – улыбнулась женщина.

– Это им только кажется.

Глава 6

Взрослые устают на работе? Как бы не так! Вот семь уроков для еще не избавившегося от гиперактивности растущего организма это да… это усталость. Правда, и проходит она очень быстро, так что уже через час о школьных нагрузках даже не вспоминаешь, но весь этот час я чувствовал себя натуральной медузой, расплывшейся такой, безвольной морской тварью, вынесенной волной на обжигающе горячий песчаный пляж. Умереть, не встать!

Проглотив остатки мороженого из третьей по счету креманки, я, наконец, почувствовал себя живым и, с облегченным вздохом откинувшись на спинку легкого скрипучего креслица, окинул взглядом веранду небольшого летнего кафе и сонную улицу за ним.

Цветастый навес этого заведения попался мне на глаза, когда я прогуливался по улицам Ведерникова юрта, пытаясь прийти в себя и вытряхнуть из гудящей головы все, что умудрились в нее напихать учителя в первый учебный день. В кармане у меня позвякивало десять монет по двадцать копеек, четыре из которых я должен был отдать за парковку летяги, а остальные… Собственно, деньгами меня снабдила тетка Ружана перед отъездом в город, с тем, чтобы я мог перекусить в гимназической столовой, но заглянув туда, я понял, что есть в таком бедламе просто не смогу, и слинял, пока головная боль, нараставшая с каждым часом, проведенным в гимназии, не взорвала мне голову.

Кстати о деньгах… Я включил зерком и, открыв записную книжку, застучал по виртуальным клавишам, вводя очередную строку. Два рубля – небольшие деньги, но учет прежде всего. Свои долги я предпочитаю помнить и отдавать во что бы то ни стало. А по отношению к Бийским у меня столько долгов образовалось, что даже записывая их в зерком, я рискую что-то упустить. Ну, пусть своей помощью по хозяйству я худо-бедно, но могу оправдать затраты на мое проживание в их доме. Пусть подержанные вещи с плеча Брана, из которых тот вырос добрых двадцать лет назад, можно скинуть со счетов, хотя это далеко не обноски, но вот карманные деньги, которые тетка Ружана заставила меня принять, и отданная в мое распоряжение летяга, это уже совсем другое дело. А ведь есть еще и то, что никакими валютами не измерить: опека и забота. Бийские сделали мое врастание в здешнюю жизнь простым и уверенным. Учеба, документы… да даже просто крыша над головой для бездомного «попаданца», ни черта не соображающего в здешней жизни, это очень и очень много. А дед Богдан с теткой Ружаной делают для меня намного больше. Нет, я понимаю, что с их точки зрения все выглядит совсем иначе, и Бийские просто помогают попавшему в передрягу мальчишке, не ожидая какой-то оплаты за свою заботу. Более того, уверен, заикнись я им о «долгах», меня пошлют лесом, полем и далее со всеми остановками в самых темных местах, да еще и лекцию прочитают о том, что удел детей – учеба и шалости, а не вкалывание на пользу благодетелям. «Родительская» позиция, она такая, да. Но то дети, а я не ребенок.